Писательница для Белова (СИ) - Котлярова Екатерина - Страница 26

— Что ты поняла? — склоняет голову к плечу и смотрит цепко.

— Что деньги тебе не нужны. Ты слишком гордая задница, чтобы принимать их. Твоё королевское величество на такие копейки даже не посмотрит, — я вскидываю подбородок выше, сжимаю кулаки. — Спасибо, что в очередной раз дал убедиться, какой ты…

— Какой же мышь? — преодолевает расстояние между нами, которое я тщетно пыталась увеличить. — Расскажи, интересно послушать правду.

— Ты невыносимый, — я пальцем тычу ему в грудную клетку.

— Да, — ухмыляется.

— Заносчивый, — ещё сильнее тыкаю.

— Да.

— Высокомерный! — хмурю брови, когда Дамир перехватывает мою руку за запястье и чуть сжимает.

— Да, Катя, — говорит мягко.

— И я тебя ненавижу, — выдыхаю правду.

Ненавижу за то, что так сильно полюбила. За то, что дышать без тебя с трудом могу. За то, что ты ночами меня изводишь своей лаской, а днём оказываешься таким ледяным не доступным. Ненавижу за то влияние, которое ты на меня оказываешь. За ту дрожь, что ты во мне вызываешь.

— Очень жаль, Катя. Потому что всё иначе. У меня.

Дамир выпускает мою руку и уходит. А я остаюсь стоять на месте и пытаюсь понять, что только что он имел ввиду. Я кусаю нижнюю губу, сжимаю и разжимаю кулаки, тяжело дыша и смотря в одну точку.

— Он влюблён в тебя, — голос Тани за спиной заставляет вздрогнуть от неожиданности.

Я оборачиваюсь к девушке и смотрю в лицо, которое всё равно остаётся родным до боли в груди.

— Не говори глупостей, — я морщусь и обхватываю себя руками за плечи.

— Ты не видишь, как он на тебя смотрит, — Таня сжимает пальцами переносицу. — Он пожирает тебя глазами. Смотрит, как на кусок торта. Самый желанный.

— Тань… — я устало качаю головой.

— Я должна извиниться за то, что сделала. Ещё раз. Но прежде всего я хочу извиниться за то, что винила тебя. Я… Мне нужно было кого-то винить. Мы не знали, кто преступник. У виновного не было лица, поэтому я сложила вину на тебя. Прости. Прости, если когда-то сможешь.

— Мне нужно ещё некоторое время, Таня, — говорю тихо и устало. — Этот год наши отношения были слишком натянуты. Я чувствовала твой холод, ловила твои злые взгляды. Думала, что мерещится. Я просто устала. Очень. От всего. Мне до сих пор кажется, что на руках её кровь. И я до сих пор стираю их до ран. Я только сейчас приняла, что её нет. Винила себя за то, что Ди задержалась. Но одно дело думать об этом самой, а другое дело, когда это озвучивает родной человек. Мне нужно это пережить. Переварить. Осознать.

— Я поняла, — Таня смиренно опускает голову. — Я не жду прощения. Но хочу сказать, что люблю тебя.

Я не отвечаю. Ухожу в университет, где отсиживаю пары до конца, а после еду в тренажёрный зал. Последние две недели я перестала заниматься спортом, хотя тренировки всегда помогают избавиться от дурных и вязких мыслей. Сейчас самое время наверстать упущенное и избавиться от лишнего.

28

Глава 28

Катя

До зала добираюсь за двадцать минут.

Переодевшись, кружусь перед зеркалом. Мой новый спортивный костюм делает меня невероятно счастливой. Разные топы, лосины, шорты и футболки для спорта поднимают мне настроение. Это единственная моя слабость. У меня целый комод занят вещами для спорта.

Ди всегда смеялась надо мной, а я отвечала, что это повод не забрасывать ежедневные тренировки, ведь столько денег потрачено на одежду.

Спереди спортивная кофта с длинными рукавами полностью закрыта, а вот спина открыта. Я улыбаюсь собственному отражению, собираю волосы в гульку на макушке, снимаю серьги и кольца, кладу в шкафчик. Закидываю на плечо льняную сумку с ковриком, иду в зал.

Надеваю наушники, включаю видео-тренировку на телефоне, ставлю гаджет к стене. На середине тренировки, когда я пытаюсь восстановить дыхание, упершись ладонями в колени, я вскидываю глаза на зеркало и вздрагиваю.

Резко оборачиваюсь. Смотрю с испугом на Дамира, который сидит на скамье и прожигает меня взглядом. Смотрит так, что поджилки начинают трястись совсем не от нагрузки, а от такого внимания.

