Шанхай - Ёкомицу Риити - Страница 21

– Фан Цюлань? Да, приходит, – к моему хозяину. Он согласен на любые деньги.

– В таком случае она соперница мадам?

– Может, и соперница, только по части доходов.

– Так это еще хуже. Однако я давно очарован этой женщиной. Нельзя ли так устроить, чтобы хозяин мадам познакомил нас?

– Нельзя! Хотя бы потому, что она приходит сюда тайком.

– Раз так, можно я тоже приду тайком? Непременно хочу еще раз встретиться с ней.

О-Рю больно ущипнула Кою и ответила:

– Ладно, когда она снова придет, можете незаметно подняться на второй этаж. Я вам позвоню.

– Мадам, ваш хозяин… – раздались за дверью взволнованные голоса банщиц. О-Рю включила душ, и на голову Кои хлынула вода.

– Мадам, ваш хозяин…

– Да слышу!

– Все в порядке?.. – Коя посмотрел на о-Рю, высунув голову из-под душа.

– В порядке. Здесь мне все прекрасно подходит. Даже о ваших делах я, как полагается, доложила хозяину. Кстати, он как-то обмолвился, что хочет встретиться с вами. Может, вам прямо сейчас к нему подняться? Он давно хочет расспросить вас о Сингапуре.

О-Рю вышла, и вскоре Кою пригласили наверх, в комнату хозяина. Он поднялся по лестнице. В тесном коридоре на стенах можно было разглядеть инкрустированные изображения императора Цяньлуна[40] с пожеланиями долголетия. Обдумывая, нельзя ли как-нибудь Цянь Шишаню всучить свой лес, Коя шел вслед за служанкой.

«Прекрасная лунная ночь располагает к дружеской близости».

Прочитав эту надпись из фишек для маджонга на столбе перед входом в комнату, Коя вспомнил паука на спине о-Рю. Когда он вошел, она, облокотившись на резную поверхность стола с изображением Восьми Бессмертных[41], щелкала арбузные семечки и болтала с каким-то незнакомцем. На массивных сандаловых стульях, выстроившихся вдоль боковой стены, рассы́пались в изнеможении, утратив аромат, большие, тяжелые шары пионов.

– Ну, проходите, господин из Сингапура, наслышан о вас. Я, как видите, больше всего люблю ваших соотечественников, поэтому несу одни убытки, – сказал Цянь Шишань, и его горбатая спина затряслась от смеха. Коя подошел ближе:

– Право же, госпожа имеет склонность подшучивать надо мной и невольно все сильно преувеличивает.

О-Рю бросила в него арбузным семечком и заглянула в лицо хозяину.

– Вы слышали? Вот что это за человек, с ним нужно быть осторожным!

– Нет, молодой человек весьма приятен. В Сингапуре, наверное, жарко? Когда-то давно я слышал, что японцы там успешно ведут дела, а как теперь?

– Ну, что бы там ни говорили, а капиталу европейцев уже трудно противостоять. Кроме того, эта территория сплошь занята китайскими коммерсантами, поэтому не найдется и щели, чтобы протиснуться с нашим ничтожным капиталом, – сказал Коя.

– Напротив, в последнее время ваши соотечественники развернули весьма бурную деятельность. Вы по части каучука?

– Нет, у меня пиломатериалы. Однако каучуковыми плантациями мы тоже занимаемся, но, например, европейцы вкладывают капитал в корпоративные облигации или в акции под низкие проценты, а у японцев себестоимость высокая, а кроме того, на оборотный капитал высокие проценты. В частности, что касается отсроченных дивидендов, то наши плантации не идут ни в какое сравнение с европейскими. Поэтому считают даже, что теперь едва ли уместно ассигновать средства на поднятие целины.

– Так-так, однако, похоже, ваша страна страдает от бойкота японских товаров в Китае, поэтому, если не продвинетесь хотя бы в южную часть Тихого океана, не успеете и глазом моргнуть, как произойдет смена кабинета министров. Сегодня японский текстиль снова упал на четыре пункта из-за забастовки.

