Поклянись мне (ЛП) - Уилсон Сара - Страница 8

Я пытаюсь показать ей, что не считаю ее принцессой, как предполагал ранее. Конечно, она это оценит, верно?

Закончив любоваться работой своих рук, я возвращаюсь к Марчелло и смотрю в его пустые глаза. Кажется, он отключился некоторое время назад и едва держится на ногах.

— Пусть это будет уроком, чтобы не отворачиваться от нас, — объявляю я на весь зал, прежде чем беру нож и перерезаю ублюдку горло.

— Наконец-то, черт возьми, я могу поиграть со своим? — Энцо скулит, и я киваю ему. Этот сумасшедший ублюдок мог быть здесь всю ночь, играя со своей новой игрушкой, или он может закончить через пять минут после того, как случайно убьет его.

Я медленно кружусь по комнате, бросая на каждого мужчину взгляд не шутите с нами, прежде чем забрать подарок Иззи и выйти из комнаты.

С меня хватит волнений на один день, думаю, я подарю ей это утром.

Глава 7

Izzy

Прошлой ночью, после того как один из охранников Луки проводил меня до квартиры, я нашла время осмотреться. Сейчас я, по-видимому, живу в пентхаусе с тремя спальнями, прямо в центре города. К счастью, декор выполнен в черных, белых и серых тонах. Я не знаю, что бы я делала в противном случае, я никогда не была одной из тех девушек, которым нравятся девчачьи штучки, я бы предпочла украсить стены кровью, чем обоями в цветочек.

Устроив себе приятную небольшую экскурсию по моему новому дому, я нашла себе комнату для гостей, самую дальнюю от спальни моего мужа. Я понимаю, что в какой-то момент нам придется консумировать брак, и я почти уверена, что он не из тех мужчин, которые навязывают себя женщине, но я бы предпочла узнать его получше, прежде чем трахать.

Вся эта ситуация чертовски нелепа, почему мы все еще верим в устаревшие способы ведения бизнеса, которыми наши предки вели бизнес, я действительно нихуя не понимаю. Мои дети, конечно, не будут заключать брак по расчету, если мне есть что сказать по этому поводу, и я бы проткнула руку Луке, если бы он когда-нибудь попытался навязаться мне.

Я только что проснулась и осознаю его присутствие еще до того, как открываю глаза. Я лежу неподвижно и контролирую свое дыхание, гадая, как долго мой подлый муж наблюдал за тем, как я сплю.

Сдаваясь, я открываю глаза и свирепо смотрю на него. Я не жаворонок, меньшее, что он мог сделать, это принести кофе.

— Тебе всегда нравится смотреть, как спят женщины? — Спрашиваю я.

Он сидит на углу кровати, с противоположной стороны от того места, где я сплю, одетый в серые спортивные штаны и черную футболку, демонстрирующую татуировки, покрывающие обе его руки, вчера я не могла их разглядеть, потому что их скрывал его пиджак, но если мне нужно угадать, я предполагаю, что он весь в них. Его волосы взъерошены, так что ясно, что он недавно встал с постели. Его глаза смотрят в мои, как будто в них хранятся ответы на вопросы Вселенной.

— Не особо, но я также не привык к присутствию женщин в моем доме. Кто знает, может быть, теперь, когда ты здесь, я просто стану пресмыкающимся, — невозмутимо отвечает он.

Я закатываю глаза, прежде чем перевернуться на спину и уставиться в потолок: — Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, мне придется начать спать с ножом под подушкой. Если я случайно проткну себя ножом во сне, я с радостью убью тебя в твоем, — говорю я и поворачиваю голову к нему лицом. Его глаза встречаются с моими, и я выдерживаю его взгляд, как будто он бросает мне вызов отвести взгляд.

Продолжай пытаться, милый, этого не случится.

— Вставай, жена. Нам нужно поговорить, — говорит он, прежде чем встать и выйти из комнаты, не оглядываясь.

Чертовски чудесно, не могу дождаться!

Я проверяю время на своем телефоне и вижу, что только шесть утра Что, черт возьми, с ним не так!?

Вздыхая, я поднимаюсь с кровати и достаю из чемодана сумочку с туалетными принадлежностями, когда-нибудь мне придется распаковать вещи, но это, черт возьми, может подождать.

