Поцелую тебя дважды (ЛП) - Уинтерс Уиллоу - Страница 7

— Я разберусь с этим, — говорю я себе под нос, направляясь к двери. Она пожалеет об этом и загладит свою вину передо мной. В конце концов, она моя.

Глава 7

Брейлинн

Это был не кошмар.

Глубокие порезы на запястьях, где я тянулась против пут, и боль в горле от криков, которые остались неуслышанными, являются доказательством того, что это действительно произошло. Все мое тело ослабло, голова мутная, а глаза умоляют закрыться и позволить сну снова утянуть меня под воду. Но мое колотящееся сердце не позволит этого.

Я почти не спала и не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова это сделать.

— Ты проснулась. — Глубокий голос Деклана с другого конца комнаты пугает меня. Напрягая каждый мускул, я смотрю на него. Под его глазами потемнело, и это говорит мне, что он тоже не спал много. Может, и не спал вообще.

— Да, — отвечаю я, не зная, что еще сказать, переворачиваясь, заставляя кровать стонать. Мне требуется мгновение, чтобы успокоиться хотя бы немного, но страх не покидает меня. Он стоит там в одних пижамных штанах, скрестив руки, его мускулистые мышцы и голая грудь полностью выставлены напоказ. Тени от ранних утренних сумерек играют на его точеном лице.

Он всегда занимал доминирующую позицию, и от него всегда исходила сила, но в этот момент он ничто, кроме бога, который решает мою судьбу. Беспощадный и ожесточённый грехом, он единственный, кто контролирует то, что со мной происходит. Это никогда не было более очевидным, и от этого знания моё горло сжимается.

— Твоя сумочка и телефон в моем офисе, — небрежно говорит он, сделав глубокий вдох. Его плечи немного расслабляются, и он направляется ко мне. Каждый доминирующий шаг более зловещий, чем предыдущий.

С каждым шагом мое сердце бьется сильнее, как будто оно бьется о клетку моей груди в попытке вырваться. Я едва могу дышать, когда он становится на колени на краю кровати.

— Моя мать, — слова вырываются из меня, словно я умоляю его о чем-то, — она захочет, чтобы я написала ей. — С трудом сглотнув, я пытаюсь объяснить, а его темные глаза сужаются, и я говорю ему: — Она звонит через день.

Губы Деклана растягиваются в асимметричную ухмылку, когда он фыркает безрадостным смехом. Его взгляд перемещается в правую часть комнаты, бесцельно оглядываясь, и я натягиваю простыни на себя так сильно, как могу. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он оказывается практически на мне, прижимая одеяло к земле, и это грозит обнажить мою грудь.

Между нами нет ничего, что могло бы меня защитить. Это слишком очевидно, когда его острый взгляд снова встречается с моим.

— Я могу написать ей от твоего имени… Я уверен, этого будет достаточно? — предлагает он, его тон слегка снисходительный. Что-то, должно быть, произошло, пока я спала. Что-то ужасное.

Я помню, как в последний раз я сказала ему, что боюсь, и как он сказал мне, что я должна быть в ужасе. Адреналин всплескивает во мне, но он не идет ни в какое сравнение с тем, насколько онемело мое тело.

— Ответь мне, — командует он без капли жалости. Слезы наворачиваются на глаза, когда я киваю.

— Деклан, — говорю я, и его имя — это мольба, с которой я не могу справиться.

— Ты боишься? — говорит он легко, словно сам дьявол.

Я могу только кивнуть, мое горло так сжалось, что я чувствую, будто задыхаюсь.

— Скажи мне, что случилось, и я смогу это исправить, — предлагает он, и это первая капля сострадания с его стороны. Самая крошечная капля, но даже она успокаивает так много боли. Так много страха. Мое тело умоляет поклониться ему, стать маленькой и позволить ему утешить меня.

— Я не…

— Не говори мне, чего ты не этого делала. Расскажи мне, что случилось, — поправляет он меня.

Стук, стук.

— Я не знаю… они продолжали спрашивать меня о компьютерных файлах для твоих финансов… — Я помню голос, глубокий и грубый, без капли сочувствия. Я помню, как мужчина сказал мне просто назвать свое имя. У меня нет имени. — Я не знаю. — Жалкие слова вылетают из меня шепотом, когда клетка опускается в моем сознании, и агония выдает любое подобие контроля, который у меня мог быть.

