Возрождение (СИ) - Рави Ивар - Страница 6

В моей прежней жизни там располагались государства Либерия, Гана, Того и прочие. Свой выбор мы остановили на Гане, судоходная река Вольта и наличие крупных островов в дельте, явились главным критерием. По моему глубокому убеждению, малый ледниковый период или точнее ледниковые зимы, не могли продлиться больше нескольких лет. Год из этого периода мы прожили, еще год или два, скорее всего температура на планете придет в норму, позволяя вернуться домой.

Я не собирался обосновываться в Африке надолго, помимо большой плотности дикарей, были и другие опасности: дикие звери, ядовитые змеи, мухи це-це и комары, переносящие особо опасные инфекции. Перелопатив кучу книг, ознакомившись с работами европейских исследователей, инженеров, путешественников, пришел к выводу, что Гана самое подходящее для нас место. На картах Африканского побережья, в самой дельте реки Вольта у выхода в океан, располагались острова, пара из которых были довольно крупными. Именно на этих островах я решил обосноваться, мои доводы были поддержаны ближайшим окружением.

Выбор места поселения был продиктован прежде всего вопросами безопасности: дикари не могли до нас добраться вплавь. А если они и имели плавсредства, держать оборону на острове куда проще, при этом не надо строить стены и башни, ограждаясь от остального мира. Но до места, где я наметил основать временное поселение, было больше пяти тысяч километров даже от Гибралтара.

— Они радуются, словно мы у конечной цели, — Тиландер вырвал меня из раздумий. — А нам придется плыть почти месяц.

— Почти месяц, так долго? — я рассчитывал на срок чуть ли не вдвое меньше.

— Мы будем плыть по незнакомым водам, придется приставать к берегу, чтобы наготовить дров для парохода, угля точно не хватит. Будут встречные ветры, возможно придется укрываться в бухтах, пережидая шторм.

В голосе американца сквозили нотки сожаления, словно эти природные обстоятельства зависели от него.

— Большинство людей на кораблях впервые в море, Лутовы пластом лежат. Если не дать людям отдыха, они просто не выдержать, — вслух проговорил свои мысли. Не дожидаясь ответа от собеседника, принял решение:

— Пристаем к берегу, задержимся на день или два. Если повезет — добудем свежих животных, своих будем резать лишь в крайнем случае. Да и люди немного оправятся, они двенадцатый день в море.

— К какому берегу пристанем?

— Давай к нашему, может Панса со своим племенем недалеко, попробую уговорить его, — бросив последний взгляд на запад, вернулся в каюту. Прошлая моя попытка уговорить Пансу со своим племенем, окончилась безрезультатно. Неандертальцы категорически не любили воду, а сама мысль провести на кораблях много дней, вызывала у них ужас.

Тиландер прокричал рулевому держать курс на северный берег Гибралтара: громкие крики радости встретили его слова. Люди в нетерпении, что скоро высадятся на берег, развели кипучую деятельность: топот ног по палубе слышался даже в каюте.

— Что там, Макс? — Ната играла с Иваном, сын побежал навстречу, словно меня не было несколько дней.

— Ты же слышала матроса, мы подошли к Гибралтару, пристанем к северному берегу на пару дней, дадим людям отдохнуть.

— Это поэтому такая суета наверху? — Ната улыбнулась, — бедные не знают, что нам плыть еще пару недель.

— Почти месяц, — проинформировал жену, — усаживаясь за стол. — Давай перекусим, прежде чем высадимся, этот холод разбудил мой аппетит. Заканчивал поздний завтрак, когда понял, что якорь спустили. Немного порыскав, парусник замер, и почти сразу послышался звук талей, спускающих шлюпки. Методика высадки была отработана: первой шла шлюпка с вооруженными воинами. Высадившись, они оцепляли периметр, чтобы обезопасить людей.

