Попаданец в дракона 7 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 33

— Будь она проклята! — бушевал тем временем Таранис. Хоть стены и глушили звуки, но Лев даже так слышал вибрацию от дрожи древнего красного ящера. — Если бы не она, я бы никогда не оказался в столь ужасном месте! Во всём виновата лишь она!

— Ну, я бы не был столь категоричен, — промурлыкал Аргалор, чьи губы за маской растянулись в многозначительной ухмылке. — Я же вот оказался здесь и без её помощи. Но твоя информация, Таранис, открывает интересные перспективы. И к слову о них…

— Кому вообще это теперь важно? — с горечью прорычал Таранис. — Большую часть своей жалкой жизни я был заперт здесь. Прислуживал смертным и оказался позором для своих предков. Зачем мне вообще жить, если мой враг наслаждается жизнью и пользуется деньгами, полученными с моей продажи⁈ Лучше я уже умру и хоть так испорчу планы своим пленителям! Я здесь то, что должен был здесь ещё много сотен лет назад!

Аргалор с забавным выражением морды понял, что своими словами он нечаянно сломил то немногое сопротивление, что ещё оставалось у древнего красного дракона.

— Ха-ха, Таранис, не спеши так встретиться со смертью, ведь ты так и не успел рассчитаться со всеми своими обидчиками. Что ты скажешь, если я предложу тебе возможность сделать это в ближайшее время?

— Что ты имеешь в виду? — Монолог древнего красного мгновенно прекратился, и всё внимание Тараниса сконцентрировалось на Аргалоре. — Ты не хочешь, чтобы я умирал раньше времени, и поэтому даёшь мне ложную надежду?

Аргалор буквально чувствовал то противоречие между надеждой и подозрением, что бурлило внутри Тараниса.

— Что, если у меня есть способ вырваться из этой клетки? Да, это не решит проблему стражи и того факта, что мы глубоко под землёй, но появится хоть какой-то шанс на свободу. Тебе интересно?

— Да, — сложно было описать тот клубок эмоций, что сейчас клокотал внутри Тараниса. — Мне это интересно.

— Но должен предупредить, — как бы случайно добавил Лев. — Предложенное мной спасение не бесплатно. Оно идёт вместе с двумя условиями, спор о которых невозможен. Первое условие заключено в самой форме спасения — оно будет унизительным, и ты больше никогда ни словом, ни делом не упомянешь то, как мы выбрались. Тебя это устраивает?

— Да. — В словах красного не было сомнений. Он пережил слишком многое, чтобы ещё одно унижение остановило его на пути к свободе.

— Второе же условие попроще. Если… точнее, когда мы выберемся, ты станешь постоянным членом моего собственного боевого крыла. Буду ли я терпеть неудачу, или вознесусь на вершину вселенной, ты будешь стоять рядом.

— Это ограничит мою свободу. — Без эмоций заметил Таранис.

— Так и есть, — согласился Думов. — Более того, это нарушит одно из основных драконьих правил. Но только тебе решать, стоит ли это возможности увидеть небо и покончить со своими мучителями… Второй.

— Хах, древний дракон, соглашающийся служить почти что вирмлингу, — слабо засмеялся Таранис. — Находясь здесь, я думал, что ниже падать некуда, но своим появлением ты показал, что я вновь ошибался.

— В свою очередь, — Аргалор был полностью серьёзен. — Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы ты, Таранис, не пожалел о присоединении ко мне. И твоё имя воссияло, затмив почти всех, кроме меня самого.

— Как же я могу отказаться от столь вежливого предложения. Я, Таранис, лишившийся своего прозвища, согласен следовать за тобой во веки веков! Так каков способ? Каждая секунда здесь становится всё более мучительной! — Таранис словно сбросил многовековые оковы и теперь был полон духа. Вот только Аргалор ещё не закончил.

— Эй, Гаскарий? Я знаю, что ты слышал наш разговор. Если ты ещё окончательно не рехнулся, то сейчас лучший момент, чтобы подать звук!

— Наглый юнец, — к невероятному удивлению Тараниса, пришёл сухой, надтреснутый голос. — О чём торговаться, если тебе нечего мне дать?

