Меченый. Том 1. Второй шанс (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 45

Самой естественной идеей тут было провернуть маневр реального Горби и перепрыгнуть из кресла генсека в кресло президента. Вот только имелось тут пара «но». Во-первых, для этого нужна была поддержка «электората», — над ее созданием я, собственно, сейчас и работал — а во-вторых, появление должности президента СССР открывало легитимную дорогу к появлению «Президентов республик». У нас же большая часть органов дублировалось, почему бы не задублировать и этот? Вполне логичное развитие ситуации, ведущее опять же к развалу страны. То есть сначала нужно было резко урезать полномочия республиканских центров — часть я собирался забрать наверх, а часть, наоборот, отдать вниз на уровень областей — а уж потом вводить должность президента. Вот только до этого момента мне еще нужно было дожить, вот я и старался как можно плотнее работать над своим имиджем у простого народа. В конце концов у Ельцина это получилось в 91 и 93 годах, чем я хуже, глядишь харизму и обаяние я могу продемонстрировать не меньшие чем Борька-пьяница.

Непосредственным же толчком для организации интервью на телевидении стал запрос из журнала Тайм, американские журналисты хотели задать мне несколько вопросов по поводу нашего демарша на переговорах в Женеве, однако на этот случай процедура была тоже отработана и не предполагала личного общения. Американцы передают вопросы, а секретариат пишет на них правильные и идеологически выверенные ответы. Короче говоря, так политических очков себе не наиграешь, и если с капиталистическими СМИ это было не так важно, то вот внутреннему потребителю, я хотел продемонстрировать совсем другого генсека.

Сели в кресла. Я настоял, чтобы обстановка в кадре была максимально неформальной, поэтому от съемок в Кремле мы отказались почти сразу. Домой тащить всю съемочную группу я тоже не захотел, поэтому остановились на специально собранных декорациях в Останкино.

Студия выглядела как домашний кабинет. Журнальный столик, пара кресел, шкафы с книгами на фоне. На столике чайник, чашки, какие-то конфеты-леденцы. Шоколадные, как мне сказали, под светом софитов тут же начнут таять и будут выглядеть в кадре не слишком презентабельно.

— Давайте начнем с немного вступительного вопроса, — после команды «мотор» и коротких приветствий Познер перешел к делу. Естественно, список вопросов вчерне был согласован с моим секретариатом, хотя отдельно я предложил журналистам попробовать «понакидать» мне острых тем, для ответов без подготовки. Получится хорошо — оставим, нет — вырежем, в конце концов я, конечно, новатор и местами либерал, по местным меркам, но давать интервью в прямом эфире мне бы тоже мысль даже в голову не пришла. — Откуда вообще у вас, Михаил Сергеевич, появилась идея такого вот интервью. Для наших зрителей уточню, инициатива в данном случае исходила непосредственно от товарища генерального секретаря.

Последнюю фразу журналист произнес, повернувшись лицом в камеру. Вообще даже по первым секундам было видно, что Познер себя перед объективом чувствовал комфортно, можно сказать пребывал в родной стихии, даже толики напряженности не ощущалось в его движениях.

— Так двадцать первый век на носу. Пора менять подходы в том числе и к общению с народом. Газеты и радио — это конечно хорошо, но согласитесь, телевидение — куда лучше, — я выдал Познеру в ответ саму искреннюю из своих улыбок. Вообще старался на публике больше улыбаться, этому меня мой учитель танцев из прошлой жизни научил. Он мне, буквально прокручивая видео с любительских соревнований, показал, насколько по-разному выглядит человек танцующий с улыбкой на лице и такой же по уровню, но хмурый и сосредоточенный танцор. Второй при прочих равных всегда проигрывал — казалось бы мелочь, а работает безотказно. — Опять же, если мы декларируем открытость партии, то ее ведь необходимо проявлять на всех уровнях. Генеральный секретарь — тоже часть КПСС, хоть может быть и не самая важная, но все же.

