Князь Московский (СИ) - Иванов Евгений Геннадьевич - Страница 20

Даже тогда, на коронации, она боялась, что кто-нибудь бросит этот адский механизм им под ноги, и их разорвёт на части.

Они заперлись в Гатчине и сидели здесь, как кроты, трясясь от страха. Она множество раз исподволь намекала мужу, что это неправильно, что требуются совсем другие меры, и что надо более жёстко подходить к этим убийцам. Но кто послушает слабую женщину?!

И она стала больше молчать, молиться и гулять с детьми, а Александр стал тоже больше молчать с ней. И стал больше пить.

И вот она сидит у постели своего пьяного мужа и не понимает, что с ним не так. Вроде всё так, но что-то ей не даёт покоя.

И тут она поняла!

Вскочив на ноги, она подошла к кровати супруга и сбросила одним движением с него одеяло, которым до этого его заботливо накрыла.

Перед ней на кровати лежал её супруг, и, судя по его причмокиванию и спокойному дыханию, ему было хорошо.

Да. С ним было всё хорошо, даже слишком.

Её благоверный супруг выглядел хорошо, слишком хорошо для человека, что последние годы не мог даже сапоги снять самостоятельно, так как пузо у императора было очень приличных размеров. А теперь пуза не было, а был аккуратный мужской животик. И было это настолько странно, что Мария Фёдоровна даже перевернула с огромным трудом своего тяжелого супруга набок и начала его ощупывать и осматривать. На всякий случай даже в панталоны заглянула, а то мало ли что ещё пропало? Но там было всё нормально, и царица в недоумении села обратно в своё кресло.

И через некоторое время поспешно встала и вышла из покоев Императора. Она поняла, к кому надо идти с вопросами, ведь две красивые женщины всегда найдут общие темы для милых сплетен, не то что эти грубые мужланы, не правда ли?

Мария София Фредерика Дагмар

Глава одиннадцатая

После попойки у Александра я вернулся в покои, куда нас с Элли поселили в Гатчине. Елизаветы Фёдоровны ещё не было, и я прямо в одежде рухнул на кровать, будучи изрядно набравшийся коньяку.

Александр пытался меня подпоить и вызнать, как творю чудеса и можно ли их поставить на поток.

Но какими бы габаритами ни обладал бы царь, а мага ему все-таки не перепить. Сашу буквально отнесли четверо слуг, а меня просто сопроводили, чтоб не запутался в местных коридорах.

Но с каждой секундой мне становилось всё хуже и хуже, волны боли захлёстывали меня и в какой-то момент этой пытки сознание моё отключилось. Видимо, до меня добралось отравление эманациями боли и смерти, которые вместо нормальной магии наполнили мой источник, когда находился в больнице и в столице империи, что буквально пропитана смертью…

Меня качало на волнах боли. Яд, что сидел до этого времени в сосредоточии силы, начал проникать в магические каналы и жечь их. Чувствовал, что меня будто пронзает изнутри, раздирая заживо и сшивая на живую.

И в какой-то момент моя личность будто бы растворилась в этой боли.

Приходил в себя я достаточно долго. Ощущения были подобны некоему тяжелому всплыванию из сновидения. Не мог понять, где я, кто я, почему мне так плохо и больно, так как болело буквально всё. Мне казалось, что болели даже волосы на бороде и кончики ногтей.

Но привычка взяла своё, начав структурировать информацию, которая была мне сейчас доступна.

Разобравшись со своей личностью, решил подать голос:

- Воды... – тихо прошептал я, и тут же моих губ коснулся поильник, и, открыв глаза, увидел повторение картины, что случилась со мной в поезде.

Елизавета Фёдоровна давала мне напиться воды, вид у неё был растерянный и очень озабоченный.

- Серёжа! Как ты нас всех напугал! Что с тобой случилось? Ты двое суток лежал и бредил, и у тебя был сильный жар... - она меня о чём-то спрашивала и по временам вставляла неосознанно в свою речь немецкие слова.

- Мария Фёдоровна сказала, что вы праздновали излечение Императора? Но чем он был болен?..

