Возрождение (СИ) - Рави Ивар - Страница 47

— Ната, прекрати, к нам идут люди, отложим разговор на потом, — Русы восторженными криками всей толпой шли в нашу сторону.

— Макс Са, Макс Са, — скандировал народ, отнесся случившееся к моей силе и могуществу. Признаюсь, впервые почувствовал смущение, моих заслуг в полете звездолета не было от слова совсем.

Пару часов спустя по всему лагерю горели костры: мясо жарилось, варилось, тушилось. Народу хотелось веселья, не каждый день на их глазах происходит такое чудо. Мне не давали покоя слова Наты — ее стремление вернуться в свое время настораживало. Сама идея возвращения могла привести нас к гибели — космос страшное место, а эти рубиннады даже толком не изучены. Меня больше занимали другие мысли, нежели путешествие во времени. А вдруг очередная рубиннада, если Нате удастся ее найти, выбросит нас к динозаврам? Теоретически такое могло случиться.

Через пару месяцев очередной сезон дождей, сразу по окончанию которого, я планировал вернуть Русов на родину.

Ночью Ната снова попыталась вернуться к теме поиска рубиннады.

— Есть идея получше, — привстав на локте вгляделся в жену. Отблески костра снаружи, пробиваясь через щели в шкурах хижины, играли красными бликами на ее лице.

— Если звездолет исправен, слетам завтра в Максель и Берлин, наше появление вдохновит людей, напомним о своем возвращении.

— А потом поищем рубиннаду? — робко спросила Ната, прижимаясь ко мне.

— Хорошо, — согласился, втайне надеясь, что дурь с поиском рубиннады из нее выветрится после посещения родных городов. Кроме новоиспеченного навигатора Щольца, решил с собой взять Урра и Ульриха. Первый мой сын и один из наследников, а перед немцем хотелось похвастаться каменными строениями Макселя. Бера решил оставить в лагере — ему предстояло дождаться Тиландера с кораблем и отправить травмированных воинов в Форт-Росс.

Усаживаясь в кресло командирской рубке, ожидал перегрузки во время старта. Но «Романо» так плавно взмыл в воздух, что перегрузка практически была неощутима.

— Выхожу на высоту в сорок километров, — Ната ловко стучала по голографической панели перед ее креслом. Щольц дождался ее слов по-немецки и кивнул, выводя панель перед собой. Ульрих сидел рядом, для него полет на звездолете был рутиной и немец прикрыв глаза, мурлыкал себе под нос.

— Мы на заданной высоте, — Ната вслух дублировала команды для меня на русском языке. Перед ней возник голографический шар с изображением континентов. Увеличивая его в размерах, Ната смахивала картинки, удовлетворенно кивнула и прикоснулась к точке на проекции. Прошло меньше пяти минут, когда она торжественно объявила:

— Мы на месте, произвожу снижение. Вывожу на центральную консоль изображение наружных средств визуализации.

В центре рубки появилась картина — вначале это было размытое изображение огромного участка планеты, с каждой секундой визуализация становилась четче, стали видны очертания города, отдельные здания, мой дворец, перестроенный и увеличенный «христоверами». На белом снегу появились фигурки людей, запрокинувших голову наверх. Я увидел несколько огоньков, словно кто-то чиркнул зажигалкой.

— Стреляют, не испугались, — Ната щелкнула невидимым мне тумблером и улыбнулась:

— Мы на высоте ста метров, я включила наружную громкую связь, не хочешь обратиться к людям?

— А куда говорить? — я не видел микрофона или рупора на худой конец.

— Минутку! — передо мной возник проекционный микрофон. Глубоко вздохнув, я впервые обратился к своему народу с небес:

— Русы, это Макс Са.

— Они слышат? — спрсил улыбающуюся жену.

— На расстоянии до двух километров, — Ната приблизила картину: люди выбегали из домов, воздевая руки к небу. Большая часть стояла на коленях — мои слова точно услышали.

— Садись перед дворцом в стороне от блошиного рынка, — жена молча выполнила указание, мягко качнувшись звездолет замер.

— Пойдем, они ждут тебя, — Ната помогла мне избавиться от страховочных ремней. Ульрих и Щольц чуть подостлали: с мягким шипением открылась дверь наружного отсека, выдвинулась аппарель и ледяной воздух заставил поежиться.

