Вероника. Исповедь влюблённой - Эвина Лариса Борисовна - Страница 37

— Да, и смех и грех, — улыбнулась Вероника.

— Слушай, дорогая, я могу тебе помочь в твоем продвижении. У меня хотели взять интервью для одного журнала. Я отказалась. Как я тебе говорила, не мой формат. Хочешь, я поговорю с журналисткой о тебе? Перед выставкой это не лишнее — сотрясти воздух нашего старинного города новым именем!

— Я была бы тебе благодарна! — взволнованно ответила Вероника.

Инара сдержала своё слово. Именно сегодня должна была состояться встреча Вероники с журналисткой. Она немного нервничала и поэтому заранее сама написала в вольном стиле свою автобиографию. Это облегчило бы работу обеим, чтобы гладко прошло интервью. Ровно в назначенное время Дана (так звали журналистку) позвонила в домофон. Вероника нажала кнопку «открыть», тем самым разрешив масс-медиа сделать из неё публичную личность.

Приветливая хозяйка принесла с кухни чашки с кофе, тарелочки с пирожными, фрукты. Тем временем Дана достала диктофон и спросила разрешения включить его.

— Конечно, можно. Только у меня просьба: давайте превратим интервью е задушевную беседу двух подруг. Я заранее подготовила для вас текст о себе в формате вашего журнала.

— Отлично, можно взглянуть? — спросила журналистка.

— Конечно, — ответила Вероника, передавая ей два листка.

— Когда статья будет готова к печати, я пришлю вам черновик. А теперь будем болтать, пить кофе и вы почитаете мне свои стихи и покажете картины. Хорошо?

— Хорошо. Только у меня один вопрос к вам, Дана. Как предварительно вы планируете назвать статью?

— Я буду писать, кроме вас, ещё о двух творческих женщинах и планирую назвать статью «Цветочная проснулась ваза и выплеснула свой хрусталь…»

— Очень красиво, если не сказать, что это ещё и поэтично, — не скрывая своего восхищения, произнесла Вероника.

— Мне приятно, что мы с вами на одной волне.

Через полтора часа Вероника проводила журналистку.

Когда закрывала дверь, зазвонил телефон. Это была Гошина мама — так она представилась.

— Вы передали тетрадь вашему сыну? — без обиняков задала вопрос Вероника.

— Нет. И на это есть убедительная причина. Моего Георгия… убили два года назад. Об этом писали в газетах. Ты не знала? Нам надо встретиться, и я покажу тебе его могилу.

Казалось, в этот миг мир рухнул. Глаза Вероники наполнились слезами. Голос предательски дрожал, когда она договаривалась о встрече с Александрой Васильевной. Положив трубку телефона, девушка дала волю слезам. Она с трудом приняла страшное известие о Гошиной гибели. И. как обычно это бывало в стрессовых ситуациях, мысли Вероники стали складываться в рифмы.

Дописав стихотворение. Вероника, как раненая волчица, стала метаться по квартире. Её разум сопротивлялся верить в гибель любимого человека. Она хотела веских доказательств его смерти. Мысли гнали её на кладбище, и Вероника, долго не раздумывая, быстро собралась и выбежала из дома.

Уже смеркалось, когда она через главные ворота заходила на территорию кладбища. В церкви шла вечерняя служба, и двери её были приоткрыты.

Из домика-пристройки вышла пожилая женщина.

— Извините, вы здесь служите? — взволнованно обратилась к ней Вероника.

— Да, я веду бухгалтерию прихода, — ответила та, удивлённо глядя на девушку.

— Вы можете мне помочь? Мне надо узнать, где похоронен один человек. Очень близкий мне.

— Давайте зайдём внутрь. Я посмотрю записи. Вы знаете дату смерти?

— Да, это случилось два года назад.

Они зашли в деревянную пристройку храма. Там было темно и сыро. Женщина включила свет, и тусклая лампочка высветила полки со стопками папок. Достав одну из них, она стала искать нужную бумагу. Вероника внимательно всматривалась в списки умерших.

— Вот он, — выдохнула девушка, указывая на Гошину фамилию.

— Это недалеко, вы найдёте его могилу, — участливо промолвила женщина и назвала сектор захоронения.

Поблагодарив, Вероника, опечаленная и подавленная, медленно побрела по тропинке. Долго бродила между могил, искала нужный сектор.

Не найдя Гошину могилу, она присела на скамейку у безымянного креста. В её сумочке лежали бусинки и цветочные украшения для детских картин. Сейчас они ей очень пригодились. Украсив этот замшелый и прогнивший крест мишурой, Вероника достала тетрадь и стала лихорадочно писать. Это были новые стихи-экспромт, крик её израненной души.

Находясь в плену эмоций, Вероника не заметила, как потемнело небо и зарядил мелкий дождик. Он сопереживал горю девушки, роняя вместе с ней свои слёзы. Вечер опустился на кладбищенские кресты. Веронике стало жутко находиться одной на погосте, и она направилась в сторону ворот. В голове взрывами строк создавалось очередное стихотворение…

Ночью Веронике не слалось. Мысли крутились в голове, сменяя друг друга. Два года она писала письма… похороненному любимому. Она верила, что они встретятся. Мечтала о том, как Гоша порадуется её успехам в поэзии и живописи. Ведь, если бы не любовь Вероники к нему, если бы не желание доказать, что она самая лучшая для него, — никаких достижений бы не было.

Сколько раз она отпускала любимого, но безответная любовь, как привязка нечистой сипы, цепью сковывала их вместе. Вероника понимала, что она стала узником своего прошлого. Но в эту ночь пришло осознание того, что её любовь была кармическим уроком, а не пожизненным приговором.

Глава 23

Они стояли вместе у памятника, на мраморе которого был выбит портрет, дата рождения и смерти Георгия. Две женщины — его мать и Вероника. Обеим он был дорог, хотя и по-разному. Раньше женщин объединяло одно — их любовь была безусловной. Жил Гоша — были ревнивыми соперницами, а когда смерть забрала его — женщин объединило общее горе. Для Александры Васильевны с уходом сына жизнь потеряла смысл. Для Вероники рассыпался мир её иллюзий.