Я вернулся. Том 5 (СИ) - Байяр А. - Страница 52

— Алекс, открой! Слышишь, нет⁈ — заколотили в металлическую дверь отцовской лаборатории с той стороны, но крики сестры потонули на фоне стука пульсирующей в ушах крови.

Да-а-а… обычный человек определенно такого не выдержал бы, вот и всё мое сраное преимущество сейчас! Мне тоже горячо хотелось потерять наконец-то сознание от болевого шока. Всё, лишь бы прекратить это безумие. Эту… пытку. Лишь бы меня наконец опустило.

Джина не должна этого видеть. Никто этого видеть не должен.

Для них я сродни супергерою, спасающему мир от нависшей над ним угрозы. Если хоть кто-нибудь застанет меня в состоянии, близком к нервному срыву…

— Алекс!

— Пошла… на хер отсюда!!! — впервые позволил себе столь открытую агрессию в адрес сестры, и в дверь с той стороны колотить перестали.

Отдаленно я слышал лишь хрипы, вырывающиеся из собственной глотки. А немного погодя перестал слышать и их.

Боль отпустила, хотя ее фантомные отголоски всё еще заставляли мои мышцы судорожно дергаться. Лабораторию заволокла густая темная пелена, и единственным источником света в ней стал…

Маленький мальчик, протянувший мне руку.

Я медленно поднял на черноволосого мальчишку глаза, а он воззрился на меня сверху вниз. Лицо его не выражало ни единой эмоции, как и опустошенный взгляд.

— Ты знаешь, почему забыл, — произнес ребенок, продолжая стоять надо мной с протянутой рукой.

На его локтевом сгибе виднелись еще свежие точки от проделанных инъекций. Некоторые из них до сих пор кровоточили, а кровь тонкой струйкой стекала вниз по локтю и алыми каплями падала на пол.

— Забыл… что? — не до конца понимал я, что вообще сейчас происходит.

Под действием сыворотки меня, что ли, так коробит? Галлюцинации? Или я просто отключился?

— Аж завидно, — не дождавшись, пока я вложу свою руку в его, присел мальчишка передо мной на корточки. Обнял колени руками. — Завидно, что забыл. Насколько противными были лекарства, которые мы принимали.

— Лекарства?..

— Если ты так вырос уже, значит, они помогли, так ведь? — озадаченно склонил ребенок голову набок. — Но я всё равно хочу, чтобы ты вспомнил. Так будет проще. И так ты быстрее привыкнешь, если опять заболеешь. Понимаешь, о чем я?

— Значит, ты просто привык? — понемногу начинала доходить до меня суть, пусть и не сразу.

— Ага.

— И как часто тебе вкалывали сыворотку? Я имею в виду… на самом деле.

— Странный вопрос для человека, который захотел всё забыть, — философски подметил мальчишка.

— Я не хотел забывать. Оно само.

— Типичная отговорка взрослых, — недовольно фыркнул тот и снова поднялся на ноги. — Тогда вспоминай. Разреши себе вспомнить меня. Станет намного легче. Хотя нет… Могу поклясться на мизинцах, что станет, — на этот раз вместо открытой ладони протянул он мне оттопыренный мизинец. — Ну что? — поинтересовался ребенок, когда я замешкался с ответом, всё еще переваривая полученную информацию.

Клясться на мизинцах с самим собой? Как по-детски… Сперва буквально из ниоткуда взявшиеся двойники, теперь еще и это. А всё из-за треклятой сыворотки, которой вообще не должно было никогда существовать. Почему же за недальновидность отца должен расплачиваться именно я? Зачем мне всё это?..

Я схожу с ума. Нет, я определенно поехал головой.

— Вспомни! — громко прошептал мальчишка, как только мы переплели наши мизинцы.

И меня словно обухом по голове ударили.

Утраченные после авиакатастрофы воспоминания одно за другим возвращались в черепную коробку. Башка затрещала по швам, загудела, впитывая в себя каждое из них, а мелькали они перед глазами настолько быстро, что я не мог задержать взгляд на чем-то одном. С самого появления на свет и до момента злополучного крушения.

Лица, имена, места. Мысли, чувства, ощущения.

Своими силами я и десятой части не вспомнил из того, что мне пришлось пережить совсем ребенком, но именно сейчас всё сложилось для меня в единую картину. Обрело вес, форму, смысл…

В себя я пришел, лежа на холодном полу лаборатории. Ниточка стекающей из уголка рта слюны разорвалась, как только сделал над собой усилие и приподнялся на локтях. Практически сразу наружу попросился поздний ужин, и я исторг его из себя, лишь чудом не испачкав одежду.

За заблокированной дверью раздавались голоса. Теперь уже несколько беспокойных голосов, которые я безошибочно сумел идентифицировать.

Так жаждал вернуть утраченное, а теперь…

«Аж завидно. Завидно, что забыл».

И правда. Пожалуй, для нас обоих было бы лучше, если бы всё оставалось по-прежнему.