Измена. Предательство (не) прощается - Вуд Марина - Страница 11

— Мамочка, я не хочу к доктору, — всхлипывает малышка и жмётся ко мне теплым комком. — Я боюсь. Бабушка сказала, что если я не буду пить вон то скользкое, то мне уколы ставить будут.

Прости господи, какая идиотка!

— Не будут. Я тебе обещаю. Доктор только животик посмотрит и всё.

— Не хочу! Не хочу! — малышка начинает бить кулачками по кровати.

— Ладно. Давай так, я засекаю время – один час и если ты еще раз сделаешь мне беее, то мы поедем в больницу и покажем твой животик. Хорошо? — спрашиваю её, стараясь говорить мягко.

— Да, — кивает она, уткнувшись мне в плечо.

— Тогда давай ты выпьешь ещё немного воды, хорошо?

Маша морщится, но послушно берёт стакан, который я ей протягиваю.

— А теперь отдыхай, — говорю, укрывая её одеялом. — Я рядом.

Маша устало кивает и закрывает глаза, а я осторожно встаю и выхожу в коридор, где меня уже ждёт Андрей.

— К врачу поехали. Пусть посмотрят, всё ли в порядке.

— Маша боится потому что твоя разлюбезная мать её напугала.

— Надо было просто взять трубку и не пришлось бы звонить матери.

Андрей, не дожидаясь моего ответа, достаёт телефон из кармана. Его лицо тут же хмурится, как только он смотрит на экран. Я замечаю знакомое имя. Светлана. Очередная глава нашей несчастливой эпопеи.

— Ну чего же ты? Подними, — тихо говорю, не скрывая ни раздражения, ни легкой иронии. — У вас там, наверное, что-то срочное.

Он бросает на меня быстрый взгляд, будто пытаясь прочитать по моему лицу, шучу я или на самом деле жду, что он это сделает. Телефон продолжает звонить, неумолимо напоминая, что от прошлого не убежишь.

— Андрей, давай уже. Зачем тянуть? — добавляю, скрестив руки на груди. — Я тебя задерживаю?

Он сжимает телефон в руке, будто от этого звонок мог прекратиться. Но спустя пару секунд с нажимом принимает вызов и отворачивается.

— Да, Свет… — его голос становится почти механическим.

Я не двигаюсь. Словно укоренившись на месте, остаюсь стоять в коридоре, наблюдая за его реакцией. Её голос не слышен, но я вижу, как Андрей морщится, прикрывает глаза и, слегка потеряв терпение, прикладывает руку ко лбу.

— Что случилось? — раздраженно спрашивает он.

Следует пауза. На мгновение мне кажется, что он отойдет подальше, чтобы я не слышала его разговор. Но вместо этого он остаётся на месте, опершись плечом о стену.

— Свет, успокойся. Я сейчас приеду, ладно? — его голос звучит почти отечески.

Ещё секунда, и он отключает вызов. Телефон молча исчезает в кармане, а я, не сдержавшись, хмыкаю.

— Что, у неё беда? Здоровье подкачало? Или просто скучно стало? — выдыхаю с лёгкой усмешкой, стараясь звучать максимально отстранённо.

Андрей молчит, обдумывая, что ответить. Его лицо остаётся хмурым, но не злым.

— Ей плохо, — наконец произносит он, избегая моего взгляда.

— Ну так, конечно, ты же должен лететь её спасать, — киваю, не скрывая сарказма. — Она же беременна.

Его глаза наконец встречаются с моими. В них на мгновение мелькает то ли вина, то ли раздражение.

— Настя, не начинай.

— Не начинать? — сжимаю руки в кулаки. — Это ты мне говоришь?

— Я и так стараюсь, чтобы всем было хорошо! — вспыхивает он.

— А, по-моему, ты хорошо делаешь только себе!

— Настя, мне правда надо ехать. Ей плохо. Она…

— Поезжай. Я тебя к ноге не привязала. А Машу, если что, сама в больницу отвезу, — говорю уже спокойнее, почти равнодушно.

Моя грудь тяжело вздымается, эмоции накатывают волной. Слишком много всего скопилось внутри.

Андрей снова отворачивается. Он не хочет продолжать разговор, я это вижу.

Бывший ничего не отвечает, лишь тяжело выдыхает и проходит мимо меня к выходу. Его шаги звучат глухо, словно каждый удар ботинка о пол отдаляет его от нас с Машей ещё дальше.

Я стою на месте, слыша, как хлопает входная дверь и машина уезжает прочь. На какое-то мгновение коридор наполняется звенящей тишиной.