— Макс Са, — все кто еще стояли на ногах, грохнулись на колени, едва я показался в проеме. Мне было чертовски холодно, на улице было не меньше двадцати градусов мороза. Из толпы стоявших на коленях, подскочил человек и ринулся ко мне, на ходу срывая с себя медвежью шубу.

— Терс!

— Макс Са, — праправнук Пабло бросился в мои объятия. Освободившись, он накинул мне шубу на плечи. Вторым из толпы вырвался юноша, в котором я узнал его младшего брата Гурана. Тот повторил поступок брата, накинув свою шубу на плечи Нате. Следом за ними с колен стали подниматься остальные Русы — большинство лиц было незнакомо, но некоторых я вспоминал:

— Син, Муар, Карн, — Русы, чьи имена я вспоминал буквально рыдали от радости.

— Макс Са, может пойдем в дом, холодно здесь, — зубы бедняги Терса выбивали барабанную дробь.

— Пойдем, Ната, закрой отсек крейсера, — поручил раскрасневшейся от встречи и мороза жене. — Гуран, — поискал глазами двоих немцев, сиротливо стоящих на выдвижной аппарели, — вон тех двоих тоже веди в дом.

Внутри было жарко — в огромном камине горел огонь, челядь дворца суетилась, а Терс все еще тискал мою руку, боясь ее отпустить.

— Мина, Лика, накрывайте на стол, — распорядился правитель Берлина временно проживавший в моем дворце, — Макс Са прилетел к нам с неба.

Терс, Гуран и еще несколько людей из их окружения не давали минуты покоя, засыпая нас вопросами. Еще над Макселем заметил, что небо здесь очистилось и солнце посылало лучи на землю. На мой вопрос про холод, оба брата синхронно ответили, что «эта зима намного теплее». По календарю сегодня двадцать третье февраля, еще пара недель и снег начнет таять.

— Балт и Мольтке привезли много продуктов, я часть отправил в Берлин и Портбоу, — сообщил Терс, пока мы рассаживались за столом. Ошарашенные приемом немцы молчали, лишь изредка перекидываясь парой слов. Пока мы ели, Терс и Гуран по очереди докладывали о состоянии дел. Зиму после нашего отплытия Русы пережили, но несчастные случаи и смерти были. А вот эта зима оказалось довольно теплой.

— В последние три дня холодно, раньше было теплее, — пробормотал Гуран, перебивая старшего брата. В целом жизнь протекала без особенностей, Русы привыкли к холодам, стараясь меньше времени проводить снаружи. Но были и тревожные новости: группа охотников на западе наткнулась на два трупа неизвестных людей.

— Дикари? — буднично поинтересовался, нарезая ломтик мяса.

— Нет, на них была одежда почти такая как наша. А сверху шубы из неизвестного нам животного, — ответ Терса насторожил. Кто это были и что за мех, если практически все животные нам встречались в окрестностях Макселя.

— Толстый и очень гладкий, словно рыба, — подсказал Гуран, заставив меня задуматься.

«Нерпа, морж, калан?» — это могло быть любое животное, но наличие холщовой одежды говорило о неплохом развитии людей, если они додумались ткать.

— Разберемся, к лету мы вернемся, организуем поисковые экспедиции и выясним, что за непрошенные гости на нашей земле.

За разговорами прошло несколько часов, Гуран, выйдя наружу вернулся через пару минут.

— Макс Са, там весь Максель, они ждут тебя!

— Ната, нам пора. Поговорю с людьми и мы улетаем, — мои слова огорчили Терса и Гурана, но обрадовали немцев. Несмотря на радушный прием, они чувствовали себя дискомфортно среди большого количества незнакомых людей.

На улице пришлось потратить больше часа — каждый из оставшихся в Макселе Русов, непременно хотел прикоснуться к Великому Духу. Некоторых я не помнил по именам, но лица были знакомы. Расстояние в пару сотен метров до звездолета, прошел за час, обнимаясь с каждым из своих людей. Пообещав вернуться летом, в последний раз помахал рукой толпе, услышав радостный рев на свой жест. С тихим шипением аппарель вернулась на место и закрылась дверь выходного отсека.

— Макс Са очень любит народ, — Ульрих собрал все знание языка Русов, чтобы продемонстрировать свое отношение к увиденному.