— Ты говоришь⁈ — Возмутился Таранис. — Тогда, во имя Олдвинга, почему ты все эти столетия молчал⁈

— Мне нечего было тебе сказать. — С эквивалентом каменной морды ответил Гаскарий, чем заставил Тараниса посереть от возмущения. — А если по правде, то мне просто не хотелось говорить с кем-то вроде тебя.

— Ах ты ублюдок! — Чаша терпения красного окончательно переполнилась, но его прервал не собирающийся тратить время на выслушивание чьих-то споров Аргалор.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мне нечего тебе дать? Разве свободы тебе мало?

— Свобода хороша, если служение сразу же не передано другому, — витиевато заметил зелёный. — Небо прекрасно, но одного его мало, если сердце пожирает обида. Месть, вот что главное, и отдана уже другому. Что мне остаётся?

— Ах, вот оно что, — понимающе кивнул Лев. — Ну тогда у меня есть выход, удовлетворяющий вас обоих.

— Я слушаю.

— Вы оба хотите мести и страданий того, кто с вами так поступил. Скорее всего, больше всего вы хотите мучений улыбчивого старика гнома, не так ли? Так почему бы не захватить и не пытать его по очереди? Скажем, пытки тела достанутся Таранису, а пытки души тебе, Гаскарий. Среди моих прислужников есть те, кто способен задержать душу на этом свете. Как тебе такой расклад?

— Это решение, достойное того, кого я назову своим лидером.

— Значит?

— Я, Гаскарий, отказавшийся от своего прозвища из-за бесчестья, клянусь следовать за тобой, Аргалор. И раз с формальностями покончено. О каком способе шла речь?

— О, я до сих пор не сказал? На самом деле, самая малость — вам всего лишь придётся превратиться в смертных.

— ЧТО⁈

С чего начинается революция? Она начинается с ошибок. Просчётов столь масштабных, что они приводят к страданиям не одного, не двух человек, а миллионов. Страдания же, в свою очередь, ведут к гневу, а гнев — к ненависти.

Но это лишь один из пазлов, в то время как вторым и одним из самых важных пунктов революции является отсутствие страха потерять свою жизнь. Когда окружающая среда вокруг тебя столь враждебна и беспросветна, а кроме цепей тебе уже и нечего терять, то перспектива обменять свою жизнь на жизнь тех, кто тебя довёл до такого состояния, уже не кажется такой безумной.

Кланы гномов с упорством, достойным лучшего применения, выполнили каждый из пунктов, и имелось лишь две причины, почему всё не вспыхнуло раньше: мощная и прекрасно выученная клановая армия и отсутствие связи между различными ульями тейгов.

С появлением Сиарис и началом Корпоративной войны обе эти причины приказали долго жить…

Отданный латунной приказ был подобен нескольким скатившимся с горы маленьким камешкам, что своим падением цепляли всё более крупные валуны, запуская вниз сразу несколько сметающих всё лавин.

Только и ждавшие приказов бедные гномы, потрясая кирками, тайно спрятанным оружием и просто горными взрывными зарядами, выплеснулись из своих ульев и потекли прямо на окружавшие их блокпосты.

Их бородатые лица были искривлены гримасами черной ненависти. Здесь были все: женщины, мужчины, подростки. Импульс их был столь силён, что невозможно было вычленить кого-то одного, ведь они были потоком чистой злобы, направленной на своих угнетателей.

Завыли сирены. Клановые гномы-караульные заметили неладное. Из казарм выбежали спешно одевающиеся солдаты. У них было время, ведь между ульями и блокпостами специально оставляли широкое пространство.

— Что вы стоите⁈ — надрывались офицеры, смотря на наступающих горняков. — Стреляйте! Стреляйте!

И солдаты изо всех сил стремились выполнить их приказы, ведь все они понимали, что пощады здесь не будет.

Тяжелые стволы орудий установленных на стенах големов единым движением опустились, нацеливаясь на приближающихся гномов.

Бум! Бум! Бум!

В порядках наступающих расцвели огненные цветки, столь же прекрасные, сколь и смертоносные. Каждое попадание оставляло в камне широкую воронку и разбрасывало вокруг обгорелые и разорванные тела одетых в обноски гномов.

Кровавый дождь из тел их павших товарищей хлынул на головы наступающих. Остановило ли это их? Замедлило?