Вернуть Боярство 20 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 29

— Валге, хоть и не бояре, но всё же Великий Род, — пожал он плечами. — Да не абы какой, а в первой десятке дворянских Родов Империи. А если брать общий зачет — то где-то тринадцатые-четырнадцатые по силе. Они многие века владеют этими землями и этим городом, ещё с той поры, когда Петр только привел его под руку Империи. И их земли очень долго были приграничьем, в котором регулярно вспыхивали боевые действия — то с поляками, то ещё с кем… Столетиями Таллин укрепляли и усиливали его оборону, к тому же город весьма удачно расположен, там два Великих Источника и полтора десятка помельче — восемь мелких, пять средних и два крупных, помимо пары Великих. С наскока город с такой обороной не взять не смотря ни на какое численное превосходство — уж сутки-двое он точно устоит.

— Будь речь о ком-то другом, я бы согласился с твоими рассуждениями, — вздохнул я. — Но Рагнар Олафсон знаком мне под другим именем, в другой эпохе и совсем ином мире.

— Он из того же мира, что и ты? — удивился Федор.

— Да, — кивнул я. — В ту пору, когда я ещё только восходил к вершинам могущества, он уже был весьма заметным и могучим чародеем. И тогда, в моей прошлой жизни, мы тоже воевали по разные стороны баррикад… В великой войне, не чета нынешней — то был конфликт совсем иных масштабов и с куда более высокими ставками. Ивар Кровавая Ладонь — так его звали тогда.

— Маг Крови? — уточнил Федор.

— Нет, прозвище связано не с этим, — покачал я головой. — Просто он не использовал никакого оружия, привычного большинству. Он сражался, помимо магии, используя навыки рукопашного боя. Бился руками и ногами, используя латные перчатки и сапоги в качестве оружия — они у него были толще и специально зачарованы под атакующий стиль боя. И когда он убивал врага в ближнем бою, его латные перчатки всегда бывали окровавлены — это его выделяло с самого начала его карьеры боевого мага. Так прозвище и получил… В общем, суть в другом — он был одним из генералов врага, и воевал он весьма хорошо. А уж каков он как боевой маг и говорить, думаю, нет смысла — в бою на равных условиях он сумел меня неплохо зацепить.

— Ты, конечно, силен, Аристарх, но отнюдь не непобедим, — заметил Федор. — То, что он смог тебе ранить, не значит, что он неуязвим и несокрушим. Без обид, парень, но я сильнее тебя — по крайней, пока что. И смею надеяться, что с противником, что сразился с тобой вровень, моих сил совладать уж точно хватит. Так что предлагаю всё же сделать, как англичане — собрать ударную группу сильнейших и быстрейших боевых магов, дождаться начала штурма Таллина и ударить штурмующим в спину. Затем отступить и, если получиться, выманить Фолькунга и его ближний круг, после чего банально перебить. Либо, если гаденыш не погониться несмотря на провокацию — а я намерен во всеуслышание объявить ему, что это именно я прикончил его старика, чтобы он точно погнался — так и продолжать бить из тыла, не давая шведам сконцентрироваться на штурме. Затянем ситуацию, выиграем время — поняв, что на второй день всё повториться в той же последовательности, Фолькунг будет вынужден сняться и вместе с армией уходить к англичанам под бок.

— Федор Михайлович, единственная причина, на мой взгляд, по которой Ивар мог пойти на Таллин, заключается в том, что он уверен в успехе при любых обстоятельствах, — ответил я. — Он точно не идиот и до столь простого плана, как тот, что вы озвучили, не додуматься не мог. Тем не менее, он идет на Таллин и даже не слишком форсирует события. Это значит, что он уверен в успехе… Больше того, если всё именно так, как я думаю, то он очень надеется, что мы поступим, как вы предлагаете. Ведь тогда он сможет не только взять Таллин и истребить Валге — он ещё и сумеет добыть несколько голов магов восьмого ранга, отомстив за отца. Вашу голову и мою, Федор Михайлович…

