Русь. Строительство империи 4 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 8

— Княже! — раздался снаружи крик Веславы. Мы с Добрыней переглянулись и вышли. Девушка подбежала и махнула мне, указывая на восток. — Гонцы скачут!

Поднявшись на стену, я разглядывал «гостей». Два всадника мчались с лагеря киевлян, поднимая пыль. Их плащи развевались, а в руках блестели копья с белыми лентами — знак переговоров. Сфендослав прислал своих псов.

— Чего еще хотят? — буркнул я.

— Твой ответ, княже, — хмыкнула Веслава. — Сдашься или нет.

— Пусть попробуют угадать, — улыбнулся я.

Гонцы остановились в полусотне шагов от стены, их кони фыркали, пар вырывался из ноздрей. Один был молод, с редкой бородкой и острым взглядом, второй — постарше, с седыми прядями в волосах и шрамом через щеку. Они спешились, воткнули копья в землю и подняли головы. Молодой заговорил первым.

— Антон из Переяславца! — крикнул он. — Князь Сфендослав ждет твоего слова! До утра дал тебе время. Что скажешь?

О как! Антон! Не князь Антон, а просто Антон. Ну ладно. В эту игру можно играть вдвоем.

Я перегнулся через стену, глядя на них сверху вниз. Ратибор подошел слева, его тень легла рядом, а Добрыня встал справа, опираясь на меч.

— Передайте своему князю, — прокричал я громко, — что я подумад о его словах. А чтобы он понял лучше, передайте ему знак. Прошу вас, дорогие гости повторить знак и верно его передать уважаемому Сфендославу.

Гонцы переглянулись.

Я указал на молодого гонца рукой.

— Подними правую руку, — приказал я.

Молодой с редкой бородкой посмотрел на своего старшего коллегу и пожал плечами. Он подчинился, вытянув руку вверх.

— А теперь сожми кулак.

Он снова посмотрел на седовласого. Кажется они «прониклись», ведь «учат» знаки для передачи тайных посланий от одного князя другому. Молодой сжал кулак.

— Отлично, — проорал я, — Запоминай хорошо и в точности передавай своему князю. Теперь последнее в этом знаке, — молодой нахмурился, пытаясь запомнить, — А теперь второй рукой ударь по сгибу. Ну, давай.

Он нерешительно поднял левую руку и хлопнул по локтю. Молодой гонец на середине «исполнения» моего указания понял весь «замысел», но было уже поздно. Вся крепостная стена разразилась хохотом. Дружинникам зашла моя немудреная «шутка».

Молодой замер, его лицо покраснело, а старший кашлянул, пряча усмешку.

Я улыбнулся. Это был старый неприличный жест. Здесь он мог значить что угодно, но судя по реакции моих воинов, вытирающих набежавшие слезы, посыл не менялся веками.

— Вот мой ответ, — крикнул я. — Обязательно повтори этот знак в точности как я тебя научил. А теперь — убирайтесь!

Гонцы переглянулись, молодой сжал кулаки, а старший покачал головой. Они вскочили на коней и ускакали, пыль взвилась за ними.

Веслава рядом фыркнула.

— Княже, ты его разозлишь, — весело произнесла девушка.

— Пусть злится, — ответил я, глядя вслед всадникам.

— Чую, скоро узнаем насколько он зол, — ухмыляясь буркнул Ратибор.

— Тогда готовимся, — сказал я, поворачиваясь к Добрыне. — Катапульты на месте, дружинники с самострелами на стенах. Пусть попробует сунуться.

Он кивнул и мы спустились вниз. Солнце поднималось выше, разгоняя утренний туман. Мой жест был дерзким, может, глупым, но я смог доходчиво объяснить свое отношение.

Гонцы ускакали, унося мой ответ Сфендославу.

— Княже, — голос Веславы вырвал меня из мыслей. — На востоке шум. Похоже, варяги шевелятся.

Я вскочил. Ну наконец-то. Надоело это ожидание. Я подхватил топор и шагнул к ней.

— Пошли, — бросил я, и мы рванули к восточной стене.

Мы поднялись на стену, и я вгляделся на север, где расположились варяги. Река блестела под солнцем, ее воды текли спокойно, но на восточном берегу творилось движение. Длинные ладьи варягов, с драконьими головами на носах, отчаливали от берега. Их весла поднимались и опускались в едином ритме, как крылья огромной птицы.

