Спасите меня, Кацураги-сан! Том 12 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 3

Но одну приятную новость от них я всё же узнал.

Главный врач центральной клиники Осаки получил письмо от самого генерального директора «ВОЗ». И Хосино Мамору уволили. Внесли выговор в личное дело, если слухи не врут.

А увольнение в Японии — это большая редкость. Что ж, думаю, что он сам виноват. Слишком много показывал свой скверный характер. Получил то, что заслужил. Не удивлюсь, если после этого его примут на работу только в какой-нибудь клинике Камагасаки. А ведь он так смеялся надо мной из-за того, что я после университета попал именно туда.

Перелёт занял чуть больше девяти часов. Уже к вечеру мы были в Токио. И самым шокирующим фактом для меня оказалось то, что сегодня среда. Чёрт…

А ведь я не в отпуске! Значит, завтра нужно выходить на работу. Впервые за всё время я пожалел, что у меня нет лишних выходных. Уж больно меня загрузил тот факт, что на нашей планете сейчас находятся сотни смертельно опасных камней.

И судя по всему, в клинике работы немерено, ведь меня даже не встретил Кондо Кагари. А он, будь у него свободное время, обязательно бы это сделал.

Перед сном я написал Томимуре Сайке, что вернулся, а также созвонился с Рэйсэем Масаши, чтобы узнать, не выгнала его жена из дома. Оказалось, что всё прошло довольно гладко. Однако она ещё раз взяла все мои контактные данные у Рэйсэя, чтобы иметь возможность связаться с его лечащим врачом.

Следующий рабочий день начался с того, что меня вызвал к себе Эитиро Кагами. Я, как всегда, пришёл на работу раньше всех остальных, поэтому у меня были свободные полчаса, чтобы обсудить с ним несколько вопросов.

— С возвращением, Кацураги-сан! — улыбнулся Эитиро, поднялся со стула и поклонился мне.

— Благодарю, Эитиро-сан, — ответил поклоном я. — Мне тоже вас не хватало.

А ещё больше мне не хватало японских суффиксов. Боже, как же всё-таки это странно! Ещё летом я плевался, пытаясь привыкнуть японским «сан», «кун», «тян», «сама» и «сэнсэй», а теперь начал чувствовать себя не в своей тарелке, когда эти суффиксы пропадают.

Ведь в Австралии все обращались друг к другу на «доктор» плюс «фамилия». И рукопожатия вместо поклонов… Чёрт, неужели я уже стал закоренелым японцем? Даже странно о таком думать.

— Поздравляю вас с победой, Кацураги-сан! — воскликнул Эитиро. — Невероятный результат! Чтобы наш врач и занял первое место… Не хочу сказать, что у нас необразованные врачи, но… Это первый раз, когда клиника «Ямамото-Фарм» может похвастаться финалистом всемирной олимпиады врачей. Но я позвал вас не для этого, Кацураги-сан. Пожалуйста, пообщайтесь с Окабэ Акирой. Вчера мы получили… Мягко говоря, странное письмо от «ВОЗ». Главный врач сам ничего не понял, но поручил мне устроить вашу встречу с Окабэ-сан как можно скорее. Вы сами что-нибудь знаете об этом?

Придётся соврать. Хотя я удивлён, что меня направили именно к нему. Похоже, я примерно понимаю, зачем всё это происходит.

— Я понятия не имею, о чём идёт речь, Эитиро-сан, — солгал я. — Но, если Окабэ-сан на месте, я сейчас же направлюсь к нему.

— На месте. Если не ошибаюсь, он сегодня ночью дежурил в инфекционном отделении и остался на дневной приём. Но… Кацураги-сан, если уж что-то узнаете, пожалуйста, расскажите мне.

Если бы я только мог, Эитиро-сан.

Я молча кивнул и покинул кабинет заведующего терапевтическим отделением поликлиники. И сразу же пошагал к кабинету инфекциониста.

Как только я вошёл в «обитель» Окабэ Акиры, мужчина резко вскочил со стула. Кланяться не стал, лишь указал взглядом на дверь. Я сразу же догадался, что имеет в виду инфекционист. Подошёл к двери и повернул торчащий в замочной скважине ключ.

Повисла тяжёлая тишина. Окабэ не двигался, будто его парализовало. Я понимал, что он хочет поклониться и поприветствовать меня, но шок не давал ему это сделать.

— «Фебрис-12», значит, — заявил он.

Я удивлённо вскинул брови вверх.

