Вероника. Исповедь влюблённой - Эвина Лариса Борисовна - Страница 1

Лариса Борисовна Эвина

Вероника. Исповедь влюблённой

Есть двa самых важных дня в жизни.

День, когда ты появляешься на свет,

и день, когда ты понимаешь — зачем.

Марк Твен

Глава 1

Вероника не спала уже третий или четвёртый день — она не помнила. В голове крутилась одна и та же мысль: почему? Почему ей не поверил человек, которого она считала близким? Почему его нет рядом, нет его поддержки, когда ей так плохо? Почему она сейчас без работы, без денег, без любви?

Январский ветер задувал в щели у балконной двери, издавая гулкий, со свистом звук. Казалось, он хотел ответить на все «почему» Вероники, но она должна была сама найти ответы на свои вопросы. Где те друзья, которых было немало? Где они?

На стене, напротив кровати, подобно оранжевому пятну висела картина Бориса Вальехо «Рождение». На ней была изображена обнажённая женщина, горящая, как свеча, в пасти дракона. «Как я сейчас», — подумала Вероника. Обстоятельства — это дракон, а нагота женщины — её «голая» правда жизни. Когда картину подарил бывший компаньон на день рождения, Вероника была ошеломлена.

— Саша, ты с ума сошёл? У меня два сына, а ты мне голую женщину даришь!

— Ты потом всё поймёшь, — был его ответ.

И теперь, в бессонную ночь, внимательно рассматривая картину, Вероника увидела очертания мужчины с тёмными кругами под глазами и чёрной бородкой. Чтобы не видеть эту картину, она взяла подушку и пошла в детскую комнату. Может, там удастся заснуть.

Двухъярусная кровать, которую смастерил её отец, сегодня была пуста. Мальчики гостили у бабушки. Вероника осторожно забралась на верхнюю кровать. «Прямо как в вагоне поезда», — подумала про себя девушка. Только устроилась поудобнее и закрыла глаза, как в голове послышались голоса. Это был нескончаемый поток слов. Вероника мысленно вступила с голосами в диалог.

— Ты должна молчать, иначе ты и все твои родные умрут. — Убивайте, я не боюсь и не вижу смысла жить.

— Тебе разве не страшно?

— Нет, только интересно, как это произойдёт.

— Ты просто подхватишь вирус, и тебя не спасут.

— А о чём я должна молчать?

— О том, что ты с нами говорила.

— Да идите вы!

— Не будь такой самоуверенной, мы не шутим.

Схватив подушку, Вероника спустилась вниз и вернулась в свою комнату. Картина — вот ключ. «Рождение». Она названа так неслучайно. А что, если её перевернуть? Она сняла картину и повесила её вверх тормашками. Затем она улеглась опять в кровать и снова взглянула на неё. Теперь дракон держал в своей пасти женщину за ноги. «Рождением» её назвать было нельзя, скорее, «Пожиранием». Вероника так напряжённо и долго смотрела на картину, что сначала не испугалась, когда увидела, что женщина на изображении крутится в пасти чудовища. Это было как наяву. Она вращалась и вращалась с большой скоростью. Что за нечистая сила? Ужас обуял Веронику не на шутку.

Она соскочила со своей кровати и заметалась в поисках места, где можно было спрятаться от этого кошмара. Она побежала в ванную комнату, закрыла задвижку и, издав звериный вопль, ничком упала на кафельный пол…

Когда Вероника проснулась, она не знала, который был час. Осторожно открыв дверь, пошла в спальню. И снова посмотрела на картину. На этот раз изображение было неподвижно. Вероника решила перевесить картину и, полусонная, побрела на кухню.

Заварив кофе, мысленно вернулась к событиям ночи. Её волновало, что подумали соседи, когда услышали крики ночью в ванной. Рой мыслей в голове неожиданно стал складываться в стихи:

Вероника схватила листок и стала записывать всё, что творилось в её голове. Стихи нескончаемым потоком, лились из её души.

Вероника подумала, что, если стихи остановятся, она должна будет умереть. Но как?

Прыгать из окна — ненадёжно. Можно остаться инвалидом и стать обузой для детей. Открыть газ? Нет, соседи могут пострадать. Самый безболезненный способ — включённая машина в гараже. Но гараж далеко, а машина продана. Остаётся резать вены. Это не вписывалось в её планы, но машинально она поплелась в ванную комнату. В поисках лезвий Вероника перебирала баночки с кремами. Не найдя среди них то, что искала, поняла: для достижения задуманного ей надо будет ещё заехать в магазин.

Мельком она бросила взгляд на зеркало и вздрогнула от своего отражения. На неё смотрела испуганная блондинка с глазами дикой кошки. Волосы спутанными прядями спускались до плеч. Было трудно определить её возраст. Она была худенькая, с фигурой как у подростка, но с глазами зрелой женщины, познавшей жизнь не по описаниям из романов. Мешки под глазами выдавали хроническое недосыпание, а небольшая морщинка между бровей говорила о том, что ей часто приходилось хмуриться, и, надо думать, не от хорошей жизни.

Её любимая пословица — «Думай чаще — войдёт в привычку». Вот и вошло в привычку думать.

Неожиданно раздался звонок в прихожей. Вероника вздрогнула, быстро причесала волосы и пошла открывать дверь. На пороге стоял какой-то мужчина. И сапоги, и заправленные в них брюки с вытянутыми коленками, и шерстяная кепка выдавали его крестьянское происхождение.

— Вам картошка не нужна? Недорого. Сам принесу.

— Давайте, на пятёрку, — машинально ответила Вероника и протянула мужчине деньги. А про себя с удивлением подумала: «Через три часа меня не будет. Какая картошка, кому? Детям!»

«Голубушка, у тебя сильный материнский инстинкт», — вдруг заговорил внутренний голос.

А тем временем мужик уже занёс мешок с картошкой и пошёл звонить в соседнюю дверь, оставив Веронику наедине с мыслями о самоубийстве…

Это о Георгии. О её любви. О том единственном, кого она потеряла по своей глупости. Позвонив Веронике, он не пригласил её отмечать вместе Новый год, лишь поздравил её с этим праздником, на что она отреагировала глупо, пожелав ему новых подружек и счастья в личной жизни. Как он мог знать о том, что она мечтала познакомиться с его семьёй, что означало бы его серьёзные намерения? Он решил иначе.

Эти три ночи она не спала, анализируя всю свою жизнь и задавая себе вопрос: «ПОЧЕМУ?» А стихи всё продолжали приходить, стегая её по самолюбию: