Яду, светлейший? - Романовская Ольга - Страница 13

Улыбнулась:

– А я думала, маги.

– Что ты, – во все острые зубки улыбнулась собеседница, – они душки! У многих наших с такими как бы романы. Это когда флиртуешь, получаешь подарки, но постели нет. Очень удобно в перерывах между отношениями, самооценку повышает.

Может, мне тоже в полнолунье вызвать дух красавчика-мага, а то с самооценкой в последние дни нелады.

– А можно мне выписать временный пропуск к вашим? Правила знаю: прийти одной в три часа ночи на перекресток трех дорог и прокричать совой.

– Уже волком: в том году циркуляр вышел, правила поменяли. Можно, но не нужно. Если ты его в трактире Юргаса встретила, то он частенько там бывает, снова придет. Примени женские чары – и дело в шляпе. Договор расторгнут, ты свободна.

– Да у него этих ведьм!.. И не ведьм тоже.

Та же собеседница – дама хоть куда.

Нет, Ифора грудью и кульбитами в постели не возьмешь, тут понадобится тяжелая артиллерия: шантаж, сила или хитрость. Только вот поболтать я с ним все равно поболтаю. Чем больше думала, тем больше сомневалась в существовании договора. Может, Юргас и Ифор закадычные друзья, и бафомет ему щедро отсыпал демонических меток на личные расходы.

– А Юргас, он часом у вас не бывает?

– Да постоянно! Достал уже ходить!

– К Ифору? – оживилась я.

– Не-а, к начальству. У него постоянный пропуск, именной портал. Наши девчонки извелись все, а этот даже не смотрит, – пожаловалась собеседница. – Наверняка с кем-то из серафимок спит, раз нами брезгует.

Как я и думала, связи имеются. Ну, Юргас, отольются тебе демоновы слезы!

– Можно мне еще Огня? Только водой разведи.

После кубка демонического пойла коварный план окончательно оформился. Меня попросили сварить зелье летаргии, я его сварю. И опробую на нанимателе: вдруг не сработает? Если же у Юргаса иммунитет… Да быть такого не может! Пойду к Линасу и потребую аннулировать все патенты сразу, потому как у порядочной ведьмы яды и привороты даже на Чернобога действуют.

– Ну пожалуйста! – завела свою шарманку Агнешка.

И ведь окно закрыла, все равно слышно.

– Нет.

Приоткрыла окошко и метнула в нее дохлой мышью. Девица попалась стойкая, не завизжала. Доживу до преклонных лет, возьму в ученицы.

– Мне очень надо, госпожа ведьма!

– Нет.

В назойливую особу полетела сушеная жаба. Хоть бы пискнула! Этак я на нее все ценные ингредиенты изведу.

– Жабу и мышь подбери, после заходи, – смирилась с неизбежным.

В курсе, зачем она пожаловала. На любовные дела инквизитор патента не выдал, ну да сам виноват. Агнешке мой регистрационный номер без надобности, ей замуж за Петруся хочется.

Хлопнула входная дверь, застучали босые пятки по полу. Мгновение – и раскрасневшаяся, с растрепанной косой через плечо Агнешка кувырком влетела на кухню. К груди она любовно прижимала мою жабу, хвостик мыши торчал из небольшой поясной сумки.

– Ну?

Зевнув, развела огонь в очаге. Агнешка подняла меня спозаранку, с первыми петухами. Перелезла через забор и принялась бросать камни в окошко. Ну сущая ведьма!

– Петрусь! – спрятав жабу и мышь за спину, огласила Агнешка условия обмена.

– Чаю сначала выпью, потом будет твой Петрусь, – пробурчала я и наполнила пузатый латунный чайник.

– Ничего он не мой! – Наглая девица обосновалась за столом, с интересом обвела глазами кухню. – Кабы мой был, я бы не пришла. Он с Теклой гуляет.

Хмыкнула:

– А до этого с Марикой и Данутой. Бабник он, твой Петрусь, недаром мельник.

– Ничего он не бабник! – обиделась Агнешка. – Девки сами на него вешаются, а он отказать не может, потому как добрый.

– Мавки мне другое рассказывали…

Достала с полки две чашки и поправила сползший с плеч платок.

Легла я вчера за полночь, все с зельем маялась, думала, до полудня отоспаться. Эх, нет ничего более эфемерного, чем мечты!

За окном еще туман стелется, роса на траве лежит, соловьи не угомонились, а ей любовь понадобилась…

– Врут все ваши мавки, госпожа ведьма, – насупилась Агнешка.