В груди возникает пустота. Та самая, знакомая до боли.

Я оборачиваюсь к комнате Маши, снова глубоко выдыхаю и иду обратно. Малышка дремлет. Я опускаюсь рядом, накрываю её одеялом и шепчу:

— Спи, милая. Мамочка всегда с тобой.

11

Настя

Сижу в коридоре детского отделения, рядом на скамье Машенька. Её головка слегка склонена на бок, она устало щурится на яркий свет. Ручки плотно обхватывают животик. Я ловлю её взгляд, наполненный детской усталостью и страхом.

— Мамочка, еще долго? — шепчет она, притягиваясь ближе ко мне.

— Нет, моя хорошая. Совсем чуть-чуть, — глажу её по волосам.

Наконец, из-за двери появляется медсестра в белом халате и с маской на лице.

— Кто у нас тут Маша? — доброжелательно спрашивает она, заглядывая в журнал.

— Мы, — отвечаю, поднимаясь. Беру Машу на руки, несмотря на её лёгкий протест.

— Мамочка, я сама могу идти, — ворчит Маруся, но всё же цепляется за меня, словно ищет защиты. Мне не будет больно?

— Не бойся, — улыбается медсестра. — Тебя дядя просто посмотрит. Доктор вас уже ждёт. Проходите.

Дверь в кабинет открывается, и я сразу замечаю врача. Он стоит у стола, опираясь на руки, читая какую-то карту. Широкие плечи, подтянутая фигура. Чисто выглаженный халат подчёркивает спортивный торс. Я невольно ловлю себя на том, что не могу оторвать взгляд.

Доктор поднимает глаза, и я замечаю его выразительное лицо. Карие глаза встречаются с моими, и его взгляд на секунду останавливается.

— Здравствуйте, — говорит он глубоким, уверенным голосом.

— Здравствуйте, — отвечаю, стараясь не выдать своего смущения.

— Машенька? — врач смотрит на дочку и его голос сразу становится мягче. — Как себя чувствуешь, маленькая?

— Не очень, — тихо отвечает она, прижимаясь ко мне.

— Давайте её на кушетку, посмотрим, что там, — он кивает в сторону кушетки.

Я осторожно укладываю Машу, держу её за руку, пока доктор готовится к осмотру. Его движения уверенные, но в них чувствуется деликатность.

— Ну, что у нас тут? — негромко произносит он, слегка надавливая на животик Маши. — Скажи, здесь больно?

— Немножко, — морщится дочка.

— А тут? — он продолжает осматривать, задавая уточняющие вопросы.

Я напряжённо слежу за его руками, и в какой-то момент он поднимает взгляд.

— Нет, — мотает головой малышка.

— Здесь?

— Не-а.

— Мамочка, всё в порядке. Это не аппендицит, можете не переживать.

— Точно? — выдыхаю я, ощущая облегчение, будто груз с плеч свалился.

— Абсолютно. Скорее всего, это обычная кишечная инфекция. Неприятно, но не опасно, если вовремя начать лечение. ъ

Он отходит к столу и что-то записывает.

Маша поворачивает голову ко мне.

— Мамочка, а мы теперь можем домой?

— Можете, — доктор улыбается, снова оборачиваясь к нам. — Правда, нужно пару дней посидеть на диете, пить больше жидкости.

— Я только скользкое есть не буду!

Врач скидывает на меня вопросительный взгляд.

— Бывшая свекровь рисовый отвар ей давала, — объясняю, бросая взгляд на Марусю, которая морщится, вспомнив серую жижу.

Доктор усмехается.

— Да, никакого "скользкого". Но питьё — обязательно.

Он протягивает мне листок.

— Вот, режим питания и список препаратов. Купите сегодня же, начните давать по схеме. У нас на первом этажа круглосуточная аптека.

— Спасибо вам огромное, — искренне говорю я.

— Это моя работа, — коротко отвечает он, но в глазах мелькает что-то тёплое. — Выздоравливайте! — улыбается.

Мы выходим из кабинета, и только в коридоре я понимаю, что мои щёки горят. Удивляюсь, как ловлю себя на мысли о том, какой он… красивый. Лицо строгое, но притягательное. Руки сильные, но аккуратные. Вдруг мой внутренний голос насмешливо спрашивает: Ты что, Настя? Мужика никогда не видела?

Маша сжимает мою руку, вырывая из размышлений.

— Мамочка, я пить хочу.

— Сейчас купим водичку, — отвечаю ей.