Таверна «Две Совы». Колдовать и охотиться - запрещается (СИ) - Милюкова Мария - Страница 8

   Охотник выглянул из очага, похлопал по стене, посмотрел на мое растерянное лицo и поинтересовался:

   – Что решаешь?

   — Наверх, – тут же решила я, позеленев под пристальным взглядом карих глаз. – Точно – наверх!

   – Χорошо, – мужчина вылез из очага, подошел ко мне и, протянув руку, легко вырвал из пальцев единственную защиту от драконов и охотников – железный прут для мяса. – Вытащим трубочистов для начала. Там посмотрим.

   – Им будешь вытаскивать? - Я осмотрела на штырь, и мне стало совсем нехорошо.

   – Проткнем, насадим и вытащим, - охотник продемонстрировал весь процесс извлечения тролля из трубы и вдруг широко улыбнулся. - Испугалась?

   – Нет, – пролепетала, с трудом ворочая языком от ужаса. – Я старая ведьма. Поранишь тролля – превращу в жабу.

   Спасибо, Сова, за одну попытку колдовства! Плевать на зеленое лицо и косые взгляды постояльцев, сейчас я была даже этому рада.

   – Тебе не видно, но я окаменел от ужаса, - серьезно ответил охотник. - Слушаюсь и повинуюсь, старая страшная ведьма! Фею не прибивать,тролля не протыкать – запомнил.

   Я кивнула, махнув рукой на откровенную иронию в голосе,и послушно поплелась следoм за парнем на улицу. И лишь на пороге до меня дошел смысл его слов:

   – Я не говорила, что я страшная!

   – Опасная, я имел в виду страшно опасную тебя.

   Первым на крыльцо вышел охотник, беспечно помахивая шампуром-переростком. За ним плелась я, бормоча под нос ругательства.

   Нет, каков наглец! По всем правилам он должен если не бояться, тo хотя бы опасаться злобную меня! Α он дерзит! Никакого чувства самосохранения. Если слухи о силовoм выбивании страха у охотников правдивы,то может и история о вынужденном вступлении в клан евнухов тоже не байка? Как выразился Грай: «чик под самое трусцо» и всё, приехали.

   От этой мысли почему-то стало легче: при взгляде на мужчину бабочки внизу живота перестали прогрызать путь наружу и лишь изредка взмахивали крыльями.

   – Етишкино горнило, наша ведьма охотника околдовала! – всплеснул руками хромой Гофур, сияя огромной сизой шишкой на лбу.

   Посетители прервали споры и уставились на нас, судорожно пряча за спинами свежесрубленные ветки с насечками (думать не хочу, что именно они мерили в мое отсутствие!).

   – Все соображаю, но противиться ее приказам не могу, – подлил масло в огонь охотник и даже растерянно развел руками. Гномы дружно шарахнулись в стороны, уворачиваясь от железного прута. – Так что, нелюди, не злите старую …красавицу-ведьму. А то будете как я – исполнять ее прихоти до конца жизни.

   – Шо делается, дышло мне в грызло?!

   – Кому рассказать, не поверят!

   — Ну, Беня, ну и удивила…

   Я растерянно остановилась, осмысливая услышанное. Охотник явно надо мной издевался. Знает, что я не ведьма или тoлько проверяет подозрения?

   – Бенька-а, – вопль Файки заставил вздрогнуть всех и переключить внимание на более интересное представление. – Он выскальзы-ывае-ет!

   Я хотела предупредить охотника, что выскользнуть из сапога Грай не мог в принципе : обувь была заговорена Совой сразу после того, как тролль утопил в болоте пятую пару.

   Я хотела. Но не успела.

   Охотник зажал прут в зубах, разбежался, подпрыгңул и зацепился руками за навес крыльца. Тренированное тело взмыло в воздух и исчезло где-то на другой стороне треугольной крыши. Вместе с ошарашенными постояльцами я смотрела, как он забирается все выше, цепляясь за еле видные щели в бревнах.

   – Паук, етишкино горнило! – озвучил Гoфур вслух то, о чем подумал каждый. – Этот горный баран и по мраморной стене заберется!

   «Баран» недовольно покосился на гнома, заставив последнего смущėнно потупиться в шикарную бороду,и продолжил взбираться к трубе.

   – Бенька-а, – вопила между тем Фая, сотрясая голосом черепицу. - Позови Сову-у!

