Мечников. Избранник бога (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 5

— Но ты ведь должен понимать, что мой избранник должен быть умным и сильным, — улыбнулась Гигея. — Поэтому я наблюдала за тобой, не вмешивалась, ждала, когда ты сам исправишь то, что с тобой случилось.

В каком-то смысле она права. Даже если бы она предложила мне помощь в момент приступа, я отказался бы и попытался найти свой способ решения проблемы.

Однако о побочных функциях обратного витка лучше разузнать.

— Тебе известно, как я могу защитить себя от механизма обратной отдачи? — спросил я.

— Этот механизм был создан моим отцом Асклепием, чтобы лекарь не использовал эту силу против живых существ слишком часто. Только в условиях самозащиты, — заявила она. — Отдача — неотъемлемая часть обратного витка.

— Вот только Асклепий не учёл, что я этой силой буду убивать десятки миллионов живых существ — микроорганизмов. А без этого лечить людей от инфекционных заболеваний практически невозможно. Да, мы создали антибиотики, но они не всегда будут под рукой. Пока что производство только зарождается.

— Прости меня, Алексей, — неожиданно искренне произнесла Гигея. — Но даже я не знаю способа избавиться от отдачи.

И в этом заключается огромный парадокс. Ведь клятва лекаря требует помогать пациентам. И если я знаю, что могу помочь им, убив бактерии, но не делаю этого… Я нарушаю клятву. Получается, что я при любых обстоятельствах буду рисковать своей жизнью.

Нет, так не пойдём. Нужно искать другой выход. Либо развивать производство антибактериальных препаратов, либо пытаться найти способ исправить функцию обратного витка.

— Если уж вы действительно собираетесь объединиться с Сеченовым, то учтите, что конкуренцию с Махаоном пережить будет очень трудно. Он — единственный из всех моих братьев, которого я по-настоящему опасаюсь.

В мою дверь кто-то постучал.

Что особенно удивительно, в этот момент я проснулся. Похоже, Гигея как-то обманула моё восприятие. Хотя… На столе всё так же стояла чашка, из которой богиня пила чай.

— Войдите! — сказал я.

Дверь со скрипом открылась, и в комнате появился главный лекарь.

— Алексей Александрович, а вам домой не пора? — спросил он вместо приветствия. — Уж простите мою нетактичность, но я ждал почти час, пока вы проснётесь. Пришлось поспособствовать вашему пробуждению. В чём дело? Ночь была тяжёлая?

Ого… И вправду, уже утро наступило. Что ж, в следующий раз нужно будет предупредить Гигею, чтобы она больше не переводила меня в это коматозное состояние. Я ж так могу и посреди улицы заснуть!

— Да, ночка была непростой. Один мужчина чуть ноги не лишился, — произнёс я. — Сегодня днём вы в стационаре?

— Да, — кивнул Кораблёв. — Так что если понадоблюсь, ищите меня здесь. А вас уже ждут пациенты в амбулатории. Так что поспешите.

Кто бы сомневался. В городе всего пять тысяч человек, а пациентов каждый день столько, будто я принимаю не в Хопёрске, а в Санкт-Петербурге. Но оно вполне объяснимо тем, что сюда приезжают многие из окрестных деревень, кто может добраться самостоятельно. Кто не может — вызывают врача на дом.

Я передал Ивану Сергеевичу пациентов, подробно разъяснив, кто и с каким заболеванием поступил. А затем направился в амбулаторию. А раз сегодня не будет Синицына, значит, пациентов будет гораздо больше. Василий Ионович Решетов ввиду своего возраста уже не может лечить так много людей. А Родников ввиду своей лени работает даже медленнее, чем Решетов.

Так что весь удар придётся принимать на себя мне и Сеченову.

Поначалу люди шли с полной ерундой с точки зрения лекарской магии. То есть я купировал их недуги, практически не тратя при этом своей маны. И так происходило до тех самых пор, пока на приёме не оказался пациент с особо специфическими жалобами. Врачу-новичку они бы показались обыкновенной ишемической болезнью сердца. Однако я сразу понял: здесь что-то не так.

— Здравствуйте, уважаемый Алексей Александрович, — произнёс хорошо одетый мужчина средних лет, готовясь описать свои жалобы. — Мне сказали, что вы очень хорошо разбираетесь в лекарском деле, в отличие от многих других ваших коллег… Поэтому я и обратился к вам.

