Ревизор: возвращение в СССР 34 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 9

Так, а по Кубе сейчас к Сатчану с вопросами идти, или все же дождаться возвращения Румянцева из отпуска? Может, это всего лишь недоразумение, которое Олег Петрович тут же разрулит? Хотя… Что там сказал старлей… Что-то про то, что решение по этой подписке дело рук офицера, что выше в иерархии, чем Румянцев. Это плохо. Ладно, все же наведу справки и у Сатчана пока что. Но без спешки, при очередной встрече.

Так, в сторону пока КГБ… Что я там еще планировал-то до вечера сделать? Ага, хотел друзей расспросить, не интересовалась ли мной в последнее время Света Костенко… Пока Мещеряков по Регине и Дружининой работает, займусь этим направлением.

Москва, Лубянка

Старший лейтенант поднялся на два этажа и постучал в кабинет полковника Третьякова. Услышав «Заходите», вошел внутрь.

— Ну что, был этот деятель? Подписал? — спросил его полковник.

— Никак нет. Отказался.

— Про Кубу и полставки предупредил?

— Не подействовало.

— Причина? Как обосновал?

— Туманно. Говорит, его патриотизм и польза для страны доказываются его деятельностью. И что он скоро станет членом КПСС. Вот. Да, и пригрозил, что больше не будет у нас лекции читать.

— Так, значит, в отказ пошел. — нахмурившись, сказал полковник. — Ну ничего, мы и не таких обламывали. Как же, станет он членом КПСС, если мы будем против. Нам таких скользких товарищей в рядах партии Ленина не надо, правда же, Соловьев?

— Так точно, товарищ полковник!

— Значит, тащи мне все материалы по прослушке его квартиры. Будем разбираться, и что он за человек, и какие там беседы ведет со своими гостями. А то лекции он нам не будет читать, понимаешь! Вот уж угроза так угроза!

Выйдя из кабинета выполнять поручение, старший лейтенант задумался. Ивлев ему уже не нравился. Одна из приятных вещей в работе в КГБ — наблюдать, как легко гражданские прогибаются под давлением. А этот не то что не прогнулся, а вел себя так безмятежно в кабинете КГБ, словно сидит дома в халате и тапочках… И смысл указания полковника прекрасно понял — тот будет искать компромат на Ивлева, чтобы испортить ему жизнь. Но все же — не слишком резкий переход от лектора для КГБ до потенциального диссидента, или кем там Третьяков его задумал выставить? Впрочем, он тут же стряхнул с себя сомнения — полковнику виднее. А его дело маленькое — помогать ему, выполняя его поручения.

Приехал в общагу, зная, что наши стройотрядовцы еще не перешли на полную смену на стройке. Планируют это сделать со следующей недели, чтобы как следует отойти после экзаменационной сессии, а пока работают, как и раньше, после трех. Сразу наткнулся, еще в коридоре, на Семена Давыдова.

— Привет! Кто из наших сейчас еще есть?

— Да Женя Булатов в комнате. Кукояка уже уехал, с девчонкой встречается. А кто конкретно тебе нужен?

— Да вот вы вдвоем с Женей мне как раз и сгодитесь.

Вошли с ним в комнату, Булатов сосредоточенно бутеры нарезал. Не совсем студенческие, если честно. Вернее, даже можно сказать, что совсем не студенческие. Сомневаюсь, что во многих других комнатах общаги на толстый ломоть хлеба способны положить и кусок сыра, и кусок колбасы. Анекдот про студента в столовой, просящего одну сосиску и четыре вилки не зря придумали. Но что есть, то есть — ребята на наших объектах зарабатывали честно столько, сколько не снилось и некоторым генералам. Уж их-то студенческую жизнь я точно изменил к лучшему…

— Принес вам палочку колбаски на обед, но вижу, что вы и так справляетесь, — пожал я его руку и выложил палку сырокопчёной на стол.

— Ну так у меня докторская, а у тебя дефицит… Пригодится все в студенческом котле, спасибо! Садись, сейчас и на тебя бутербродов нарежем!

— Спасибо!

Чай уже был заварен, так что сели чаевничать. Ребята в двух словах рассказали, что у них все по-прежнему, морально готовятся пахать на стройке полный день.

— Тяжело, но двойная оплата того стоит, — подвел итог Семен.

Рассказал про своих малых. Плавно подвел дело к моему вопросу.