Шуйский, не чинясь, долил себе коньяку и сделал большой глоток, молча задумавшись. Интересно, кстати, получается… Он пришел с этим предложением и говорит «мы», что означает — остальные бояре, в целом, согласны с его планом и не против поучаствовать. Рискнуть шкурами ради помощи Валге, которые им, в целом, никуда не уперлись по большому счету… Что означает — помочь они намеревались конкретно мне. И если подобное устремление со стороны Шуйских я ещё хоть как-то мог понять, то вот остальные… Что-то серьезное задумали на мой счет бояре. Не просто так эти упертые и несговорчивые любители меховых шапок и шуб меня обхаживают, не просто так…

Боярские князья, люди, давшие отворот поворот не то, что Романовым, но и Рюриковичам в своё время, просто так идти на поводу у постороннего не будут. Господа, что в своё время на притязания Ивана Васильевича Грозного, решившего лишить Глав боярских Родов княжеских титулов, смело ответившие:

— Не ты давал, царь, не тебе и забирать!

А потом сумевшие не только пережить опричнину (в те дни Рюриковичи были столь сильны, что про открытый бунт против них и речи не шло. Дерзнувших своевольничать новгородцев и Марфу постигла слишком быстрая и показательная расправа, от которой Великий Новгород так больше никогда и не оправился), но и потихоньку извести самых ненавистных опричников вроде Малюты Скуратова князья всё равно взяли своё…

Чем привели Царство Московское к Смутному Времени и трижды прокляли свою злопамятность.

И ведь не спросить напрямую у Федора. Хотел бы сказать — сказал бы сам, не дожидаясь вопросов. В общем, та ещё головная боль, разбираться с которой у меня совершенно не было ни времени, ни сил. Не говоря уж о том, чтобы пытаться влезть в интригу с этими хитрецами — на этом поле они не то, что меня, они моего Петра на пару с Хельгой сожрут и не поморщатся. Там, где мои близкие мышей ловили, эти ребята котов гоняли.

— Я ведь рассказывал, что за восьмым рангом, рангом Высшего Мага, в моём мире следовал следующий, девятый ранг — Великий Маг? — прервал я затянувшееся молчание.

Федор, не отрывая глаз от пламени в камине, молча кивнул.

— На этом ранге, помимо привычной прибавки объема резерва, качества маны и мощности энергосистемы, происходят ещё некоторые, куда более серьезные и важные изменения, — продолжил я.

— Этот ваш усиленный аналог Заклятий, Сверхчары, — сказал он. — И появляется некое Воплощение Магии, плюс появляется полноценная возможность оперировать Силой Души. Я, кстати, уже тоже это могу, хоть и близко не так эффективно, как ты.

— Помимо перечисленного кратно возрастает количество доступного эфира, — добавил я. — Эфир, как и мана, есть везде, и именно он сохраняет в себе память о магии, использованной где либо… Да и вообще служит хранилищем магической информации, эдакой «памятью магии». Тот эфир, что используете вы, Маги Заклятий, неполноценен — он, по большому счету, черпается вами из внешнего мира. Как и большая часть маны… Отличие Великого Мага от всех предыдущих ступеней в том, что и ману, и эфир, которыми он пользуется, его энергетика вырабатывает сама. И это делает Великого Мага особенно опасным.

— За счет чего? — не понял Федор. — Я сейчас тоже вырабатываю часть маны и эфира самостоятельно. Около четверти резерва и того, и иного… Правда, больше не выходит — организм прекращает выработку, дойдя до отметки в четверть. И отдельно от обычной энергии их использовать слишком сложно, приходится смешивать с внешней силой.

— А Великий Маг полностью на самообеспечении, — подчеркнул я. — Мана и эфир, выработанные тобой с учетом всех твоих особенностей, с учетом типа используемых тобой чар, твоих Стихий, Элементов и школ магии… Она позволяет реализовать весь потенциал твоих возможностей. Плюс Воплощение Магии может давить и частично подавлять твоих противников, а опытный пользователь способен наносить удары Силой Души. Воплощение Магии значительно усиливает твои профильные магические искусства — оно ведь основано именно на них. Территория Магии, в сочетании с Воплощением, дает ещё большее преимущество — такое, что в бою уже действительно чувствуется. Ну и, как ты правильно заметил, Сверхчары куда могущественнее Заклятий. Ведь последнее — это грубая, упрощенная и ослабленная пародия на первое.