Прошу меня спасти - Гусейнова Ольга - Страница 6

На первом курсе Маринка пыталась подружиться со мной, потому что на весь первый курс на нескольких сотен парней – всего два десятка девушек. И хоть она мне тоже понравилась и хороший человек, я не могла себе позволить с ней сблизиться. Отец бы быстро «научил» ее правилам жизни и обеим указал, где ее место, а где – мое. Поэтому я со всеми держалась вежливо и отстраненно.

Марина, красивая, добрая и немного взбалмошная, на меня не обиделась. Вообще, за годы учебы отношение в коллективе ко мне несколько раз менялось в корне. К шестому курсу меня считали странной, замкнутой и всегда настороже заучкой. Красивая, яркая и желанная первокурсница постепенно превратилась в ходячую подсказку на экзамене и бесполого собрата.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Новак тоже возмутилась грубостью Дариана, хотя это скорее черта ее характера – бороться с любой несправедливостью:

– Дариан, ты бы лучше помолчал! Если бы не адмиральские погоны твоего деда, заслуги твоего отца и дядей, ты бы уже на третьем курсе из академии с позором вылетел.

Из-за перепалки вокруг нас собрались почти все курсанты. Один из незнакомых парней, кареглазый шатен, осмотрев меня, напряженную и хмурую, улыбнулся:

– Красотка, у тебя какое направление? А то, может, одно распределение получим? Я только рад буду!

Он настойчиво улыбался в ожидании ответа, пришлось сказать:

– Пилот и навигатор. У меня две специализации.

– Навигатор и пилот? Еще и лучшая?! – опешил шатен и протянул руку. – Я Макс Верник, инженер-робототехник.

Я, лишь слегка улыбнувшись, кивнула и вежливо ответила:

– Вера Лель.

А Дариан продолжил пакостить и разорялся в своем стиле, желчно сообщая незнакомым парням мои реалии:

– Вторая наследница владельца промышленной корпорации «Фортуна» Николая Леля. И не просто наследница, а, как поговаривают, перед вами будущая глава корпорации. Все думали, что она на финансовый пойдет, с такими-то мозгами отпетой заучки, но она, как видишь, решила всем доказать, что для Лелей не существует непокоренных вершин. Скоро получит диплом военного пилота и навигатора. У них же десятки транспортных межзвездников. Сама будет ими управлять. Так что, Макс, не протягивай зря руки, а то протянешь ноги.

– Что за чушь ты несешь? – заступился за меня Артем.

Его Маринка даже спустила ноги с койки, Дариан ее тоже частенько «баловал» своими «лестными» замечаниями. Правда, проходился по умственным способностям, бесконечным опозданиям, амбициям, по его мнению, царским, и нередким проблемам со сдачей зачетов или экзаменов. В сущности, ругал за то, чем грешил сам.

– Это не чушь! Помнишь Родика Ладожского? – раздухарился Дариан. – Он за этой Кровавой принцессой на первом курсе ухаживать пытался. Прикинь, разочек успел чмокнуть в лобик – и тут же огреб по полной, всей семьей. Сперва на отца Родика какие-то грабители напали. Ничего не взяли, а вот ноги переломали… Сестру в сети протянули, мама не балуй. Мать с работы выперли. Потом оказалось, что предприятие Ладожских должно банку какую-то астрономическую сумму из-за какой-то ошибки, навалились долги…

Внутри у меня все перевернулось.

Артем вновь попытался вмешаться:

– Так может…

– Не может! – злобно оборвал его Дариан. – Родику прямым текстом пояснили, за что столько бед на его семью свалилось. Нечего было лезть к этой рыжей стерве. Раззявил пасть на кусок пирога, который ему не по карману! Такая мелкая рыбешка, как он, не пара будущей акуле! А как только Родик усвоил урок и отстал, его семье все вернули. И долги простили, и всю грязь о сестре помогли из сети убрать, мать восстановили на работе. Понял?

