Графский сын. Том 2 (СИ) - Тайецкий Тимофей - Страница 47

Виконт Монферан наблюдал за всем этим с вершины городской стены. Солдаты его гарнизона, гордые и преданные, стояли рядом, как верные соратники своего господина.

— Какого лешего они все здесь творят? Это не просто лагерь, они что город строят? — спросил он, его голос был полон недоумения и беспокойства.

Солдат, стоявший рядом, взглянул на лагерь, словно на чудо, которое невозможно было объяснить.

— По всей видимости, так, господин, — ответил он, его голос был полон уважения перед тем, что видели его глаза.

— Их лагерь говорит о чем-то серьезном, о невидимой опасности, что подстерегает нас. И по всей видимости, они не собираются уходить скоро. Похоже, нам не стоит рисковать, пытаясь совершать ночные набеги. Мне нужно поговорить с ними, — сказал Монферан, его слова были полны решимости и мудрости.

Скоро ворота города были открыты. Мужчина верхом на черном коне медленно направился в сторону лагеря Мраморного, его фигура противостояла ветрам, словно непоколебимая скала в бурю.

Все солдаты внимательно наблюдали, готовые действовать в любой момент. Но только солдаты, стоявшие у входа в лагерь, напряглись еще сильнее, видя, что приближается всего один человек.

Это мог быть обманный маневр и можно было ожидать любой исход. Несколько мушкетов сразу были направлены на этого посланника, готовые выстрелить, если что-то пойдет не так.

Мужчина на коне поднял обе руки в воздух, словно вознося молитву к небесам, и произнес:

— Я здесь с мирными намерениями. Позвольте мне встретиться с тем, кто здесь командует.

Солдат, стоявший на страже, поднял брови, но его мушкет не упускал мужчину из прицела.

— Сначала назови свое имя, — ответил солдат, его голос был грозным и непреклонным.

— Я — виконт Монферан и это мои владения, — произнес мужчина, его голос нес в себе страх перед оружием, направленным на него, но также и решимость идти вперед.

До Монферана доносились лишь слухи об этом удивительном оружии, и звучали они как легенды, но ни разу он не смог увидеть его в живую. Мифическое оружие, о котором говорили, было столь смертоносным, что даже простой фермер взяв его в руки мог уничтожить опытного рыцаря.

После слухов об этом новом оружии Монферан стал обращаться со своими подданными с более искренней заботой. Его решение облегчить тяготы крестьян и уменьшить их обязанности сокращало вероятности бунтов и недовольства.

Потому что в его душе всегда гнездилась тревога. Он не мог себе позволить даже представить, какие катастрофические последствия могли бы наступить для него и его семьи, если бы это оружие вдруг оказалось контрабандой в Монферане.

Стражник лагеря был поражен, увидев виконта, и тем более тем, когда он пришел один, без охраны. Это была смелость или безрассудство? Вопрос висел в воздухе, напоминая, что перед ним стоит необычный человек.

— Прошу прощения, ваше благородие, — проговорил стражник, — я сразу же сообщу полковнику.

Монферан кивнул, недоумевая о значении слова «полковник», но предполагая, что это, должно быть, какое-то военное звание. Как всегда, король Ренар предпринимал нестандартные действия и придумывал что-то новое.

Через пять минут Монферана провели в центр лагеря, в самую большую палатку, где собралась вся аура власти.

— Полковник Львов, я привел его, — сообщил стражник.

— Пусть войдет, — раздался голос полковника изнутри палатки.

Монферан осторожно шагнул внутрь палатки, напоминая себе, что герцог Барко был убит в палатке выстрелом в лоб. Он пытается сохранить на лице маску спокойствия, но его сердце билось настолько сильно, что он мог почувствовать его пульсацию.

— По крайней мере, мой меч все еще при мне, — подумал он, пытаясь успокоить себя, но вглядывадся в каждый угол палатки.

— Приятно познакомиться, виконт, — вежливо произнес полковник, Львов, поднимаясь с кресла и протягивая ему руку. Его глаза упали на талию виконта, где висели его ножны. На лице полковника появилась ироничная улыбка, словно он знал что-то, о чем Монферан не имел понятия.