— Так вы… — только и смог промолвить я.

— Да, меня выбрали главным инфекционистом Японии, Кацураги-сан, — заявил он. — Правда, как я понял, у вас статус ещё выше.

— Можно и так сказать, — кивнул я.

Меня предупреждали, что вскоре со мной свяжется инфекционист, который будет помогать мне в моём деле. Но я и подумать не мог, что им окажется Окабэ Акира.

— Только, если честно, прежде чем мы поговорим об основном деле, я бы хотел попросить вас ещё кое о чём, Кацураги-сан, — вздохнул инфекционист.

— Я вас слушаю, — кивнул я.

— Возникла серьёзная проблема с одним из моих родственников. Мой внук, он… В общем… Ох, проклятье! — выругался Окабэ Акира. — Мне очень стыдно признаваться в этом. Поэтому я и позвал именно вас. Надеюсь, что вдвоём мы сможем с этим разобраться без лишних глаз и ушей. Если вы, конечно, согласитесь молчать и не рассказывать о том, что узнаете.

— Окабэ-сан, вы ведь знаете, если требуется помощь — я помогаю всегда. Насчёт моего молчания можете даже не сомневаться. Так что стряслось-то? — спросил я.

Инфекционист собрался с духом и заявил:

— Мой внук — сябучу.

Сябучу? Стоп… Так ведь это на японском означает — наркоман!

Ох, похоже, мне предстоит столкнуться с болезнью, которая куда страшнее любой другой зависимости!

Глава 2

С какими зависимостями я уже только не справлялся! Сначала отвадил Асакуру Джуна употреблять алкоголь. И это оказалось не так уж и просто. Он подсел на него довольно плотно и даже умудрился подхватить после этого синдром «автопивоварни». Однако от этого мы избавились.

Но вскоре оказалось, что наш хирург Рэйсэй Масаши страдает от лудомании. И я потратил немало времени и сил в Австралии, чтобы помочь своему коллеге.

В итоге мы с этим разобрались.

А теперь выясняется, что внук Окабэ Акиры стал сябучу. Паршиво. От наркомании вылечить человека куда сложнее, чем от других зависимостей. И во многом сложность лечения зависит от самого наркотика.

— Сочувствую, Окабэ-сан, — сказал я. — А на что конкретно он подсел, можете сказать?

— Так на сябу же, чёрт его подери! — воскликнул Окабэ Акира, упал на свой стул и громко шарахнул кулаком по столу. — От этого мне аж дурно становится. Я думал, что этой дряни уже давно нет. Но он нашёл… Нашёл! Связался с кем-то из бегунков якудзы. И, как я понял, закупается он у них уже больше года.

Это плохо… Если я правильно понимаю, сябу — это местный аналог метамфетамина. А это очень плохо. Этот наркотик крайне силён. Вылечить такую зависимость крайне трудно.

Иронично всё-таки. Порой Японию называют страной исчезнувших наркотиков. Вот только это — миф. Наркотрафик в Японии работает недурно. Запрещённые вещества поставляются сюда в основном из Китая и Северной Кореи.

Да чего уж мелочиться, сам метамфетамин был изначально изобретён в Японии в конце девятнадцатого века, и это «открытие» сделал Нагаёши Нагай.

А теперь его транспортировкой из страны в страну занимается якудза. Наркотики — это одно из трёх их основных направлений деятельности. Хотя стоит отметить, с якудзой всё не так просто. Эти «робин гуды», несмотря на свои преступления, внесли большой вклад в развитие экономики Японии и много раз помогали бедному населению. Вдаваться в эту тему смысла нет, она слишком спорная. Особенно если учесть, как якудза во все времена влияла не только на экономику, но и на политику Японии.

— Кацураги-сан, я понимаю, что вам сейчас хочется поговорить со мной про «Фебрис-12» и прочее, но… Поймите, это — мой внук. Я не хочу, чтобы его посадили. Но боюсь, что в одиночку не справлюсь. А другим нашим коллегам я довериться не могу. Если отведу его к наркологу, вполне может так случиться, что данные передадут в полицию.

В Японии одни из самых строгих законов в мире касательно употребления наркотиков. В других странах сажают за хранение и распространение. В нашей стране же можно попасть в тюрьму и за употребление.

— Я помогу вам, не беспокойтесь, Окабэ-сан. Всё пройдёт конфиденциально. От меня никто ничего не узнает, — уверил инфекциониста я. — Когда вам будет удобно отвезти меня к внуку?