После посещения ванной и умывания лица, не потрудившись одеться. Надеюсь, у него нет проблем с тем, что я хожу по дому в пижаме, потому что, черт возьми, я не одеваюсь в такое раннее время. Я прохожу через квартиру на кухню. Я молчу, пока готовлю кофе, стоя к нему спиной. Затем сажусь напротив него на кухонном островке. Я сжимаю в руке кружку с кофе и терпеливо жду, когда он начнет.

— Из всего, что рассказал нам твой отец, мы предположили, что ты была избалованной принцессой мафии. Я ожидал увидеть легкомысленную светскую львицу, боящуюся собственной тени, которая потратит все мои деньги на дерьмо, которое тебе не нужно. Очевидно, что это не тот гребаный случай. Не потрудишься объяснить, почему Бьянки назвал тебя избалованной маленькой девочкой? — Он спрашивает, я не уверена, впечатлен ли он мной или зол, что я не соплячка, кто, черт возьми, знает?

— Честно? — Спрашиваю я, глядя на него. Он кивает мне, и я продолжаю: — Дорогой папочка считает меня идеальной принцессой, которая проводит дни за чтением и готовкой, готовя себя к тому, чтобы стать хорошей домохозяйкой и нарожать столько детей, сколько пожелает мой муж. Он думает, что я слабая, у меня нет сил защитить себя, и, вероятно, видит во мне еще большую помеху. Он недооценивал меня всю мою жизнь.

Он склоняет голову набок, пригвождая меня взглядом.

— Почему он так думал? Очевидно, ты способна позаботиться о себе, ты, очевидно, усердно тренировалась, если смогла уложить троих мужчин вдвое крупнее тебя. Зачем тебе заставлять его думать по-другому? И как тебе удавалось тренироваться незаметно для него, живя под его крышей? — спрашивает он.

— Перед смертью мама усадила меня и объяснила, что однажды меня обменяют в рамках сделки. Она сказала мне, что, хотя мой отец и пытался подобрать мне хорошую партию, иногда все не всегда так, как кажется. Один из охранников, которому было поручено защищать меня, был сыном подруги моей матери. Он начал обучать меня боевым искусствам в возрасте двенадцати лет. В тринадцать лет он начал учить меня, как сохранять тишину, передвигаться так, чтобы тебя не видели и не слышали, и он научил меня основам взлома на случай, если мне когда-нибудь понадобится сбежать и стереть все следы своего присутствия с камер наблюдения. В пятнадцать лет он начал обучать меня владению оружием, тому, как правильно стрелять, как лучше всего наносить удары человеку, метанию ножей и многому другому. Занятия прекратились в прошлом году, когда он умер, выполняя работу для моего отца, — говорю я, делая глубокий вдох.

Я всегда буду благодарна Алесси за мои уроки, он всегда был мне как старший брат. К сожалению, он погиб в прошлом году, когда отправился на миссию. Я проверила это, чтобы убедиться, что мой отец не узнал, чем он занимается, и не подставил его, но не было ничего, что указывало бы на то, что это было нечестной игрой.

— Я знала, что если мой отец узнает, чему меня учит Алесси, он воспримет это как угрозу для себя, поскольку я его единственная наследница. Так что, пока он думал, что я была в салоне, делала прическу, или гребаный педикюр, или что-то в этом роде, на самом деле я тренировалась.

Он смотрит на меня с состраданием во взгляде, я чертовски ненавижу это.

— Мне жаль, что тебе пришлось так жить, Иззи, я обещаю, что никогда не подниму на тебя руку, я никогда не буду заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь. Здесь у тебя будет выбор, возможно, нам обоим потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть, но я уверен, что у нас все получится. Единственное, о чем я попрошу — это взять с собой охрану, когда будешь выходить из квартиры, особенно сейчас, когда у нас война. Я не стану ставить под угрозу твою безопасность, хотя и знаю, что ты можешь позаботиться о себе. Еще одна вещь, которую я категорически не потерплю — это то, что ты встречаешься с другими мужчинами. Я знаю, что мы поженились не по любви, но я не допущу, чтобы моя жена спала с другими мужчинами, точно так же, как я не буду спать с другими женщинами.

Я некоторое время смотрю на него, он планирует быть верным? Это данность для женщины, но в Чикаго неслыханно, чтобы мужчины не заводили любовниц. Похоже, у семьи Романо действительно есть ценности, когда дело доходит до семьи.