Рокки, последний берег - Гунциг Томас - Страница 16

Наоборот.

Она хотела жить. Хотела жить полной жизнью. Хотела жить, чтобы наверстать время, которое украли у нее на этом острове.

Лучшие годы ее жизни.

После скуки накатила грусть.

Жанна ненавидела грусть почти так же, как скуку.

Она в ужасе вскочила. Грусть распространялась стремительно, как лесной пожар: если не принять всерьез первые язычки пламени, может сгореть весь лес.

Она спустилась в спортзал, включила телевизор, выбрала свой профиль в меню сервера: иконка сериала «Городской колледж Сакраменто» высветилась на верхней строчке истории поиска.

Ей это было нужно. Ей нужно было встретиться с Кэсси, Кейлой, Эшли, Джейсоном, Кайлом и Шо-ном, это были ее друзья, ее товарищи, ее наперсники. Каждый раз своими взглядами, своими жестами, своими рассказами они с корнем вырывали грусть, как сорняк.

Она прокрутила список сезонов и серий и остановилась на четвертой серии второго сезона. Ей очень нравилась эта серия под названием «Безлунная ночь», про лесбийский трах Кейлы и Эшли на вечеринке, которую устроил Кайл в доме своих родителей, когда те уехали в Париж. Вечеринка в разгаре, вокруг стола в гостиной десяток гостей играют в пиво-понг, в бассейне милуется столько парочек, что он похож на большую миску гормонального супа, полуголый Кайл, ничего не подозревая, готовит сангрию в большой стеклянной салатнице, а Кейла поднимается к Эшли в родительскую спальню. Та лежит на кровати, ей плохо, потому что среди гостей она узнала Итана, сына мэра, который надругался над ней несколько лет назад, после финала межколледжского кубка по баскетболу. Кейла понимает смятение Эшли и уговаривает ее об этом молчать, потому что такая история будет стоить ей ярлыка «bitch». Она говорит и гладит ее длинные темные волосы, такие гладкие и блестящие, что так и видится свежий асфальт калифорнийского шоссе. Продолжая говорить, Кейла склоняет лицо к лицу Эшли. Эшли, с глазами, полными слез, приоткрывает губы, готовясь ответить на поцелуй.

И вдруг изображение застыло.

Эшли и Кейла, лицом к лицу, замерли на экране телевизора.

— Черт! — ругнулась Жанна.

Она взяла пульт, нажала на «Play».

Ничего не произошло.

Она вышла из приложения и перезагрузила его.

Вернее, попыталась перезагрузить. Ничего не получилось.

Вместо обычной домашней страницы (имена членов семьи, каждое с личной иконкой, у Жанны стилизованная черная роза) был пустой серый экран, и по нему ползли черные буквы, складываясь в слова «last login», за которыми следовал ряд непонятных цифр.

Она посидела немного, яростно кусая изнутри щеку. Сервер завис, Жанна не знала, как решить эту техническую проблему, отец должен знать. Она пойдет и попросит его наладить все сейчас же!

И плевать, что глубокая ночь! Ему же не надо завтра рано вставать на работу! И вообще, чинить то, что не работает, — это его дело!

Она встала и отправилась искать отца, полная решимости разбудить его.

Войдя в гостиную, она заметила, что происходит что-то необычное. Несмотря на ночь, гостиная была залита зеленоватым, колышущимся, каким-то подводным светом. Жанна подошла к стеклянной двери.

Небо не было больше небом, его сменил странный театр, в котором плыли, словно скользя по луже мазута, переливающиеся паруса, сверкающие зеленые полотнища с бахромой, медленно менявшей цвет от розового до голубого.

Жанна подумала, не сходит ли она с ума. И правда, если столько скучать и морозить себя в воде океана, что-то может сдвинуться в мозгах. Ей вспомнилось выражение: «Ущипнуть себя, чтобы поверить».

Она ущипнула себя.

Было больно.

Она сделала вывод, что нет, крыша у нее не едет. Или уж отъехала так далеко, что щипать себя бесполезно.

Она направилась к комнате отца и вошла без стука.

