Русь. Строительство империи 4 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 25

Он кивнул и потрусил впереди. Я шел за ним. Ночь была холодной, но мне стало жарко. Искра молчала слишком долго и теперь, когда она заговорила, это могло значить что угодно. Может, она расколется, расскажет, куда сбежал Сфендослав, или что печенеги задумали. А может, это ловушка, как тогда, когда она заманила меня к рощу. Она была не из тех, кого легко сломать. Огнеярова дочь.

Мы подошли к комнате пленницы.

— Там она, княже, — пробубнил он. — Сидит, ждет.

Я посмотрел на него. Лицо у него было простое, честное. При этом — настороженное. Боится он ее, что ли? Или просто не знает, как с ней быть? Я махнул рукой, открывай. Дверь скрипнула, медленно отворилась, и я шагнул внутрь.

Искра сидела в углу, как тогда, когда я приходил в прошлый раз. Спина прямая, плечи ссутуленные, волосы грязными космами падали на лицо. Но теперь она не смотрела в пол. Ее темные глаза были подняты и смотрели прямо. Я остановился в паре шагов от нее, скрестив руки на груди, и молчал.

Тишина повисла между нами. Но я чувствовал — она заговорит. И что-то подсказывало мне, что это будет не просто разговор.

Девушка сидела, сжимая кулачки. Ее плечи были напряжены, будто она пыталась собрать всю свою волю в кулак, чтобы начать этот разговор. В воздухе витало напряжение.

— Ну? — раздался мой голос, прерывая тягостное молчание. — Звала меня, Искра? Говори.

Она чуть шевельнулась, словно ее вырвали из глубоких раздумий. Ее губы дрогнули, будто она подбирала слова, которые давно крутились у нее в голове, но никак не могли вырваться наружу. Наконец, она заговорила, и ее голос звучал хрипло, словно она долго молчала или плакала.

— Князь, — произнесла она. — Мне есть что сказать. Но сначала поклянись, что выслушаешь до конца.

Я нахмурился. Поклянись? Это было странно. Клятвы — дело серьезное, тем более в этом времени. А я не привык давать клятвы просто так. Но что-то в ее глазах, в ее дрожащем голосе заставило меня согласиться. Я кивнул, стараясь сохранить спокойствие.

— Говори, — буркнул я. — Выслушаю.

Она выдохнула. Ее дыхание было неровным, а глаза блестели. Казалось, она готовилась к этому моменту слишком долго. А теперь, когда настало время, ей было трудно начать.

Глава 13

— Я виновата перед тобой, князь, — сказала она. — И хочу просить прощения. Все, что я сделала… Это было не для того, чтобы тебя погубить. Я хотела спасти тебя от всего этого.

Я чуть не поперхнулся от удивления, но сдержался, только бровь приподнял. Спасти меня? Это она про ту ловушку у рощи, что ли? Или про что-то еще? Я молчал, давая ей говорить дальше.

— Когда ты стоял в Переяславце, окруженный со всех сторон, — продолжала она, — печенеги, киевляне, варяги… Я видела, что выхода нет. Ты был как зверь в капкане, княже. И я думала, что если ты падешь, то и Переяславец падет, и народ. Я не могла этого допустить.

Она замолчала, будто проверяя, слушаю ли я. Я кивнул, почти незаметно, чтобы она продолжала.

— Люди Сфендослава пришли ко мне, — сказала она чуть тише, будто боялась, что стены услышат. — Он сказал, что если я помогу ему, он оставит тебя в живых. Пощадит Переяславец, не тронет народ. Он обещал, что ты уйдешь в Березовку, будешь жить там тихо, а он заберет себе все остальное. Я поверила ему, князь. Думала, что это единственный способ вытащить тебя из того тупика.

Сфендослав, значит, через Искру пытался меня сломать? И она поверила ему?

— Я заманила тебя в ту рощу. Думала, что там все закончится быстро. Что Сфендослав возьмет тебя, но не убьет. Что ты сдашься, и он сдержит слово. Но ты… Ты не сдался, князь. Ты всех победил. Киевлян, варягов, печенегов — всех. Ты вырвался из того капкана сам, без моей помощи. И я поняла, что все, что я сделала, было зря.

Она замолчала, опустив голову. Ее волосы упали на лицо, закрывая глаза, ее плечи задрожали.

Искра хотела меня спасти?

Если бы не Ратибор с Веславой, я бы там и остался. А она говорит, что спасала меня?

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов не нашел. Что тут скажешь? «Спасибо, что хотела сдать меня Сфендославу»? Или «Ты дура, Искра, если думала, что он сдержит слово»? Я молчал, глядя на нее сверху вниз.

Она ведь вправду верила, что делает это ради меня.

— Я виновата, — прошептала она наконец, поднимая голову. Ее глаза были мокрыми, но она не отводила взгляд. — Прости меня, князь. Я не хотела твоей смерти. Никогда.

Я смотрел на нее и не знал, что сказать. В груди было пусто, как после долгого боя, когда сил уже нет ни на что — ни на гнев, ни на жалость. Она сидела передо мной, маленькая, сгорбленная, с этими мокрыми глазами, и выглядела не как дочь Огнеяра, а как девчонка, что натворила бед и теперь не знает, как их разгрести.

— Прости, — повторила она.

— Ты закончила? — Она вздрогнула, но кивнула. — Хорошо. Я выслушал.

Я повернулся к двери. Надо было уйти, пока я не сказал что-то, о чем потом пожалею. Вторяк шагнул в сторону, пропуская меня, и я уже взялся за ручку, когда ее голос снова догнал меня.

— Антон! — крикнула она, и в этом выкрике было столько отчаяния, что я замер. — Прости меня, пожалуйста!

Я не обернулся. Просто стоял, глядя на деревянную дверь, и молчал. Что-то внутри шевельнулось — жалость, может быть, или просто усталость.

— Искра! Если ты хочешь блага, то посиди здесь немного. Целее будут все.

Девушка обиженно надула губки.

— Вторяк, — сказал я тихо. — Стереги ее. И не выпускай.

Он кивнул, пробормотав что-то вроде «Да, княже» и я шагнул за порог. Дверь за мной закрылась с глухим стуком.

Пусть сидит и проникнется тем, что натворила. Жалко ее конечно, глупая девчонка, которой не удалось обуздать свою гиперактивность. Пусть действительно посидит под присмотром, пока я не пойду походом на Киев.

Пора заниматься делами, которые не ждут.

Я вышел на крыльцо терема. Ночь была холодной, звезды проступали сквозь облака. Я вдохнул холодный воздух, чувствуя, как он щиплет горло. Да уж, спать сегодня я не буду. Слишком много всего в голове.

Я стоял на крыльце терема, глядя в темноту. Холодный ветер гулял по двору, трепал полы моего плаща, но я его почти не чувствовал.

Дверь за спиной скрипнула, и я услышал тяжелые шаги Вторяка. Он вышел, потирая руки от холода, и остановился в двух шагах от меня. Его рыжая борода блестела от инея, а веснушки на лице казались темными пятнами в тусклом свете факелов. Он кашлянул, будто хотел что-то сказать, но я его опередил.

Весна вроде, а по ночам холодно.

— Все слышал? — устало спросил я, не оборачиваясь.

— Слышал, княже, — буркнул он, переминаясь с ноги на ногу. — Она там… плачет теперь. Тихо так, но плачет. Что с ней делать-то?

Я повернулся к нему, прищурившись. Вторяк смотрел на меня с какой-то растерянностью, как будто я ему загадку задал, а он ответа не знает. Хороший парень, честный, но с пленницами вроде Искры ему явно не по себе. Я махнул рукой, показывая, что думать тут нечего.

— Стереги, как я и сказал, — бросил я. — И не выпускай. Пусть плачет, если хочет. Главное, что никому не навредит.

Он кивнул и поплелся обратно к двери. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся в тереме, и снова повернулся к ночи.

Я вдруг вспомнил, как в Березовке, еще в самом начале, стоял у частокола и смотрел на такую же ночь. Тогда все было проще — разбойники, колодец, первые шаги с Вежей. А теперь? Теперь я князь, а вокруг — враги. Смешно, если бы не было так тошно.

Я спустился с крыльца. Хотелось пройтись, проветрить голову.

Не выходит из головы эта девчонка. О чем она думала, когда вела меня к Сфендославу? Что он меня в обнимку встретит и в Березовку с почетом отправит? Я фыркнул.

Я дошел до старого дуба у княжьего сада. Прислонился к стволу.

Я открыл глаза и посмотрел на небо. Звезды проступали сквозь облака, им было все равно, что творится тут, внизу. Искра права в одном — я победил. Разбил киевлян, отбил варягов, пленил Ярополка, прогнал Сфендослава. И даже печенеги убрались, поджав хвосты. Но ее слова все равно жгли. Она думала, что я не справлюсь. Что без нее, без ее сделки с Сфендославом, я бы сгинул. А я справился.