— Уклонение от уплаты налогов и налоговое мошенничество…, — говорит он, уговаривая меня, залезая на кровать и подбираясь ко мне все ближе и ближе, моя кожа нагревается огнем, который обжигает каждый дюйм моей кожи.

Моя голова сама по себе качается, когда я шепчу:

— Я ничего об этом не знаю. — Страх растет с каждой секундой, я не знаю, что ему сказать. — Я не…

— Не лги мне, — предупреждает он, и мой пульс замирает. Я не смогла бы говорить в этот момент, даже если бы захотела. Запертая этим человеком в его комнате, с его правилами, которые были единственной определенностью, я никогда не чувствовала себя такой безнадежной и совершенно одинокой.

— Ты когда-нибудь выносила ноутбук из офиса?

— Нет, — быстро отвечаю я. Меня уже спрашивали об этом в той комнате. Тот человек спросил меня об этом. Вспышки проносятся в моей памяти. Лед.

— Когда я застал тебя за шпионажем, мне следовало бы тебя тогда отрезать. — Его грубый тон пронзает меня, как нож. — Вместо этого я подумал, что докажу, что она не собирается причинять мне боль, — говорит он мне, и его голос слегка надламывается. Смотреть ему в глаза больно. Сожаление и ненависть смотрят на меня. — А потом ты идешь и попадаешься прямо в мою ловушку, — продолжает он.

— Перестань, Деклан, перестань, пожалуйста, я не…

— Ты это сделала, — настаивает он, и все мое тело холодеет. Ощущение, будто я снова в той клетке. Мои тупые ногти впиваются в кожу в отчаянной попытке удержать хоть что-то.

— Я не делала этого, — умоляю я его, а слезы текут по моим щекам. Он мне не верит. Как он может мне не верить? — Я не делала этого, — пытаюсь я говорить, но не знаю, выходят ли слова вообще. В этот момент меня охватывает такой страх, что у меня кружится голова.

Помоги мне.

Он подкрадывается ближе, кровать прогибается. — Просто скажи мне правду, и я все выясню, Брейлинн, — почти шепчет он.

Я не знаю, что сказать, и способна ли я вообще говорить, пока события вчерашнего дня проигрываются все быстрее и быстрее. Деклан что-то говорит, но я не могу разобрать. Только железная клетка, ледяная вода. Я ничего не слышу, пока все это проносится мимо. Так быстро, что все, что я слышу — это воспоминания о моих собственных криках.

— Расскажи мне, — почти кричит он, когда я вижу, как Нейт убивает Скарлет.

Моя рука выбрасывается вперед. Я не хочу этого. Он просто так близко, и мне так страшно. Моя ладонь горит, когда пощечина раздается и прерывает видения, возвращая меня прямо в настоящее. Шок переполняет меня.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что страх, который я чувствовал раньше, ничто по сравнению с этим новым ужасом. Медленно, очень медленно Деклан поворачивается, его голова была повернута ко мне, красный отпечаток руки на щеке свидетельствовал о том, что я сделала.

Глава 8

Деклан

Пусть она вскарабкается с кровати. Я позволяю ей упасть на пол, пока она умоляет меня о пощаде. Я позволяю ей юркнуть под кровать, прячась там, пока я остаюсь совершенно неподвижным там, где я есть. Я не позволяю ни одному мускулу шевельнуться.

Гнев кипит, и чувство неудачи проникает в меня. Подвести ее, подвести нас. Все рушится, когда я теряю контроль, и я, очевидно, терял его раньше, но я не буду этого делать снова.

Ради ее жизни я не позволяю себе даже дышать, пока она кричит, умоляя меня простить ее, ее голос приглушенно доносится из-под кровати.

Мой бедный маленький питомец.

Каждый изломанный кусочек моей разбитости чувствует ее. Я напоминаю себе о своей убежденности, о единственном способе, которым она выберется отсюда живой: если она отдаст себя мне, с ней все будет хорошо. Она должна быть моей, и тогда все будет хорошо.

В темной комнате не слышно ни звука, кроме ее тяжелого дыхания и биения моего учащенного сердца. Способность сохранять спокойствие и уравновешенность никогда не была такой сложной.