К таким ответам Познер явно был не готов. Интервью — да, но что генсек будет самоиронизировать в кадре, это явно было — судя по короткой паузе перед следующим вопросом — для него шоком. Впрочем, нужно отдать должное профессионализму Владимиру Владимировича, он быстро справился с эмоциями и вернулся в разговор.

— Хорошо, тогда давайте сразу начнем с того, что волнует наших зрителей больше всего.

— С антиалкогольной кампании? — Об интервью с генсеком было объявлено заранее, населению было предложено присылать в Останкино свои вопросы, очень быстро поток писем пошел такой, что редакцию просто завалило макулатурой, пришлось сажать дополнительный персонал, чтобы эту гору разгрести хотя бы по основным направлениям. Вопрос об алкоголе с большим отрывом держал первенство в умах простого люда.

— Именно с нее, — с кивком улыбнулся журналист. — Подорожание водки, ограничения на употребление алкогольных напитков в общественных местах, начавшиеся повальные увольнения работников за появление на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения или даже просто с «выхлопом». Люди желают знать, будет ли продолжение, придём ли мы в дальнейшем к полному запрету, исчезнет ли водка с прилавков?

— Начну с самого главного — полностью запрещать алкоголь мы не собираемся. Твердо и четко, — я с трудом сдержал улыбку от употребления этого выражения сомнительной исторической коннотации. С другой стороны, никто отсылку тут все равно понять не мог, — у нас есть проблема с алкоголизмом в стране. Очень серьезная. Алкоголиками у нас при населении в триста почти миллионов считаются почти пять миллионов человек. Это огромное число, просто невообразимое, настоящая эпидемия, было бы странно, если бы партия и правительство не начало бы что-то с этим делать.

— Пять миллионов — это много. Но запрета не будет?

— Просто запрет не принесет никакой пользы, мы же взрослые люди все всё прекрасно понимают. Начнётся повальное самогоноварение и никакие статьи в УК от этого не спасут. Может кто-то думает, что в Кремле сидят совсем оторванные от реальной жизни люди, которые тотально не представляют, в какой стране живут, но это не так, все мы понимаем. И да, цена на водку будет расти и дальше. Задача правительства сделать так, чтобы стоимость бутылки всегда была больше, чем обычный работяга готов был бы потратить просто так без повода, но меньше той которая бы заставила его идти искать точку продажи какой-то паленой бормотухи. Взамен мы планируем наращивать производство легких столовых вин, сидра, пива, других слабоалкогольных напитков.

— Вряд ли пиво можно назвать полезным продуктом, — выдал свой фирменный прищур журналист. Каждый раз глядя на Познера мне вспоминалось его же цитата, что мол в России честные журналисты долго не живут. Учитывая то, что сам Владимир Владимирович в той истории прожил больше века, можно считать его моральные установки весьма и весьма гибкими. Растяжимыми, я бы даже сказал.

— С этим спорить не буду, но напиться легким светлым пивом просто сложнее чем водкой. Поэтому лучше пусть обыватель после работы возьмёт себе домой чебурашку-другую, чем бутылку белой.

— А вы сами употребляете?

— Редко. Во-первых, времени особо нет, во-вторых, здоровье уже не то. Да и просто удовольствие от крепких напитков так и не научился получать, — я ответил максимально искренне. — Бокал вина вечером за ужином. Пару бутылок пива на природе под мясо, ром могу выпить грамм пятьдесят. Можно сказать, что при подготовке антиалкогольной кампании я ориентировался на себя, если бы все в СССР пили как товарищ Горбачев, вино-водочные производства пришлось бы массово закрывать.

Обсудили появившиеся на бутылках с водкой надписи о вреде алкоголя, посмеялись над таким примитивным средством пропаганды, сошлись на том, что, если тупейшая надпись о тяжелых последствиях для печени и других органов убережет хоть одного человека от покупки жидкой отравы, значит, это уже не зря было сделано.