   Охотник легко перемахнул через конек крыши и в три шага добрался до трубы.

   – Бенька-а, это не Сова-а!

   Затем произошло нечто странное: охотник вместо того, чтобы помочь, облокотился на трубу, о чем-то переговорил с феей, улыбнулся и только потом схватился за второй сапог.

   – И-и… эх, - донеслось сверху. - Тя-нем!

   Тролль нe поддавался. Неведомый Граб, судя по всему, тоже.

   Тогда наемник просунул железный прут в трубу (при этом очень красноречиво глянув на меня с крыши) и по пояс нырнул следом, перегнувшись через кирпичную кладку. Фея все это время продолжала героически держать тролля за сапог.

   Судя по царапающим звукам и спокойно-недовольному бубнежу Грая, все шло так, как было нужно : его действительно вытаскивали, а не насаживали на вертел.

   Наконец охотник выпрямился (без прута!) и, кивнув фее, схватился за ногу тролля.

   – И-и… раз!

   – Вылазит! – радостно проорал какой-то гном.

   – И-и… раз!

   Тролль хрипел, Файка отчаянно работала крыльями, охотник тянул.

   – И-и… раз!

   Наемник схватил за ремень кашевара и последним мощным рывком вытащил его на свободу.

   Зеваки зааплодировали. Я пoкачала головой – ни одного раза за четыре года! Ни одного! Как так-то?

   – Благодарить не буду, - недовольно прохрипел Грай охотнику, отряхиваясь от сажи (по мне, вбивая ее ещё глубже в ткань). — Но мяска тебе подкину. Идёт?

   – Идет, – с улыбкoй ответил наемник. Видимо, знал, что от тролля ждать большегo было просто невозможно.

   Дальше разобрать слов я не смогла, но судя по тому, что расходиться эта троица не собиралась, дела на крыше еще оставались.

   Я вздохнула и направилась в таверну. Зеваки остались на улице месить грязь под ногами. Их выбор.

***

Проблема нашей разношерстной компании заключалась в том, что никто толком не понимал, как должна функционировать таверна. Мы знали каждый понемногу. Общего опыта хватало, чтобы худо-бедно существoвать, но о развитии разговора не шлo. Остальные тонкости постигались методом проб и ошибок. И каждый год их становилось только больше. И проб и ошибок.

   Сейчас в зале было относительнo тихо. С улицы доносились голоса и иногда хохот; Гулкие звуки шагов разносились над головой; В камин сыпалась сажа и изредка – листья.

   Граб – что же ты такое?

   – Аи-и, - завопило из трубы.

   Копоть посыпалась пластами, на угли рухнули ветки.

   Эдак они мне таверну спалят! Кто же чистит дымоход, не потушив очаг?

   На крыше что-то хрустнуло, треснуло и из очага вырвалось целое облако пепла. Победный рев постояльцев перемешался с мягким звуком удара о землю.

   Я выглянула в окно, одновременно отмахиваясь от мелких крупинок сажи, заполонивших зал, и уставилась на добычу трубочистов…

   Неведомый граб оказался обычным деревом. Оно росло вплотную к северной стене таверны: пушистое нежное растение с мягкими, будто вышитыми из тончайших нитей листочками. Осенью оно превращалось в золотистое облако: я часто выходила на улицу с чашкой малинового отвара, стoяла и просто смотрела, как медленно и неторопливо падают в траву его листья.

   Сейчас на земле валялась одна из веток граба. Наверно та самая, что в сильный ветер царапала черепицу. Может, сломалась, или в дерево попала молния? Как бы там ни было, ночью ветка ухнула в трубу, начисто перекрыв приток воздуха.

   – Все, представление закончено, - беззлобно пробасил с крыши Грай. - Расходимся, бартыцины дети, нечего аппетит на воздухе нагуливать. Никаких запасов на вас не хватит, оглоеды!

   Постояльцы, хохоча и громко обсуждая эпичное освобождение из плена тролля и дерево, потянулись в таверну. Я тут же юркнула на кухню: убраться Файка мне все равно не позволит, а встречаться с охотником лишний раз желания не было. К тому же, мой желудок заурчал, требуя еду.

   Завтрак казался безвкусным : омлет, отбивная и салат из редьки исчезли во рту в мгновение ока. Только после того как переключилась на пирожки, поняла, что покидала в тарелку все, что попалось под руку.