Что он здесь делает?

Дамир проводит языком по губам, вдруг опускает ладонь к своим шортам и поправляет явно напряжённую плоть, которую не скрывает ткань.

Мне становится до безумия жарко. Я краснею так отчаянно, так сильно, что пылает не только лицо, но и шеи, и грудь. Я провожу рукой по лицу, торопливо отворачиваюсь.

Продолжаю выполнять упражнения. Естественно, я сбиваюсь постоянно. Руки дрожат, ноги тоже. Я сбиваюсь с ритма, спотыкаюсь, постоянно теряю равновесие.

Я физически чувствую на себе взгляд Дамира. Он скользит по мне, обжигает, оставляет ожоги на теле. Собственнический. Пожирающий. Присваивающий.

На семидесяти процентах тренировки я понимаю, что больше не могу выносить этого. Я тяну руку к телефону, отключаю её. Заканчиваю тренировку. Быстро складываю коврик, кидаюсь прочь из зала, стараясь не смотреть в сторону Дамира.

После той моей вспышки гнева, я испытываю стыд и неловкость. Рядом с ним я не умею контролировать свои эмоции.

Я бегу в раздевалку, уже вижу дверь, но дойти не успеваю. Мою талию обвивает сильная рука. Рывок назад. Я оказываюсь впечатанной в сильное горячее тело. Ягодицами чувствую напряжённую плоть Дамира, которой он несколько раз толкается в мою попку.

Задыхаюсь. Пальцами вцепляюсь в крепкое запястье, скребу ноготками по смуглой коже, оставляя на ней следы. Но парню плевать. Он не обращает на это внимания.

Дамир носом вжимается в мои волосы, с жадностью втягивает мой запах. Я чувствую неловкость от того, что я потная после тренировки. Предпринимаю очередную попытку вырваться, но добиваюсь лишь одного — парень теснее меня вжимает в себя.

— Блять! Как пахнешь! Мелкая… Ягодка, — хрипит, носом зарываясь в волосы, скользя по затылку, потираясь, как кот.

Я сжимаю пальцы на его запястьях так, что самой больно становится.

— Дамир, что ты делаешь? Пусти меня!

— Нахуя надела эту кофту? А? Чтобы у всех в зале стоял? Чтобы каждый смотрел на тебя, да? — рычит, как умеет только он.

Зло. Яростно. Порыкивая, как зверь. Вызывая мурашки на моей коже и огненный жар в грудной клетке.

— А эти лосины. Обтягивают твою задницу, — молодой человек вдруг опускает руку мне на ягодицы, сжимает, проводит с нажимом пальцами по развилке между бёдрами.

С губ срывается стон. Я пытаюсь сжать ноги, но рука Дамира слишком сильная. Она не позволяет мне даже на миллиметр свести бёдра вместе.

— Пришла мужика себе найти? Хотела, чтобы кто-нибудь трахнул тебя в раздевалке? Или в душе? А? Где хотела, чтобы тебя нагнули? — парень опускает голову и резко прикусывает мою шею.

Я откидываю голову назад, в каком-то непонятном порыве открывая шею, чтобы молодой человек мог скользит губами по коже. Целуя. Прикусывая. Всасывая в рот. Я уверена, что на коже останутся следы. Засосы. Мои следы принадлежности ему!

— Дамир, что ты такое говоришь? Это гадко. Пусти, — собравшись с силами, выдыхаю я.

— Нет, — снова толкается напряжённой плотью между ягодицами. — Не в этот раз, девочка. Не в этот раз!

Рывок в сторону, Дамир затаскивает меня в раздевалку. Разворачивает к себе лицом, поднимает лицо вверх, склоняется, проводит языком по уголку губ.

— Моя маленькая сучка! Я тебя… Трахну! Трахну так, что ты ноги не сможешь свести! Так, что ты обо всех забудешь! — рукой сжимает шею.

Сжимает. Перекрывает доступ к кислороду. Дышать невозможно. Это слишком тяжело делать. Особенно под этим взглядом. Жадным. Одержимым. Полным порока и желания.

Дамир проводит кончиками пальцев по моей открытой спине, я вздрагиваю. Прикосновения обжигают. По спине бегут огненные мурашки. Кончики пальцев Дамира чуть шершавые. Мозолистые. Но самые приятные. Невероятные. Такие горячие и надёжные. В них я хочу быть всегда. Растаять.

Молодой человек кончиком языка проводит по скуле, обводит ушную раковину, прикусывает мочку. Оттягивает. Снова шумно и часто дышит.