Она лучше, чем ты. Развод (СИ) - Ривера Полина - Страница 14

– Конечно, помогу. Если потребуется моя помощь с оформлением развода, то…

– Разводом занимается мой адвокат, ее зовут Анжелика Сергеевна.

– О! Она моя ученица. Уверен, все будет в лучшем виде. Можете идти, Виктория Анатольевна.

– Извините, что влезаю, – каркает Жанночка. – Думаю, что с лишением родительских прав не будет проблем… Виктория живет…хм… В подсобке ресторана.

– И что? Это временно, – отрезает Давид. – После раздела имущества, у нее появится собственное жилье.

– А ее работодатель знает, что Молчанова беременна? Без работы и прописки она…

Боже… Дамир меня убьет…Не хотела я, чтобы он вот так узнал о моей тайне… Интересно, зачем этой дряни потребовалось подставлять меня?

– Повторюсь – вопрос с жильем решится в ближайшее время, – отвечает за меня Давид. – А лишение прав – инициатива исключительно самой Виктории.

Дамир выглядит ошеломленным. Он хмурится, сканируя меня нечитаемым взглядом, а потом спохватывается и отвечает:

– А в нашей стране нет запрета работать беременным. Скажите, Жанна, а ваш избранник знает о тайне вашей беременности?

Бинго! Умница Дамир! С такими, как Лыкова, так и нужно. На них действуют только такие методы…

Жанночка бледнеет, краснеет, потом хлопает глазками. Стыдливо прячет взгляд и пытается исправить ситуацию:

– Ну что вы… Я ничего не имею против работы Виктории у вас, да еще и… Мой отец собирался…

– А мне и не нужно ваше согласие. И вашего папаши тоже. Я уже отказался сотрудничать. Мой юрист сообщит о моем решении незамедлительно.

– Жанна, о чем это он толкует? – хмурится Сержик.

Не надо тебе знать, милый… Я искренне желаю, чтобы ты спустил кучу денег на эту аферистку и лишь потом узнал, что ее ребенок от другого…

– Ни о чем… Мы пойдем. Виктория Анатольевна, позвольте помочь вам одеться.

Дамир берет меня под руку и спешно выводит из кабинета…

Мама Никиты «отдыхает» на лавке… Из кармана ее замызганного тулупа торчит горлышко бутылки с водкой, а по душному воздуху проносится богатырский храп. Так им всем и надо.

На ватных ногах выхожу на крыльцо и жадно хватаю свежий, ледяной воздух…

Ужас просто… Вся эта ситуация, моя разрушенная до фундамента жизнь – кошмар…

Валюсь на грудь Дамира и почти не дышу… Рыдания теснят грудь, а по лицу струятся жгучие слезы… Не могу больше играть в равнодушие… Мне до чертиков больно. Таня даже не попыталась что-либо исправить, понимаете?

Могла бы броситься ко мне, попросить прощение, повиниться… Но она лишь плакала, замерев на краешке казенного стула. Боролась с гордостью, но та оказалась сильнее…

– Вик, ну все… Успокойся, пожалуйста. Викуль… – гладит мои дрожащие плечи Дамир. – Все с ней будет хорошо. Ты же поняла, что я подговорил Давида?

– Спасибо тебе, Дамир. И зачем тебе все это? Я – ходячая проблема… Целый ворох нерешаемых проблем.

– Это временные трудности, а не проблемы. И все решаемо. Ви-ик… Это правда, что сказала Лыкова? – шепчет он, ища моего взгляда.

– Да. Прости… Я боялась сказать. Уволишь меня теперь?

– Нет. Как ты себя чувствуешь? Я могу перевести тебя на легкий труд и…

– Дамир, я попробую поторопить вопрос с разводом. Все, что мне нужно – получить свое. Обзавестись жильем и…

– И ты уйдешь? Вик, я бы не хотел этого, – взволнованно протягивает он, не переставая меня обнимать и гладить по плечам. – Ты мне нужна. Ты… Я все просрал… Знала бы ты, как я жалел о своем поступке. И сейчас жалею… Я каждый день смотрел в зеркало и ненавидел себя за слабость. Одна ошибка стоила мне всего. Одна-единственная ошибка…

– Не говори так. У тебя прекрасный сын.

– Наверное, ты права… Я очень люблю Темку. Он у меня вырос правильным парнем. Не гони меня, ладно? Позволь быть рядом.

– Ох… Дамир, я не могу ни о чем другом думать – только о… них…

– Понимаю. И не тороплю. Поедем? Отвезу тебя домой? Или поужинаем где-нибудь? Я проголодался, между прочим.