Я смотрел на неё и думал, что если у нас родится девочка, то будет изумительно красива.

- Ты опять глупо улыбаешься! - прервала мои мечтания возмущённая Элли. - Вы с Императором пьёте, а я сижу и не знаю, что с тобой происходит!

Из её глаз покатились слёзы, и она их промокнула взятым из рукава платочком.

- Милая моя Елизавета Фёдоровна, - проговорил я ещё слабым голосом, - смотря на тебя, думаю, что у нас будут изумительной красоты дети! - произнёс с улыбкой я.

Элли смущённо улыбнулась и чуть порозовела. Мы ещё долго разговаривали, к нам приходил Сашин лакей справиться о моём самочувствии, потом пришёл слуга от Марии Фёдоровны, тоже справлялся о моём здоровье.

А я лежал и думал о своём источнике. Он остался, и даже каналы были целы, их, конечно, прижгло, и они серьёзно болели, но главное - остались, а всё остальное поправимо.

На обед я не стал вставать, чувствовал в себе слабость после пережитого отравления. Элли сказала, что это коньяк и зря я его столько пил, разве можно сравниться в этом с Императором?

После обеда пришёл Саша, выглядел он бодро, настроение у него было явно отличное, и энергия била из него ключом. Но, увидев меня, он чуть растерялся и стал более сосредоточенным. Мы чуть пообщались втроём, а потом он очень тактично попросил Элли оставить нас наедине.

- Что с тобой, Сергей? - без всяких обиняков спросил он у меня.

- Ты троечник, Саша, -сказал я тихо и улыбнулся, - плохо учил естествознание, брат. Если что-то откуда-то убыло, то обязательно куда-то прибыло. Стой! Не придумывай себе ничего! Это мой выбор. Просто таковы законы Творца, - негромко произнёс я.

А Александр тем временем начинал себя морально накручивать.

«Давай, братец, накручивай себя. Ты мне должен, и должен много», - думал я и строил планы на своего простодушного родственника.

Александр сидел рядом с моей кроватью на резном стуле, на котором ждала моего пробуждения Елизавета Фёдоровна. И в нём боролись противоречивые чувства: он и радовался отличному самочувствию, и огорчался состоянию брата, который ясно дал понять, что эта болезненность из-за него. И явно отнекивался от награды за свои страдания хотя было ясно, что он просто желает получить больше чем сейчас готов предложить ему его царствующий брат, но это не отменяло того, что услуга им нежданно оказанная, была воистину божественная.

Императору было тяжело это признать, но за время его правления он растерял всех друзей и приятелей беззаботного детства. Они стали для него ниже по положению, и он не мог поделиться с ними своими заботами, а их хлопоты стали для него слишком ничтожны.

А в этот нелёгкий момент жизни, он узнал своего младшего брата с совершенно другой стороны.

И у очень одинокого, по сути своей, Властителя огромной территории, затеплилась надежда, что он нашёл в брате не только вынужденного единомышленника, но и настоящего друга. Да и что греха таить, не смотря на всю самодержавную политику, что насаждали его правящие предки и он сам, в глубине своей души понимал, это направление устарело и требовалось разделить власть. Но как это сделать и не ввергнуть всю державу в пучину революционного хаоса? Ведь пример его отца стоял у него перед глазами, и ту волну безумия которая захлестнула его отечество, и унёсшая с собой множество жизней верных сыновей родины, он и его семья с огромным трудом смогли пережить.

И сейчас он ясно увидел, что есть рядом с ним человек, чьё желание помочь своему Императору доминирует над личными интересами.

Ведь ничего его так не тяготило в его высоком положении, как холод одиночества перед ответственностью за судьбу страны, ведь даже жена, его Минни, его любовь, всё же была иностранкой и просто не могла почувствовать весь спектр нюансов, что и создавали Российскую Империю.

А министры его правительства, хоть и были в основном своём числе патриотами своей страны, но они были слишком низкого положения, для того чтобы стать рядом с ним.

- Я могу тебе чем-то помочь? - не громко и чуть хрипло спросил у меня Александр.