А мышь с жабой все же вернула.

– Врут, не врут, не мое дело. – Ополоснула заварочный чайник кипятком и всыпала две ложки бодрящего утреннего сбора. – Правила мои знаешь?

Агнешка кивнула:

– Молчать аки рыба об лед. Даже если из самой столицы приедут, спросят, ничего не платила, ничего не просила. Разве только чуток соли да сахару по-соседски.

Улыбнулась и заново пригляделась к девчонке. Прежде я воспринимала ее как назойливую влюбленную муху, но вдруг и правда толк выйдет? «А, – остановила себя, – у нее муж и детишки на уме, пироги да скотина, а ты ей о высоком!»

Тогда перейдем к низкому:

– Дорого возьму! От работы зависит, но не меньше десяти злотых. Есть у тебя такие деньги?

Сумму назвала немалую. Думаю, отважу, но Агнешка ссыпала на стол монеты.

– Вот! На свадьбу копила.

Деньги были разные, в основном по одному-двум грошам. Кучка солидная, видно, с детства собирала. Подарят родственники монетку на день рождения, а она в копилку спрячет.

– Лет-то тебе сколько, невеста?

– Осьмнадцать, – важно подбоченилась Агнешка.

Могла бы не спрашивать, в каком еще возрасте любовь до гроба бывает? Ладно, привяжу к ней Петруся. Не насовсем – года на три. Если поладят, останется, если нет, не загублю жизнь мужику. Чары ведь не чувства, так, одна видимость.

– Смотри, – строго пригрозила пальцем, – обратной дороги нет! Хоть в ногах валяйся, хоть волостному инквизитору жалуйся, не отсушу.

Агнешка кивнула. Зачарованная, она следила за моими движениями: как чашки ставлю, наливаю ароматный чай.

– А он на мышах?

Девчонка подозрительно принюхалась, не спешила брать предложенный напиток.

– На вороньем помете, – зло пошутила я и смежила веки.

Вернуться бы в теплую постель, под одеяло…

– Госпожа ведьма!

Дернувшись, оторопело уставилась на склонившуюся надо мной Агнешку – таки заснула.

– Тебе какой приворот, – хлебнув бодрящего чаю, помассировала виски, – на нежность, страсть там, чтобы ночей спать не мог?

– Все сразу, – с набитым ртом пробубнила Агнешка.

Пока я дремала, она стащила с полки пирожки со щавелем и без зазрения совести уплетала их за обе щеки. В доме-то ведьмы! Бедный Петрусь! На осине повесится с такой женой.

– Нет уж, ты выбери. На каждый случай свой заговор.

– Самый сильный тогда сделайте, на все деньги.

Дожевав один пирожок, Агнешка потянулась за вторым и замерла с протянутой рукой. Глаза округлились, вот-вот вылезут из орбит.

– Мама!

Позабыв о Петрусе, девчонка порскнула под стол, обняв меня за колени, запричитала:

– Защите, госпожа ведьма!

– Да от кого?

Дверь не стучала, половицы не скрипели, мы одни… Ан, нет, недавняя знакомая вернулась.

Кивнула демонице:

– Бери чашку, садись! У меня серы нет, зато чай ароматный, на Святоянскую ночь собирала.

– Благодарствую!

Демоница чинно, явно паясничая, раскланялась и заняла пустующий табурет, тот, где прежде сидела Агнешка.

– Вот и чашка имеется.

Чужую посуду она тоже присвоила.

– Эй, человечка! – А это уже Агнешке. – Хватит молитвы читать, этим никого не вызовешь.

Всего два предложения, а какой эффект! Не сомневаюсь, поклонница Петруся меня больше не потревожит. Вылетела через окно, чуть раму не выломала.

– От тебя одни убытки!

Со вздохом оценила масштаб ущерба. Грядки вытоптала, часть забора повалила… Говорю же, намаялся бы с ней Петрусь, коли женился.

– Да какие убытки, наоборот, прибыль! – Демоница сгребла брошенные Агнешкой в спешке монеты, попробовала пару на зуб. – Зелье варить не надо, а заработок, вот он. Или ты ей деньги возвращать собираешься?

Сложила фигуру из трех пальцев. С тех пор, как в Колзии обосновался Линас, денежный вопрос стал особо остро. Да и не побежит девчушка жаловаться. На что? Мол, на преступление подталкивала, против воли влюбить себя человека хотела, а я пообещала да не сделала?