— Приятно познакомиться, я виконт Монферан, — ответил он, потрясая руку полковника, но сохраняя невидимую решимость в глубине своего взгляда.

— Чем я могу быть вам полезен, виконт? — спросил Львов, продолжая вежливо улыбаться. Его голос звучал уверенно, но в то же время в нем была нотка загадочности, словно он уже знал, что скрывается за горизонтом событий.

Монферан выразил свое недовольство невежеством Львова, нахмурив брови и сузив глаза.

— Солдаты Мраморного вторглись на мою территорию и разбили лагерь возле моего города без моего разрешения. Вы можете объяснить, почему? — его голос звучал как роковое предупреждение.

— Ну, конечно. Я планировал подождать до завтра, но раз вы здесь… То так уж и быть, — ответил Львов, словно бы играл в игру, где каждый ход был тщательно обдуманным.

Монферан был явно смущен, и его лицо отражало внутренний конфликт, словно бушующий шторм.

— Что вы имеете в виду? Расскажите мне всё! — его голос дрожал от нервного напряжения.

— Вот суть дела… Наш военный министр приказал мне попросить вас передать виконтство королю Ренару и перевезти семью Монферан в нашу столицу, — сказал Львов откровенно. Его слова были словно меч, пронзающий воздух без лишних церемоний. Он не чувствовал необходимости обмениваться пустыми словами, учитывая свое преимущество.

— Что⁈ Ты… Вы слышите сами себя⁈ — Монферан взорвался словно бушующий вулкан, его голос разлетелся по всей палатке, искры негодования и пламя ярости осветили его глаза.

Львов сохранял спокойствие, словно капитан, управляющий кораблем в бурю.

— Да, я слышу вас, — продолжал он. — И если вы беспокоитесь за свое богатство, вы можете забрать все свое барахло с собой. Не беспокойтесь, мы не заберем ни одной монеты.

— Кто вы такой, чтобы вмешиваться в мои дела? Вы приходите на мою территорию и требуете, чтобы я сдался? — Монферан испытывал бурю ярости, его голос гремел, как раскаты грозового неба.

— Мы — доблестные солдаты Мраморного, — гордо заявил полковник Львов. — Без сомнения, мы одна из самых могущественных сил среди государств на материке Авразии. Основываясь на данном мне приказе, если я не убеждаю вас словами, мы применим силу, чтобы доставить вас в столицу, и вам это не понравится. — Его слова прозвучали с хладнокровной решимостью, словно клинок, готовый вонзиться во вражеское сердце.

— Вы угрожаете мне⁈ Вы думаете, что я испугаюсь? — виконт Монферан был готов взорваться от гнева. Но его терпение почти иссякло, и в его глазах вспыхнула остатки непоколебимой гордости, словно последний огонь в факеле перед рассветом.

— Да, я угрожаю вам, именно так это и понимайте. И нет, я не боюсь вас. Я не знаю, откуда у вас столько уверенности, но у вас нет шансов против нас. Учитывая нашу армию в 4000 и наше превосходство над вашими 2813 солдатами, — закончил Львов, словно предостерегая Монферана от неизбежного столкновения, в котором уже не было места для компромисса.

Дыхание Монферана стало неровным и непослушным. Его сердце бьется в унисон с каждой нервной пульсацией, когда он осознает, что перед ним не просто числа, а точное и беспощадное количество его солдат. Его кожа покрывается холодным потом, и он понимает, что не смог скрыть от них свою истинную мощь. Он всегда старался маскировать количество своих солдат, держать их в тайне, даже от самого императора, стремясь запутать его, предоставляя заниженные числа и лживые данные.

В это мгновение страх распространяется по всему его внутреннему миру. Он понимает, что его особняк, его последний бастион надежды, находится под навязчивым, пристальным наблюдением вражеских шпионов.

— Но есть и ещё одно предупреждение для вас, — прозвучало внезапное заявление Львова, выбивая последний остаток надежды из Монферана. Его голос, наполненный мрачной уверенностью, гремел в тишине палатки. — Если вы рассчитывали обратиться за помощью к императору Николаю I, то забудьте об этом. Он сильно занят и ему не до вас. Кроме того, другая моя цель — помешать вам помогать ему, — Львов поднимает бровь, давая понять, что он знает каждый ход Монферана и готов действовать против него.