Облокотившись о фальшборт, я наблюдал как одна за другой уходили шлюпки, полные людей. Глубины здесь были приличные, «Катти Сарк» стояла на якоре меньше чем в ста метрах от берега. Остальные суда также приступили к высадке людей. После возвращения Тиландера и остальных в Максель, американец приступил к немедленной муштровке остальных капитанов и экипажей судов. Верховенство Тиландера признали сразу, для капитана Балта и других матросов, мой товарищ был легендарной личностью. Сто пятьдесят лет не такой большой срок, чтобы о хороших людях молва забывалась.

— Почему мы высаживаемся последними? — Укутанная Ната держала Ивана за руку: малыш с любопытством озирался вокруг. Он уже уверенно ходил, старался бегать, но вот говорить пока не начал. Были отдельные слова, но сын больше гугукал и говорил на никому непонятном речевом диапазоне.

— А куда торопиться? Бер с остальными сыновьями установят для нас шатер, разожгут костры. Сейчас холодновато, пусть шатер прогреется и будет ждать нас с комфортной температурой.

Ната согласно кивнула и увела сына в тепло каюты, сообразив, что долго придется стоять на холодном воздухе. Мы совсем недавно наладили выпуск шатров-палаток: получился гибрид армейской палатки и восточного шатра. Преимущество нововведения воины оценили сразу — не приходилось тратить много времени на рубку жердей и лапника, чтобы соорудить временную хижину.

Успехи в нашем технологическом развитии радовали и одновременно пугали. Для подавляющего большинства населения планеты еще только бронзовый век на подходе, а мы замахиваемся на эпоху пара. И пусть пароход был всего один, но неунывающий Лайтфут уже грезил паровыми станками, даже заикался про электричество. Такие сжатые сроки прогрессорства меня пугали — этносы или популяции людей должны плавно двигаться по пути прогресса. Если дикарей с уровнем развития соотносительно каменного века перенести в современность, то большинство достижений науки и техники для них остается чудом. Они могут привыкнуть к этому, даже пользоваться какое-то время. Но стоит сломаться или выйти из рабочего состояния агрегату или механизму, их знаний недостаточно для ремонта.

Такое случалось в моем прежнем мире — аборигены Австралии так не смогли стать равноправными гражданами страны. Вся их прежняя жизнь была сосредоточена на поиске пропитания. Получив от государства поддержку, условия для комфортного пропитания, они не стали частью общества. Вместо этого они стали рабами пороков, ударившись в пьянство и наркоманию. И это был не единственный пример, — похожим образом вели себя и коренные жители Америки, по-крайней мере большая часть из них.

Именно поэтому, я много внимания уделял учебе, но все равно мало преуспел. Большинство Русов, научившись читать и считать, считали свою миссию выполненной. Только единицы людей за все это время проявили желание узнать больше, стать грамотнее и лучше разбираться в процессах. Одним из таких был Зик, ставший моим оплотом еще в Плаже. Вторым талантом стал Мург, поднаторевший в производстве оружия и сталелитейном деле настолько, что даже Лайтфут не гнушался его советов. Были еще с десяток Русов, достигших определенных навыков в той или иной отрасли. Оставались еще «христоверы», но большая их часть отселилась южнее после взятия мной Макселя. Часть не перенесла холодов, наиболее адекватная часть влилась в ряды моих друзей и помощников.

Но и «христоверы» были изначально консервативным обществом — все эти патриархи не приветствовали обучение грамоте простых людей. В конечном итоге, потомки «христоверов» хоть и были более развиты, но сильно далеко не ушли от моих коренных Русов. Надо формировать новое крепкое ядро, на случай если меня не станет. Было бы жаль потерять все чего мы добились за эти десятилетия.

На берегу уже горели костры, — высадившиеся Русы времени даром не теряли. В прошлый раз мы останавливались примерно в этих местах, и они изобиловали крупными непуганными зайцами. Группы охотников практически сразу углубились в кустарники, едва высадившись на землю. Раньше кустарники и деревья даже зимой сохраняли листву в этих местах. Сейчас картина выглядела иначе — вместо густой зелени, в глаза бросались голые ветви. На некоторых ветвях встречались листья, прошла зима не смогла убить все, но ущерб нанесла сильный.