Князь Московский (СИ) - Иванов Евгений Геннадьевич - Страница 40

А мы двинулись в Кремль.

Из записей дневника Георгия Александровича , второго сына Александра Александровича Романова, Императора и Самодержца Всероссийского.

4 июня 1891 год

... Я очнулся от тряски, передо мной открывался вид на Воскресенские ворота, а рядом со мной сидел дядя Серж.

— Приведите себя в порядок, Георгий, — голос его был сух и строг. — Мы сейчас остановимся и зайдем поклониться в Иверскую часовню.

Дядя был всегда поборник церкви, за что его тихонько меж родни называли Херувимчиком.

Самое главное, что я себя чувствовал отлично, слегка сонно, и чувствовалась небольшая усталость, но меня не лихорадило, не мучило похмелье, и главное - мою грудь не разрывал кашель!

Конечно, сразу это всё я не осознал, но когда мы вышли из часовни, и я, забывшись, втянул воздух полной грудью и не закашлялся...

А дядя говорит:

— Что, хорош воздух московский? Целебен! — и пошёл в коляску садиться как ни в чём не бывало. Мы уселись, только теперь я сел в ландо на противоположной стороне от Сергея Александровича.

Нас встретили в Кремле молебном и колокольным звоном. Было благостно и благочинно.

Тетушка Элли была изумительно женственна и прекрасна - дяде, конечно, очень повезло.

Трапеза прошла семейно, у меня было постоянно чувство эйфории на душе.

И не было проклятого кашля.

Оказалось, что Гоги и моих адъютантов оставили в гостинице, и покои, что мне определили, были скромны и унылы. Мне очень хотелось помчаться к своим homme à soi, но не хотелось обижать дядю своим liberté. А ещё не было папирос, совсем!

Я позвал лакея, и оказалось, что ни Сергей, ни его окружение совсем не курят табак.

Cela m'étonne!

И когда всё же решился выйти, случилось это...

Я метался по своим покоям, как по клетке мечется тигр, не было не только папирос, но даже нюхательного табаку, и послать за ними было некого. Тогда решился выйти из комнат и спросить табаку у охраны, что стояла на карауле при входе во дворец. И, находясь в задумчивом состоянии, открыл дверь и быстро вышел в коридор.

И столкнулся с ней..

Она несла какие-то письма и в полумраке коридора не смогла увернуться. Мы столкнулись, и бумаги разлетелись веером, а сама она начала падать, но я подхватил её за талию и прижал к себе...

Это было наваждение и очарование. Я тонул в её глазах и не мог оторваться, не мог выпустить из своих рук тонкий стан, не мог надышаться её ароматом, и единственное, что сейчас желал, это никогда её не отпускать.

Не знаю, сколько я так стоял и держал на руках свою мечту, но, в конце концов, её голос достучался до моего разума.

...- Ваше Императорское Высочество, Вы меня компрометируете… - тихой весенней капелью прозвучал её голос.

Мне казалось, что якорную цепь проще разорвать, чем мне разомкнуть свои объятья и выпустить из них Её.

Но она просит, и я подчинился.

- Прошу прощения за мое поведение, Мария Петровна.

Да, это была наша первая встреча наедине. Мы были представлены друг другу, но мы были малы возрастом, и все, как, собственно, и всегда, прыгали вокруг Ники.

Впрочем, надо заметить, что юная княжна Трубецкая обычно не участвовала в этих хороводах.

А когда помогал ей собирать бумаги, которые из-за меня были рассыпаны, мы соприкоснулись пальцами, и словно огонь вспыхнул у меня перед глазами.

Мы распрощались в смущении, и я зашёл обратно в покои, забыв о папиросах и табаке.

Я забыл обо всем, в моих мыслях была только Она.

5 июня 1891 года

Москва. Кремль. Николаевский дворец.

Завтрак я принимал в кабинете. Почти всю ночьзаписывал и систематизировал информацию, что помнил из своего мира. Конечно, одной ночи не хватит мне, чтобы всё записать, даже, думаю, и месяца не хватит. Но если ничего серьёзного не произойдёт, то должен справиться достаточно быстро.

