Вернуть Боярство 20 (СИ) - Мамаев Максим - Страница 18

Умирающие в пламени и завалах беспомощные люди, вся вина которых в том, что их знать развязала войну, в которой они волей-неволей, но оказались жертвами. Что мы творим? Чем мы будем отличаться от тех животных, что сжигают города дотла, убивая всех и каждого? Какое право мы будем кого-то в чем-то упрекать, если будем поступать также?

— Прекратить, — разнесся мой голос по городу.

Сила Души передавала мой приказ лучше любых заклятий акустики, разнося всюду.

Многие послушались. Многие, но не все…

— Я приказал остановиться, — сконцентрировался я на одном из бояр.

Чародей в ранге Мастера жег дом за домом в квартале рабочих. Пытающихся бежать людей накрывали волны пламени и ружейные выстрелы — гвардейцы бояр тащили, помимо меча и щита, ещё и винтовки.

— Ты мне не князь, не Император и даже не командующий войском, в котором я числюсь, — дерзко ответил чародей, когда я переместился к нему заклятием. — Не указывай мне что делать — у меня есть…

Я не стал спорить. Я напрягся, демонстрируя всё происходящее на всех бойцов. И Магу Заклятий Долгоруковых, из чьего Рода и происходил бунтарь, тоже показал.

— Я не буду приказывать тебе, брат мой, — покачал я головой, перебивая чародея. — Не буду кричать, требовать, топать ногами и принуждать силой. Я понимаю тебя. Я все понимаю — твоя жена погибла сегодня.

Сгорела заживо во время битвы за второй стеной, штурмуя один из особняков. Она была пилотом тяжелого голема, молодая ещё женщина тридцати лет, тоже Мастер — и на редкость талантливый пилот этой боевой машины. Своего рода гений, если хотите — в годы мира на многочисленных соревнованиях и турнирах для пилотируемых големов, где Рода-производители этих машин показывали себя и качество своих творений, она постоянно брала призовые места, будучи пилотом лёгкого голема. За годы войны, с достижением четвертого ранга, она добилась права пилотировать тяжелого голема. И сегодня был её первый бой…

Она погибла на глазах мужа, прикрывая его и гвардейцев — в особняке оказался Архимаг, и бойцам пришлось спешно отступать, ибо своими силами возможности победить не было. И именно она приняла бой, прикрывая их отход — лишь тяжелый голем мог выиграть им достаточно времени…

В результате оглушенный товарищами, дабы не бросился к своей Ире на помощь, Саша Долгорукий, оттаскиваемый на руках бойцов, видел, как багровая молния пробила-таки нагрудный слой брони и без того изрядно потрепанного предыдущими боями голема.

Слышал, как мучительно кричала, умирая его жена. И ничего не мог поделать… Сила Души была не только благословением — в такие моменты, когда связь с людьми становилась слишком глубокой, я проклинал эту способность. Ибо всю боль и горе, что сейчас чувствовал полный яростной, исступленной ненависти боярин я испытывал так, будто то были мои чувства.

— Ты, никого не спрашивая, взял и позволил сдаться в плен этим мразям! — яростно заорал мне в лицо чародей. — Ты дал им своё слово и велел своим людям их сковать! Наверняка не допустишь попыток разыскать среди них убийцу Иры… Да что там Иры — мы потеряли тысячи друзей и товарищей, штурмуя город! Ты-то никого важного для себя не лишился — жена у тебя дома, в замке, друзья — через одного Архимаги да Маги Заклятий, в крайнем случае — Старшие Магистры, что им станется? Но ты, Шуйский, решил за всех — нас и наших братьев и сестер в империи пускают под нож, а ты будешь чистенький и благородный, никого не тронешь… Удобно, блядь, быть тобой, да, с-сука⁈ А у меня отца и старшего брата немчура убила, когда мы одни за сраную твою Империю сражались! Жену на моих глазах сожгли! А ты, сука, в благородство за счет моей мести тут играешь⁈

Он шагал ко мне, поглощенный яростью, и я молчал. Ухватив меня за край разбитого доспеха и потряс меня, как за грудки, зло глядя в глаза.

— Ну что ты, блядь, молчишь⁈ Ну давай, расскажи, что я не прав, что мы должны быть выше! Расскажи, что ты меня понимаешь, но так поступать неверно! Хрен ли ты умолк, а⁈

А я действительно не знал, впервые в жизни, что ответить. Ибо перед глазами проносились сотни примеров того, как я сам поступал также, как хотел этот парень. Я далеко не безгрешен… Да что уж там — я тот ещё монстр в худшем смысле этого слова. Был им — а потом бросил всё и ушел на хутор близ Диканьки…

Но было и другое. Было много горя. Настоящая память о том, каким был я-Пепел… Дерьмовая у меня была жизнь. Очень дерьмовая…

— Не думай, что ты один кого-то терял, — сухо ответил я. — Думаешь, я тебя не понимаю? Ошибаешься…

Вампир, перебивший мою семью. Схватка в городе, от которого остались лишь пыль и пепел по итогу. Потеря всей родни. Моя вторая жена, умирающая у меня на руках от могущественного проклятия. Война Родов дело такое — никаких средств не чураются… Правда, они не ожидали, что я, пропавший почти на два года, вернусь, став Высшим Магом… Большая сила по меркам моего прежнего мира. Не Великий Маг, конечно, но наличие Высшего Мага в Роду было тем же самым, как наличие пяти-семи Архимагов в этом.

Но у наших врагов было пятеро Архимаго и даже один Высший, их Глава… Были до того, как я пришел, объятый молниями, перед этим силой взяв власть в Роду и собрав все наличные силы. Тогда от него уже мало что оставалось, но при этом земель и ресурсов у нас ещё хватало — и соседям очень хотелось их прибрать к рукам. Развязывать открытый конфликт с теми, кто пострадал воюя с нечистью, было бы уроном для их репутации, за нас могли заступиться — и потому они действовали обходными путями…

Род Кошкиных, древний и славный Род, в котором привечали малефицизм и который вел с нами гибридную войну — не объявляя её прямо, мелкими нападками постепенно душа и ослабляя нас — вдруг оказался поставлен на колени. За один день Род лишился троих Архимагов и своего Главы, который был уже лет сорок как Высшим. А Высшие Маги в моем мире, как показывает память, могли жить до трех веков — как здешние Маги Заклятий…

Очень многое в моей памяти, что я считал нерушимой истиной, оказалось ложью и искажениями. Кроме одного — все события, связанные с Этель Нурингом, Темной Звездой, оставались прежними. Хотя, может быть, и это тоже было ложью и станет ясно позже? Может, Темная Звезда не был столь однозначно плох?..

Нет. Глубинная, звериная ярость, поднявшаяся при этой мысли, четко говорила — с ним всё было примерно так, как я помню.

— Гляди, — не стал я отвлекаться.

И я начал показывать. Не ему одному — я чувствовал злость и недовольство всех воинов, и потому пытался поделиться тем, что испытал я. А потом показал, как мстил — не только за жену. В моей жизни было очень много поводов для мести и тех, кому надо мстить…

И, кстати, я более менее успокоился лишь тогда, когда князь Долгорукий, Великий Маг Российской Империи моего прежнего мира, не одолел меня и запер в темнице. На три года, пока я окончательно не остыл, и после этого мы поговорили. После чего я стал его учеником… Незадолго до Великой Войны, до прихода Этель Нуринга.

Я показал, как терял близких. Как мстил, не разбирая правых и виноватых. И как за три года сидения в холодной темнице, когда меня усмирили, как бешеного пса, по приказу тогдашнего Императора — спасибо Юрию Михайловичу, что он обошелся хорошей трепкой и заключением, а не убийством, как велел Император. Дал время подумать, остыть. Беседовал. Показывал, что именно я натворил — погибшие дети, вдовы и прочее, что следовало за этим. Тех людей, что просто попали под раздачу, не будучи ни в чем передо мной виноватыми.

И мои ужас и осознание того, что я натворил. Тогда-то я и решил посвятить себя тому, чтобы хоть как-то исправить то, что натворил. Ведь убил я отнюдь не только Кошкиных — их-то ладно, они Род, и за решения Рода несут ответственность все его члены.

Но вот когда я сжигал целые небольшие города в поисках отдельных членов их Рода…

Я показал многое. Многое открыл о себе. И держащий меня за ворот Долгорукий, пораженный открывшимися ему картинами, молча отпустил меня и, понурив голову отошел.