Фред спал на животе, лицом в ее сторону. Обычно она находила отца старым и некрасивым. Сейчас, с приоткрытым ртом и обмякшими чертами, вид у него вдобавок был идиотский. Часть простыни, которой он был накрыт, сползла на пол, спал он голым, и Жанна увидела его попу. Белую и дряблую, как опара. Ее замутило. Она подошла к кровати, потрясла его за плечо и позвала:

— Папа!

Отец не шелохнулся. Ксанакс и другие таблетки, которые он принимал в течение дня, стальными оковами удерживали его в нетях химического сна. Она позвала его громче и потрясла сильнее:

— ПАПА!

Отец застонал. Заворчал. Как ребенок, которого заставляют есть суп. Приоткрылся один глаз. Посмотрел пустым взглядом животного в клетке, не знающего, где находится. Потом, увидев стоящую рядом дочь, Фред как будто пришел в себя. Сел в постели, смущенно прикрылся простыней.

— Папа! Что-то случилось! Сервер завис. И на улице что-то странное.

— Что?

— Что? Откуда я знаю что! Но странное. Небо цветное.

Он почесал голову:

— Сейчас приду.

Жанна вышла из комнаты, не хватало еще увидеть висячий член отца, когда он будет одеваться. Она дождалась его за дверью. Фред ополоснул лицо под краном, но все равно не совсем проснулся.

Вслед за ней он пошел к окну гостиной. Странное зрелище в небесах продолжалось. Фосфоресцирующие полотнища на десятки километров в высоту и длину колыхались в ритме смены цветов.

— Ох! С ума сойти! Впервые это вижу! — воскликнул отец.

— Что это?

— Полярное сияние. Обычно наблюдается только у магнитных полюсов Земли. Это происходит, когда заряженные частицы солнечного ветра вторгаются в верхние слои атмосферы. Я знал, что это может наблюдаться и южнее, когда вспышки на солнце особенно сильны, но это явление исключительное! Красиво, правда?

Жанна пожала плечами. Она не понимала, что в этом красивого! Это было странно. Немного жутко. Но это не было красиво! Кайл — вот это красиво. Шон — вот это красиво, а эта разноцветная хрень в небе только тоску нагоняла.

— А сервер?

Отец спустился с ней в маленький спортзал и увидел сообщение об ошибке на экране: «last login». Он выключил и перезагрузил систему.

— Я это уже делала! — вмешалась Жанна. Через пару минут слова «last login» снова появились на экране. Отец нахмурился.

— Я перезагружу главный сервер, — сказал он и встал.

Жанна пошла за ним.

Главный сервер находился в подвале. Инженеры поместили его туда, потому что это было самое прохладное и безопасное место в доме. Он представлял собой темный монолит размером с небольшой холодильник, это была модель под названием «Бункер» производства фирмы Naumad. Несколько лет назад, когда отец привез всю семью на остров, он объяснял, что эта модель огнеупорная и водонепроницаемая, способная выдержать температуру до восьмисот сорока градусов в течение тридцати минут и находиться под водой на трехметровой глубине неделю. Вдобавок она была оборудована системой синхронизации/репликации, связанной с еще двумя серверами той же модели, но расположенными один в подсобке, примыкающей к ветряку, другой в пятидесяти метрах от дома, в маленькой бетонной постройке у скал. Таким образом, даже если главный сервер необратимо выйдет из строя, всегда останется второй и даже третий, точные повторения первого, готовые принять эстафету. Фред не рассчитывал на одновременную поломку всех трех серверов, но сказал тогда, что это не более вероятно, чем явление енота-полоскуна, играющего на гитаре, и этот образ запал Жанне в душу.

Она долго смотрела, как отец пытается истолковать мигание разноцветных огоньков на контрольном табло, потом он пожал плечами и выключил прибор. Огоньки погасли. Он подождал немного и включил снова. Они вернулись в спортзал, и отец опять запустил систему. На экране в очередной раз появилось сообщение: «last login».

— Ладно. Я запущу систему с запасного сервера.

Это было несложно, просто подключить внешний кабель категории 6 к роутеру. Операция была выполнена в два счета, и отец снова запустил систему.

«Last login».

На этот раз он выругался: