Клинков 2. Последний хаосит (СИ) - Гато Макс - Страница 26

Я поднимаюсь на ноги, отряхиваюсь и смотрю, куда же мы попали.

Широкое плато посреди перешейка было странной картиной. Ведь раньше мы шли по холмам и узким тропам. Отсюда я бы не смог определить, куда нам следует идти, если бы не пробивающееся сквозь низкие, серые тучи Солнце.

— Ты знаешь, куда нам дальше? — спросил я Фёдора.

Он деловито огляделся, посмотрел на небо, облизал палец, поднял его в воздух, опустил, а затем прочистил горло и выдал:

— Приблизительно.

Аскольд уже успел более-менее привести себя в порядок и пытался вытереть масло с доспехов и лица тряпкой. Но даже так я видел на его лице искреннюю злобу.

— Я сейчас, — проговорил он, — приближу тебя к смерти!

Фёдор безразлично пожал плечами, пропустив угрозу мимо ушей, и принялся исследовать камни и горную породу вокруг нас.

— Привал, — коротко скомандовал я.

Мы разожгли костёр, вскипятили воду и пересчитали утерянное в бешеной гонке. Часть вещевых мешков была брошена в узком лабиринте тропы. Вещи не стоят дороже жизни. Главное, что все остались целы.

Бешеная гонка сильно измотала отряд, но кое-что оставалось неизменным — тишина. Абсолютно непроницаемая тишина вокруг нас. Лишь тяжёлое дыхание, треск костра да хруст камня под ногами. Но ни единого звука.

— Кто-то поёт… — тихо произнесла Весна, озираясь по сторонам.

Я постарался прислушаться, но не услышал никакого пения.

— Фёдор, присмотри за ней, — попросил я

Но никто не отозвался. Я поднялся с места и взглянул туда, где ещё мгновение назад Фёдор рассматривал что-то на камне. Его там не было. Словно испарился. Бесследно.

Сейчас я слышал за спиной короткие, негромкие шаги. Обернулся и увидел, как Весна, постепенно ускоряясь, бросается куда-то вперёд, словно на зов, слышимый лишь ей одной.

Я кинулся следом, стараясь схватить её за полы одежды. Почти настиг её, протянул руку вперёд, но вместо ткани мои пальцы схватили лишь темный, плотный воздух. Словно фигура Весны растворилась прямо перед моими глазами и перестала существовать.

Я перестал слышать даже треск костра и тихие разговоры бойцов. Что-то внутри подсказывало, что случилось недоброе.

Я развернулся и начал пересчет бойцов.

— Один, два, три…

Больше половины не хватало.

Я не видел Ивана. Еще вечно невезучего и попадающего в передряги Игната. И нескольких моряков. Аскольд сидел на камне и задумчиво смотрел куда-то в пустоту.

— Аскольд, — обратился я к нему, — что за чертовщина здесь происходит?

Он даже не повернул голову на мой голос, словно зачарованный василиском. Лишь шептал губами:

— Мои предки зовут меня…

Я перевёл взгляд обратно на бойцов, но они, словно мираж, растворялись. Стоило лишь отвести взгляд — и соратники пропадали, исчезали один за другим.

На душе похолодело, а по спине пробежали мурашки.

Я бросил взгляд на Аскольда. Он уже стоял на ногах и медленно, степенно шагал вдоль плато. Я знал, чем это закончится.

И тут, впервые после моего попадания в этот мир, я почувствовал что-то родное. До боли знакомое. Самым краем сознания, на грани восприятия. Меня самого словно тянуло на зов.

Я постарался освободиться от наваждения, но любопытство взяло свое. Я словно видел нить перед собой — нить знакомой и родной энергии. Ухватился за нее и пошел.

Шаг за шагом я приближался. Камень вокруг менялся, мерцал и исчезал, превращаясь в туман.

Наконец, я с увидел перед собой фигуру мужчины. Он сидел на корточках, спиной ко мне, и рассматривал что-то на земле.

Я обнажил клинок. Он будто почувствовал угрозу, поднялся и развернулся.

На нём был серебристый доспех с знакомой мне вязью рун. Именно такие я и сам когда-то носил в Чернолесье. Доспех на плече был прожжен до горелой плоти, а нагрудник усеян вмятинами и царапинами от боев.

Ростом незнакомец едва ли был выше меня. Он выглядел словно воспоминание из моей прошлой жизни. Лицо мужчины было закрыто повязкой и капюшоном, так что его внешность разглядеть было нельзя. Но самое главное — я чувствовал от него ту самую ману, родную стихию.

Хаос.

Его мана словно копия моей — плотность, цвет, ощущения.

В ответ он обнажил свой клинок — тоже саблю, с искусно выполненной рукоятью и зачарованием не ниже пятого ранга.

Я почувствовал угрозу. Хаос внутри, узнав родственную магию, требовал поглотить её, победить, покорить. Казалось, мои глаза сами собой заполнялись энергией. Руки буквально тряслись, требуя схлестнуться в поединке с ещё одним хаоситом.

Усилием воли я вернул себе контроль. Успокоился и ровно задышал. Мысленно окунул себя в ледяную воду, и мана уже не бурлила, а послушно текла по каналам, ожидая приказа. Руки сами собой расслабились. Контроль над эмоциями — вот сила настоящего хаосита.

Что-то в стойке противника, в его манере держать саблю, в его доспехах не давало мне нанести первый удар.

В этот же миг, словно из воздуха, за спиной незнакомого хаосита один за другим появились мои соратники, готовые к бою.

Аскольд с его юшманом и полуторным мечом наголо. Весна со светящимися изумрудными глазами и лозами, обвившими её тело. Игнат, Иван и все мои хаоситы и моряки. Все они словно предали меня и встали на сторону незнакомого волшебника, готовые биться за него до последнего вздоха.

Я чувствовал, как накалялся воздух, как закручивались потоки маны. Но вместо того чтобы броситься в атаку, я вернул меч в ножны.

В этом мире никто не может носить древнюю броню Клинковых. В этом мире никто не владеет маной, подобной моей. В этом мире никто не ведёт моих соратников на смертный бой. Никто, кроме меня самого.

Пазл сам собой сложился у меня в голове.

В этот же миг напряжение исчезло. Мои соратники один за другим растворились.

Незнакомец опустил маску и капюшон. Я увидел своё собственное лицо, только старше. То лицо, к которому я привык в своей прошлой жизни.

Он вложил клинок в ножны и сделал короткий поклон. Я поклонился в ответ. А затем словно вырвался из вязкой, противной пучины.

Звуки вернулись резко и все разом. Я услышал плач Весны, стоны Игната и, главное, бешеный, непрекращающийся хохот Фёдора.

Я сделал глубокий вдох, словно вынырнув из проруби. Затхлый воздух показался мне блаженством. В голове гудело. Как будто ударили молотом.

Пахло кровью. На губах — привкус металла. Я чувствовал, как что-то тёплое текло по подбородку. Провёл ладонью под носом — на пальцах осталась кровь.

Некогда было медлить.

Я бросился к бойцам, стараясь растолкать их одного за другим. Поддавал, где нужно пинков, подзатыльников или шоковых заклинаний.

Часть из них пришлось оттаскивать от стен, в которые они с чувством бились лбами — так, что оставались кровавые следы. Других пришлось связать, чтобы они не царапали собственную кожу до костей. Третьим же хватило лишь моего голоса, чтобы прийти в себя.

Тяжелее всего пришлось с Фёдором. Он ни на что не реагировал и дико, исступленно смеялся хриплым голосом. Я оставил его напоследок.

Подскочил к Весне. Та рыдала навзрыд.

— Там… там… — без умолку шептала она.

Я обнял её и крепко прижал к себе, нашёптывая всякие мелочи. Она немного успокоилась и пришла в себя. Её глаза стали ясными. Она непонимающе крутила головой, словно только что проснулась от глубокого сна.

— Что случилось? — спросила она.

— Позже, — коротко бросил я. — Можешь разобраться вот с этим?

Я указал на безудержно хохочущего Фёдора. Он даже не думал останавливаться.

— Угу, — прошептала Весна.

Я помог ей подняться и довел её под руку к нашему проводнику.

Весне удалось чуть-чуть привести его в себя с помощью магии.

То, что случилось здесь, — это Ментальное поле. Притом настолько мощное, что даже я не смог почувствовать, когда оно начало на нас воздействовать. Возможно, когда мы бежали по тропе. Возможно, когда подошли к хребту. А возможно, когда вышли на плато.

Ясно одно: если бы я не вынырнул из иллюзии, то мы так бы и остались здесь, медленно сходя с ума и убивая самих себя.