– И я… Есть хочется все время, – немного успокоившись, отвечаю я. – Спасибо тебе, Дамир… Ты настоящий друг, ты… Один Давид чего стоит.

– Он шикарный адвокат, Вик. Уверяю тебя – Таня уже через час будет дома. Он убедит ее не свидетельствовать против себя. Ответственность на ее Никите, будь он неладен. Надеюсь, его посадят, и она успокоится. Возьмется за учебу, остепенится.

– Сомневаюсь… Не хочу больше говорить о них. Хочу мяса или рыбы. И побольше…

– Сейчас все будет, – улыбается Дамир, распахивая передо мной дверь машины.

Глава 20.

Глава 20.

Виктория.

Тоскливо перевожу взгляд на мрачное крыльцо отделения полиции… Дверь распахивается, являя взору покачивающуюся маму Никиты. Она судорожно хватается за поручни и сгибается пополам…

Похоже, ее рвет…

Дамир тоже все это видит… Качает головой, а потом рассуждает о том, чего я до чертиков боюсь:

– Представь, если Тане будет некуда идти и… И она будет вынуждена жить у этой… Свекрови.

– Кошмар… Дамир, она моя дочь. Я вряд ли ее когда-нибудь прощу, но такого ужаса не желаю.

– Она многое поняла, Вик. Я видел, как ей стыдно. Таня боялась поднять взгляд. Молчала. Ничего не просила, не оправдывалась… Все наладится. Пожалуйста, поверь в это…

– Поедем сначала домой. В мой бывший дом. Хочу забрать Вилли. Здесь недалеко. Просто…

– Можешь не объяснять – их ведь нет дома? Самое время наведаться туда.

Дамир включает подогрев сидений, настраивает радио… А я не могу перестать думать о дочери. Если Таня влюблена в Никиту, значит, их отношения давно перешли в горизонтальную плоскость… Он не похож на человека, заботящегося о контрацепции. Или думающего о ком-то другом, кроме себя…

Подозреваю, что он тоже подливает масла в огонь Таниной ненависти ко мне…

И что теперь со всем этим делать? Неужели, придется отказываться от родительских прав, чтобы отстоять свои честь и достоинство?

– Вик, как ты себя чувствуешь? – мягко сжимает мою кисть Дамир. – Хватит думать о них. Я не прошу выбросить дочь из головы навсегда, но сейчас… Подумай о ребенке.

Снег мелькает в свете фар танцующими белыми бабочками… Разбавляет ночную мглу, прикрывая крыши домов и машин пушистым одеялом… Будто и не было ничего – выщербленных в асфальте ям, ржавчины или грязи, мокрой земли, лежащего на обочинах мусора… Все белым-бело…

Если бы и душу можно было вот так обелить. Заставить ее прощать или любить, терпеть… Или признавать ошибки, что куда сложнее…

Я думаю о ребенке… Хочу, чтобы он родился. Улыбался мне беззубым ртом, смеялся, делал первые шаги и набивал шишки… Мечтал, жил, творил...

– Дамир, почему ты не женился после смерти Ларисы? – неожиданно спрашиваю я.

– Никого не любил, Вик. Я совершил еще одну роковую ошибку, вздыхает он, сжимая руль напряженными пальцами.

– Расскажешь?

– После смерти Ларисы я встречался с женщинами, но боялся попасть в подобную ситуацию снова… Не хотел нежеланного ребенка. Я сделал вазектомию, Вик.

– Наверное, это мудро… То есть ты не можешь иметь детей?

– Да. Не могу.

Он стыдливо отводит взгляд, будто речь идет о чем-то постыдном… Я ведь и не думаю его осуждать…

Добираемся до дома быстро… В груди щемит, когда я выхожу из машины и дрожащими пальцами прикладываю ключ-карту к разъему. Сержик не удосужился сменить пароль от домофона. И ключи не забрал у меня…

Входим в дом вместе. Включаю свет, застав Вилли сидящим в лежанке.

– Малыш мой, не рычи, это Дамир. Он мой друг. Как ты тут?

Вроде не похудел… Миска хоть и грязная, но полная. И корм есть, и водичка. Замечаю в лежанке пса новые «игрушки» – золотистый туфель, принадлежащий Жанночке и…

– А это что такое? Гадость какая… – морщусь я.

– Резиновый фаллос. Кошмар… Не думаю, что это принадлежит Тане, – произносит Дамир. – Не трогай это, Вик. Вилли его уже разгрыз…

– Господи… Они совсем стыд потеряли. Надеюсь, двери в спальню они запирают?