Речь у мужчины была очень грамотной. Я сразу же сделал вывод, что передо мной очередной «угасающий» дворянин, который оказался в Хопёрске точно так же, как и я.

— Как вас зовут? — спросил я.

— Геннадий Фёдорович Шорохов, — ответил он. — Я знаю, что вы раньше жили в Санкт-Петербурге. Может быть, слышали мою фамилию. Мой род занимается литературой. Написанием книг, печатью книг, их распространением — и так далее.

Мне стало любопытно, как могли выгнать из рода человека, который занимается книгами. Ведь для этого должна быть серьёзная причина.

Однако Шорохов решил поделиться со мной сам.

— Я понимаю, какими вы сейчас задаётесь вопросами, Алексей Александрович, — вздохнул он. — Я писал статьи про нашего императора. Не самые лестные, скажем так. Можно сказать, что мне повезло, раз я оказался в Хопёрске, а не в Сибири.

Это многое объясняет.

— Однако в нашем разговоре сейчас самое главное — это то, что вас беспокоит. Что заставило вас прийти к лекарю? — поинтересовался я.

— Началось всё с того, что я начал сильно утомляться, — произнёс он. — Затем присоединилась одышка и боль в сердце. Жгучая такая боль! Крайне неприятная. Но всё это мелочи, стерпеть можно. Если бы не лихорадка. Температура поднимается постоянно, всего знобит, трясёт — жить невозможно.

Так, а это уже не похоже на ишемическую болезнь сердца. Сам факт того, что у него поднялась температура, говорит совсем не в пользу этой болезни. Здесь что-то не то. Это совсем другое заболевание. Но его ещё нужно уточнить.

— А кроме этих симптомов больше ничего не беспокоит? — насторожился я. — К примеру, другие органы? Живот, руки, ноги, голова? Или только сердце?

— Верно подметили, господин Мечников, суставы беспокоят жутко. А ещё горло болит, — сказал Шорохов. — Жуткая пылающая боль в зеве, будто кипятка глотнул. Думаю, что простудился. Но дискомфорт длится уже больше месяца. Скорее всего, ослабел, уже даже лёгкую простуду перенести не могу.

Вот оно! Всё совпало! Если сейчас обнаружу у него ещё один симптом, можно сразу же ставить диагноз.

— Геннадий Фёдорович, а покажите, пожалуйста, свой торс, — сказал я. — Снимите рубашку.

Шорохов без лишних вопросов оголил тело… И тогда я увидел подтверждение своих подозрений.

Кольцевидные пятна на груди мужчины. Красные овалы, которые трудно не заметить.

— Вас это покраснение совсем не смущает? — поинтересовался я.

— Да я особо и не обращаю на него внимания, — пожал плечами Шорохов. — У меня часто появляются разные сыпи. Я как-то к ним уже привык.

Видимо, аллергик. Аллергик, который понятия не имеет о том, что такое аллергия. Всё-таки в девятнадцатом веке об этом было мало известно.

Вот только кольцевидные пятна ничего общего с аллергией не имеют.

Передо мной яркая картина ревматической болезни сердца. И главным симптомом служат даже не жалобы на боль в сердце и лихорадку. Нет. Всё дело в предшествующем им фарингите.

Больное горло заселили стрептококки. Затем эти хитрые бактерии вынудили иммунную систему начать атаковать собственный организм. В итоге это привело к тому, что оболочки сердца пережили сильное повреждение. По той же причине появилась лихорадка, боль в суставах и высыпания на коже.

Всё это — дело рук запутавшейся в своих алгоритмах иммунной системы.

А это означает, что мне предстоит крайне непростая работа.

— Ложитесь на кушетку, — попросил я. — Сейчас я ваш недуг уберу, Геннадий Фёдорович.

Шорохов разделся и лёг, а я начал восстанавливать все оболочки сердца, снимать воспаления с суставов и самое главное — успокаивать иммунную систему, которая стала врагом собственному организму.

Однако это ещё не всё. Лекарской магии я потратил не так уж и много. Но дальше в ход должно пойти другое колдовство.

Обратный виток. Фарингит надо вылечить. Воспаления я снять могу без лишних проблем, однако из глотки всё равно придётся убрать бактерии. В противном случае может произойти рецидив заболевания.