Я молчала. Ни оправдываться, ни опровергать что-либо не имело смысла. Потому что все – правда. Поступив в Военно-космическую академию, я сперва наивно решила, что обрела, наконец, свободу. Что теперь сама буду определять свою судьбу. Что отцу меня в стенах академии не достать. И позволила себе увлечься, ответить улыбкой на улыбку симпатичного, очень приятного парня. Сперва он просто садился рядом со мной в столовой, затем – на совместных занятиях, потом провожал до комнаты в общаге, а в какой-то момент поцеловал в уголок рта. Так, скорее клюнул, быстро отстранился и несколько секунд всматривался в мое лицо, ловя эмоции. Опасался, что обидел, поторопился…

На следующий день его отец попал в больницу в тяжелом состоянии. А потом… потом со мной связался мой отец и напомнил о суровой реальности: игрушки не имеют права на подобные отношения. Что мы с Элиной принадлежим ему, он наш создатель и только ему решать, что нам можно. Мы обязаны слушаться беспрекословно. Я же, строптивая, получила очередной и очень страшный жизненный урок. За мои ошибки будут страдать другие! С того момента я избегала любой привязанности, пресекала любые попытки завести со мной дружбу.

– Сволочи, но хоть порядочные, – буркнул кто-то из незнакомых парней, прислушиваясь к нашему разговору.

Порядочные? Я мысленно горько хмыкнула. Нет, Николай Лель порядочностью не страдал. А бедственное положение семьи Ладожских отец исправил лишь по одной причине: считает себя богом. Ведь сперва разрушить жизнь, а потом подарить надежду на новую – это так величественно, так всемогуще. К тому же отец упивался чужими страхами. И страх Ладожских, наверняка навсегда запомнивших этот урок, – особое удовольствие для него. Причем, рефлексировать они будут, услышав только его фамилию. Поэтому отец часто использовал подобный прием. Уничтожал, а потом возвращал к жизни, обретая и поддерживая репутацию всесильного и страшного человека, обрастая невольными должниками, которые в будущем так или иначе помогут в решении возникших проблем.

Ректор Михаил Волков ошибся, когда счел, что тираны не всесильны. К сожалению, мой опыт показал, что сломать жизнь можно любому. А если не вышло – просто убить. Поэтому единственный шанс обрести свободу – подписать долгосрочный контракт с военным ведомством мира, еще не вошедшего в содружество, в котором отец меня не достанет.

– Дариан, ты все-таки несешь чушь и сам это понимаешь! – спокойно возразил Макс Верник. – Если бы было так, как ты сказал, Лель бы не летела с нами на «Рушаз». Все знают, что чем дальше от центральных станций, тем жестче обстановка. Война не женское дело. Служба длится месяцами, увольнительные дают пару раз в год. На гражданке уже легенды ходят про голодных вояк в увале. Стоит им только до любых доступных баб добраться, те потом ходить не могут, так безжалостно их используют. Даже на «Дразе» красивой курсантке было бы опасно находиться без защиты, а про «Рушаз» такое слышал…

– Там на десять тысяч голодных космических волков сотни баб не наберется. Все прибывшие женщины сразу же ищут покровителя и защитника, а то в первом же углу могут застолбить как ничейную, – зловеще поддержал Макса незнакомый парень.

При этом обвел меня, Царь и Новак многозначительным плотоядным взглядом, намекнув определиться с защитниками прямо сейчас, пока не поздно.

Моя кожа покрылась липким слоем страха. Да, об этом я тоже читала и не раз слышала. Не говоря о том, что «Рушаз» – межвидовая станция и землян там гораздо меньше, чем представителей других рас. А у иномирцев, соответственно, иные моральные и нравственные нормы. Мало ли что правилами поведения на станции предусмотрено, если с детства жил по другим. Именно поэтому со времен первых контактов количество женщин в космических войсках значительно снизилось.

– Тогда с чего вдруг при всех ее возможностях и как лучшей из лучших Лель выбрала «Дразу»? – не сдавался Дариан. Потом, зло хмыкнул, глянув на меня: – Или ты как раз из этих? Кто любит пожестче?

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Как обычно в подобных случаях, я смерила его таким взглядом, что и слов не надо: дуракам лучше молчать, сойдут за умных. Отвернулась и нечаянно встретилась взглядом с Артемом, который обнимал за плечи свою испуганную зловещими перспективами Маринку. Посмотрев мне в глаза пару мгновений, он неожиданно выдал задумчиво:

– Может, потому что богатство не всегда приносит счастье? Да, Вера? Если такая птаха готова рвать жилы и терять перья за высокие оценки, чтобы потом самой напроситься в ад?