— Ребята, только сугубо между нами тремя, никому больше ни слова…

— Не вопрос, говори, — сказал Женя.

— Светка Костенко ничего в последние недели про меня не спрашивала? В особенности работой моей не интересовалась?

— А что такое?

— Опять же, между нами, анонимка на меня пришла в Верховный Совет. Пытаюсь понять, кому обязан…

— Ну, мыслишь ты правильно… — медленно кивнул Булатов, нахмурив лоб, — Светка на такое способна. Завистливая девчонка. И дышит она к тебе неровно. Но какого-то интереса в последнее время она к тебе не проявляла… Но это если, конечно, Семен что-то такое не заметил.

— Не-а, не было ничего такого, — помотал головой Семен. — Но мы аккуратно еще ребят поспрашиваем, если что всплывет, то тебе сообщим.

Посидел у ребят еще немного, и поехал домой. Да уж, со Светкой, вполне возможно, я ошибся. Она же студентка, а не матерый шпион из ЦРУ, так что, задумав такую гадость в мой адрес, должна была предварительно навести у кого-нибудь справки — работаю ли я вообще еще в Верховном Совете? А то смысл туда что-то посылать, если уже нет. А для таких вопросов только те, кто там работают, и подходят. Надеюсь, хоть Мещеряков меня чем-нибудь порадует.

Вечером, как и договаривались с женой, поехал к дому Шадриных через булочную. Зная Викторию Францевну, к чаю у них явно все будет, но нехорошо ведь с пустыми руками в гости идти. Да еще и с просьбой вообще-то.

Сначала хотел взять тортик, но, зайдя в магазин, был буквально сражен ароматом «Московских» плюшек. Лежат на стеллаже у прилавка, румяные, изумительно пахнущие, с пылу с жару, из запеченного сахара корочка на них такая красивая… Аж слюнки сразу потекли. И не у меня одного. Очередь уже выстроилась.

Вот как это возможно! Ведь самая обычная булочка. Просто сделали завиток, посыпали сахаром и запекли. Но ведь глаз не оторвать. Лучше любого торта. Набрал к столу их, порадовавшись, что еще даже теплые. Взял еще шоколадных конфет в другом отделе, чтоб угощение посолидней выглядело. Хотя, если честно, мне бы к плюшкам для полного счастья обычного молока хватило. Но идем не домой, так что придется соответствовать.

Подойдя к дому Шадриных, увидел жену. Прибежала раньше меня.

— Давно ждешь? — поинтересовался, приобняв ее и чмокнув в щеку.

— Да пару минут всего. Только подошла, — ответила Галия. Взял ее под руку и направились к подъезду.

— Чуть пораньше сегодня с работы отпустили, очень быстро доехала. Домой тоже успела позвонить, там все хорошо у наших, — начала рассказывать жена. — Булочками пахнет, — вдруг принюхалась она.

— Угадала, — подмигнул я Галие, и мы пошли к Шадриным.

Маша, едва мы пришли и разделись, тут же утащила Галию к себе в комнату, пообещав бабушке, что они «буквально на минуточку». Соскучилась, видимо, и еще явно о чем-то посекретничать хочет. Вон, как глаза горят. Ну а мы с Викторией Францевной расположились в гостиной.

Стол она накрыла, как я и предполагал, серьезный. Формат «к чаю» был вроде и соблюден, но еды на столе было на десятерых. Принесенные нами плюшки, тем не менее, вполне пришлись ко двору и заняли почетное место на блюде. А конфеты просто добавили в вазочку к уже имеющимся.

Виктория Францевна сначала с интересом расспрашивала меня о работе, особенно о выступлениях на радио, похвалила фельетоны. Я расспросил ее немного о здоровье и о последних новостях. А как только Галия с Машей присоединились к нам, и мы все вместе уселись за столом, сразу перешли к делу, ради которого, собственно, и пришли.

— Порадовал меня ваш вопрос, — одобрительно кивала Виктория Францевна. — Очень правильный подход к выбору помощницы для ухода за детьми. Здесь тоже профессионализм нужен, я считаю. Воспитание — дело ответственное.

— Да, хочется, чтобы человек был надежный и чтоб взгляды на жизнь его с нашими более-менее совпадали. — подтвердил я. — Хотелось бы быть уверенным, что пока мы на работе, никто наших пацанов не шлепает почем зря. Да и на перспективу мы с Галией задумались. Дети быстро растут. Скоро с ними не только играть надо будет, но и учить понемногу.