Их своеобразный мост разрушился. На палубах мелькали фигуры — воины в бронях, с щитами и копьями, а среди них выделялась одна в богатых доспехах, с длинным плащом. Сфендослав стоял на передней ладье, отдавая команды.

— Вот и ответ, — буркнул я, глядя на него.

— Злой он, видимо, — заметила Веслава.

— Пусть злится, — ответил я, чувствуя, как уголок губ тянется вверх. — Пусть поступает импульсивно, а не продуманно.

Ратибор подошел слева, его глаза сузились, глядя на ладьи.

— Лучники на судах, — отметил Ратибор тихо. — Много.

Я прищурился, вглядываясь в палубы. Он был прав: за щитами варягов мелькали луки, десятки, может, сотни, их тетивы натянуты, стрелы готовы. Ладьи приближались.

На западной стене тоже что-то двинулось. Но там Добрыня должен все разрулить. Слабое место здесь пока.

Варяги двигались быстро, их весла вспенивали воду. Дружина заняла позиции: немногочисленные наши лучники выстроились у бойниц. Два десятка дружинников с самострелами готовились встретить врагов.

И тут они ударили. Рога варягов протяжно загудели. С ладей сорвалась туча стрел, черная, как стая ворон, и понеслась к стене. Я крикнул: «Прячьтесь!» — и нырнул под подставленный Ратибором щит

Воздух задрожал от свиста. Стрелы ударили в стену с треском, вонзаясь в дерево, отскакивая от камня, падая вниз. Один из дружинников заорал, схватившись за плечо — стрела пробила его плащ, кровь потекла по руке. Другой упал, не издав ни звука, с древком в груди.

— Стреляйте! — рявкнул я, когда враги подошли на расстояние выстрела.

Самострелы щелкнули, болты полетели вниз, но их было слишком мало против сотни стрел варягов. Лучники тоже ответили, их стрелы мелькали в воздухе. Но ладьи были уже близко, и щиты варягов гасили наш огонь.

— Княже, их слишком много! — крикнула Веслава. — Не удержим!

— Удержим! — рявкнул я.

Ладьи подошли ближе, их лучники били без остановки, и стена трещала под натиском. Под прикрытием лучников по нашему берегу бежали варяги с лестницей.

Мы теряли людей, а варяги наступали.

Сфендослав стоял на палубе, его плащ развевался, как знамя, а голос гремел, отдавая команды. Ладьи выстроились вдоль берега до самого моста. Меня напрягало то, что с восточной стены не было поддержки. Неужели печенеги устроили неприятности Степе?

Лучники усилили огонь, стрелы падали дождем, заставляя нас прятаться. Я выглянул, пытаясь найти выход, но видел только черные тучи стрел. Мы не справлялись. Их было слишком много, а самострелы и луки не могли остановить этот шквал.

Ладьи уже остановились, варяги готовили сходни. Стрелы били все ближе, одна просвистела у моего уха, задев волосы, и я пригнулся, выругавшись снова.

— Княже! — крик Веславы прорезал шум боя. — Они лезут!

Я выглянул снова и увидел, как варяги спускали сходни. Воины прыгали на берег, щиты впереди, копья наготове. Три длинные лестницы по берегу притащили те, что находились под прикрытием лучников. А лучники продолжали стрелять, прикрывая высадку и стена дрожала от ударов стрел. Я схватил самострел, убитого дружинника, выстрелил, попав одному в грудь — тот свалился, но на его место встал другой. Их было слишком много.

— Проклятье, — прошипел я, бросая самострел и хватая топор. — Готовьтесь к бою!

Дружина сжалась у стены, мечи и топоры в руках, щита утыканы десятками стрел.

И тут раздался гулкий звук. Я выглянул из-за щита и увидел: с восточного берега, где Степу чем-то отвлекали печенеги, взлетел снаряд с горящим хвостом. Он пронесся над рекой, оставляя дымный след, и врезался в одну из ладей с оглушительным треском. Глиняный снаряд разлетелся тысячами осколков, огонь вспыхнул, охватывая палубу, и крики варягов разнеслись над водой. Я глядел на это, как на чудо.

— Степка! — выдохнул я, улыбаясь.

Умница, справился с печенегами и пустил в ход свои катапульты!

Второй выстрел последовал почти сразу — еще один огненный снаряд ударил в ладью рядом с первой. Пожар мигом прекратил обстрел вражеских лучников.

— Чего застыли? — рявкнул я, — Бей врага!