Взгляд Цянь Шишаня стал высокомерным и насмешливым, будто он нащупал слабое место Японии, и Коя, вместо того чтобы поговорить о лесоматериале, который еще недавно собирался всучить ему, внезапно понял, чем уязвить китайца.

– Положим, Япония справится с нынешними обстоятельствами, а вот в Малайе[42] и в Сиаме китайцы в последнее время столкнулись с большими трудностями. Дело в том, что китайские коммунисты, проникнув в среду китайцев в Сингапуре, принимают участие в антианглийском движении России, поэтому Британия постепенно меняет способы поддержки китайцев.

– Вероятно, положение со временем должно поменяться. Хотя методы поддержки китайцев теперь другие, политический курс на игнорирование Китая там не пройдет, поэтому и Англия ничего сделать не сможет. Среди моих знакомых есть один, живущий там, он очень восторгался достижениями англичан в Сингапуре. Я слышал, тамошние англичане, в отличие от англичан в других странах, успешно ведут дела, потому что сперва хорошо обучили свою молодежь языку, обычаям и нравам китайского народа, а затем внедрили ее в местную среду. Другим иностранцам такое не под силу.

– Безусловно, это достижение англичан, и в этом отношении я тоже восхищен ими, а то, что на малайском полуострове Англия и Китай по-дружески объединяются, похоже, несет мир и порядок Востоку, и думаю, что для Европы нет ничего приятнее этого. Но в последнее время среди китайцев широко распространилось антибританское движение, что на деле означает движение антикитайское, вот на это никто из китайцев никакого внимания не обратил. А вы, господин Цянь, что об этом думаете? В Индии, Малайе, Сиаме и самом Китае с незапамятных времен реальная экономическая власть сосредоточена как раз в руках китайцев, поэтому коммунистическое движение благодаря китайцам захватывает Малайю, Сиам, Бирму; другими словами, совершенно очевидно, что население этих стран призывают сопротивляться китайцам, обладающим экономической властью на этих территориях.

– Да-да, мы тоже думаем об этом, – откликнулся Цянь Шишань и сплюнул в чашку, словно ему что-то попало на язык. – Есть одно «но». Мы, китайцы, должны развивать китайскую промышленность – и прежде всего руками китайцев. Потому что в противном случае и в вашей стране, и в Китае банки никогда не смогут избавиться от английского контроля. Если теперь ради этой цели не воспользоваться поддержкой русских, то побережье нашего Востока, начиная от Индии, неизбежно превратится в побережье Европы.

Цянь высказал его собственные мысли, поэтому Коя ответил, словно теперь они стали единомышленниками:

– Конечно, все так, как вы говорите, но китайцы, живущие в Малайе, солидарны с антиимпериалистическим движением в этой стране и в изобилии вкладывают денежные средства в коммунистическое движение. Я думаю, что получается обратный результат: китайцы предоставляют коренному населению капитал для антикитайского движения, и мы действительно можем только поражаться смелости китайцев в Малайе. В Малайе, Сиаме и Бирме ширится коммунистическое движение; значит, это движение для них своего рода национальная идея и, стало быть, нет тенденции к его ослаблению. Вместе с тем деятельность китайцев в Малайе, в связи с распространением этого движения, напротив, идет на убыль, и тут ничего не поделать, разве что любой ценой подписывать договоры с правительствами Англии и Франции. Кстати, заключение соглашений между китайцами и англичанами в Малайе означает лишь улучшение ситуации, для того чтобы потом с помощью европейцев постепенно поколебать их же верховную власть – в самом Китае и в Индии, поэтому устойчивое положение китайцев в Малайе – это предохранительный клапан Востока.

Цянь Шишань, похоже, наконец понял, что политическая стратегия китайцев несостоятельна, что их положение исподволь подтачивается, и, прихлебывая чай, ответил:

– Однако китайцы в Малайе, Индокитае, на Филиппинах имеют в своих руках реальную экономическую власть, поскольку это не противоречит устоявшемуся порядку вещей. Так исторически сложилось: и Филиппины, и Малайя, и Бирма когда-то находились в зоне влияния Китая. Китайцы смогли улучшить условия жизни в вассальных странах, не слишком утруждая себя, в отличие от европейцев. Все произошло естественным путем.