Кофе и булочки в кабинет мне принесла Элли, пожурив меня за постоянную работу.

Чуть позже появился Джорджи, вид он имел возбуждённый и слегка суетливый. Стесняясь, вошёл в кабинет и стал молча топтаться у двери. Поймав его взгляд, приподнял вопросительно бровь.

- Дядя, помоги! - с этими словами Георгий уселся в кресло напротив стола. - Я влюбился! Не хочу спать, хотя за всю ночь не сомкнул глаз! Нет аппетита, жажду только Её! Я даже курить не хочу, хотя до встречи с Ней меня мучило это желание!

- Влюбился? А когда ты успел? И в кого? - мне стало ужасно любопытно, где этот «моряк» успел познакомиться с дамой, а главное, влюбиться в неё. - И тебе не кажется, Георгий, что пока ты болен чахоткой, тебе не стоит заниматься матримониальными планами?

Мой племянник молча смотрел на меня своими очами, цвета северного моря, губы его были сжаты в тонкую линию, и в какой-то момент он всё же не выдержал моего прямого взгляда и чуть потупил глаза.

- Мне показалось, что я исцелился. Меня не мучил кашель с тех пор, как мы с Гоги... хм...

Георгий окончательно смутился, и уши его заалели.

- Давай так поступим. О твоих чувствах и состоянии здоровья мы умолчим перед обществом, и оставим эти вести пока под вуалью. - У меня созрел план, как одним выстрелом поразить двух зайцев.

- Завтра приглашу врача, и мы проведём обследование, а сейчас всё же сходи, отдохни, а вечером тебя ждёт дворянское собрание, – решив закругляться с наставленьями, я поднялся из-за стола.

- Пойдём, покажешь покои, что тебе отвели. Как видишь, дворец маленький, перестроенный нашим дедом из митрополичьих палат. Поэтому он и несёт в себе отпечаток монастырских келий. Всё жду, когда меня Элли заставит отсюда съехать, – произносил я с улыбкой, пока вёл племянника до комнат, что ему выделили.

Там наложил на него магический сон и провёл диагностику его состояния.

«Ну, что же, племянничек, болезнь мы тебе чуть купировали, кашель пока уберём, да и лёгкие почистим» - так размышляя, проводил медицинские вмешательства. «Конечно, надо что-то делать с его курением. Да и, в общем, тут все или нюхают, или курят табак. И влюблённость эта ещё, но вариантов немного, так что, думаю, и это мы на пользу общему делу определим».

Вернувшись в свой кабинет, написал записку Гиляровскому и отправил её с курьером.

У Гиляя есть друг - врач, и по совместительству, достаточно известный писатель. Мне захотелось как-нибудь осветить ситуацию выздоровления Джорджи. Но просто давать интервью показалось неправильным. Для этого случая требовалось что-то неординарное.

Сегодня ночью я собирался встретиться с Окунём, тем представителем «ночного общества», с которым общался на Хитровке, для этой встречи моему архимандриту пришлось крепко перетряхнуть свои связи и возможности.

А так как магии нормальной нет, то по совету специалиста заказал себе пару смит-вессонов укороченных, для скрытого ношения. Ведь встреча всё-таки будет с бандитом, и что тому взбредёт в голову, лишь Творец ведает. Единственное, что меня смущало в этой паре стреляющих игрушек, так это то, что для орудия убийства они были слишком вычурны. Давая задание Герману, я упустил момент того, что он может понять меня превратно. А посылать его, чтоб поменял, времени уже не было. Да и понравились мне эти малышки.

Футляр с ними лежал передо мной. Я почистил и смазал барабаны и спусковые системы револьверов, пощёлкал в своё удовольствие. Не могу сказать, что люблю механизмы, но эти малыши меня порадовали своим хищным поведением, они были самовзводными и очень приятно лежали в руке. Стоило бы их обстрелять, но времени на это уже не было.

Зарядил и, убрав в стол эти стреляющие игрушки, продолжил заниматься проработкой устава будущего Банка. Мне требовался инструмент полностью подвластный мне, и каких-либо неожиданностей хотелось бы избежать.