Царь нигилистов 6 (СИ) - Волховский Олег - Страница 8

— Я хотел, чтобы это были вы. Пенициллин получен. А после того, как мы поставили на ноги моего кузена, думаю, папа не будет возражать, так что нужно использовать окно возможностей. И вы все равно здесь. Вы же не бросите Якова Ивановича, пока перспектива его выздоровления не ясна?

— Конечно, я останусь. Да, готов вам преподавать, но у меня одно условие.

— Какое?

— Я не возьму с вас денег.

— Ну, вот! — сказал Саша. — Обязательно нужно поставить меня в неудобное положение! Ну, почему?

— Потому что я понимаю, что получу больше, чем отдам.

— Идеи не так уж ценны сами по себе, — возразил Саша.

— Это окончательное условие, — сказал Пирогов.

— Ну, ладно, — вздохнул Саша.

Налил гостю чай, пододвинул вазочку с малиновым вареньем и вазу с мандаринами, которые как раз появились в Петербурге.

И запах малины смещался с запахом цитрусовых.

— А что за красную штуку вы насыпали Ростовцеву на рану? — спросил Саша. — Я сначала подумал, что карболка, но она, кажется другого цвета.

— Карболка? — удивился Пирогов. — Её кто-то применяет для обработки ран?

— Сейчас не знаю, но будут.

— Ну, вот, я уже что-то получил, ничего не отдав, — улыбнулся Пирогов. — Надо попробовать. А насыпал я красную ртутную окись.

— Опять ртуть, — заметил Саша.

— А что ещё можно кроме карболки?

— Перекись водорода, йод, зелёнка… наверное.

— Зелёнка? — переспросил Пирогов.

— Раствор бриллиантовой зелени, кажется, правильно называется.

— Никогда не слышал, — признался Николай Иванович. — А из чего он состоит?

— Чтоб я знал! — вздохнул Саша. — Кажется, какой-то краситель. Йод вы кажется упоминали в своей книге…

— Да, конечно. Меня даже упрекали за то, что я много его тратил во время Крымской войны.

— Спиртовой настойки?

— Не-ет… спиртовая нужна?

— Мне кажется стоит попробовать, — сказал Саша.

Пирогов достал записную книжку и начал записывать.

— Кто кому читает лекцию? — поинтересовался он.

— Я читаю обзорный курс по медицине через 150 лет с точки зрения пациента, — улыбнулся Саша, — а хочу обзорный курс современной медицины с точки зрения врача.

— Думаю, на вашу книгу стоит иногда отвлекаться, — заметил Пирогов. — Я был вначале большим скептиком, когда прочитал. Но она начинает исполняться! Перекись водорода тоже стоит попробовать? Вы мне уже писали о ней…

— Стоит, — сказал Саша. — Для обработки ран.

— Неужели мы когда-нибудь научимся лечить чуму… — сказал Пирогов.

— Пенициллин должен помогать, — сказал Саша. — По крайней мере против бубонной. Но надо проверять, я не уверен на сто процентов. И, наверное, можно сделать вакцину.

— Как от оспы?

— Примерно. Но для этого надо сначала выделить чумную бактерию. Мне кажется, туберкулёз для нас актуальнее.

— Научимся лечить?

— Конечно. Просто пенициллин не подходит. Я надеялся, что подойдёт. Зато теперь мы знаем, что нужно что-то другое. В нашем обществе, к сожалению, неправильное отношение к ошибкам. Какие-нибудь американцы воспринимают ошибку как информацию к размышлению. А мы как трагедию и повод опустить руки. Николай Васильевич Склифосовский отфильтровал пенициллин в Москве, чем его сгубил. И теперь корит себя неизвестно за что. Я ему сказал, что всё супер. Мы же теперь знаем, что так делать не надо! Но моего авторитета, по-моему, не хватает. Вы можете к нему завтра заехать после Ростовцева?

— Хорошо, — улыбнулся Пирогов.

— А вечером лекция. Я не хочу это согласовывать и вставлять в расписание. Вы у меня чай пьёте. Договорились?

— Да. Вы собираетесь вашу книгу издавать, Ваше Высочество?

— Я-то собираюсь, — усмехнулся Саша. — Но не факт, что цензоры со мной согласятся.

Пирогов улыбнулся.

— Могут не согласиться. У вас человек почти бог.

— Ну-у, это преувеличение. А можете мне отзыв написать, чтобы напечатать его на обороте того, что останется от книги после бесчинств цензуры?

— Напишу. Но то, что думаю.

— Так я и не хочу другого.

В понедельник 14 декабря в годовщину восстания декабристов папа́ с утра уехал навещать Ростовцева. У Саши были уроки, и он не узнал о ситуации до лекции Пирогова.

— Жив, — с порога сказал тот. — Но рано делать выводы.

— Если позволите, я начну с хирургии, — сказал Пирогов. — Поскольку эту область я знаю лучше всего.

— Конечно, — кивнул Саша, — я, наверное, тоже, поскольку пару раз видел своими глазами.

Он взял тетрадь и приготовился записывать.

Пирогов рассказал о величайшем достижении последних лет — наркозе. И сложностях дозировки.

— Помните я рассказывал, что анестетик можно закачивать в вены через катетер? — спросил Саша.

— Да, — кивнул Пирогов. — Но не думаю, что это возможно с хлороформом.

— Нет, наверное, — кивнул Саша. — Что-то другое должно быть. Но так можно любые лекарства вводить. Просто устанавливаем капельницу на штативе.

Пирогов вынул блокнот и тоже начал записывать.

— Капельницы известны? — спросил Саша.

— Да, лет тридцать назад было предложено так лечить холеру, вводя раствор соды.

— И помогло?

— Да, в какой-то степени.

И Саша записал про то, что капельницы изобретать не надо и про оригинальный способ борьбы с холерой.

— А полостные операции делают? — спросил Саша. — Или ранение в живот до сих пор смертельно, как во времена Пушкина?

— Брюшная полость, грудная клетка и голова — это зоны, которых нож хирурга не коснется никогда, — сказал профессор. — Так что разумеется, смертельно.

— Думаю, что уже нет, — предположил Саша. — При наличии антибиотиков.

— Если удастся поставить на ноги Якова Ивановича, — сказал Пирогов. — Но то, что вы пишете о пересадке органов от погибших людей — абсолютная фантастика.

— Это сложно, — подтвердил Саша. — Пока. И что умеет хирургия?

— Вскрывать абсцессы, удалять камни из мочевого пузыря, ампутировать конечности. Есть несколько удачных примеров удаления опухолей, например, шеи. Но уже под хлороформом.

— Опухоль, например, мозга невозможно удалить?

— Нет, конечно, — вздохнул Пирогов.

— А местной анестезии нет?

— Не-ет… а как это?

— Ну, можно же обезболить отдельный орган, а не усыплять пациента. Это разве не безопаснее?

— Может быть, — сказал врач.

И записал про местную анестезию.

— Вы знаете, что это за вещество? — спросил Пирогов.

— Я слышал об американском наркотике кокаине. Его выделяют из листьев коки. Это какой-то американский кустарник. Кокаин не используется в медицине?

Саша смутно припоминал, что новокаин — это производная кокаина.

— Я никогда о нём не слышал, — признался академик.

И записал название в блокнот.

— Наверняка, в Европе уже есть, — предположил Саша. — Только осторожнее надо. А то будет новый лауданум.

Во вторник папа́ зашёл к Саше прямо на уроки. Была химия с Ходневым. И Саша выяснял, не известно ли науке вещество, называемое «кокаин», получаемое из листьев в коки.

Как выяснилось, неизвестно. Хотя о попытках его получить — да, слухи доходили.

— Саша! — сказал папа́. — Ростовцеву лучше!

И обнял прямо во время урока.

— Можно мне навестить Якова Ивановича?

— Да, Саша, конечно.

Саша был у него около шести вечера. Генерал выглядел лучше, но ещё лежал в постели, и даже не пытался вставать. Так что Саша решил, что обсуждать с ним крестьянскую реформу и пытаться продавливать свои взгляды на сабж ещё рано. Так что визит вышел официальный: с благодарностями от Ростовцева и пожеланиями здоровья от Саши.

После возвращения в Зимний была очередная лекция за чаем от Пирогова. На этот раз об инфекционных болезнях. Начал профессор с детских болезней.

— Корь, краснуха, скарлатина, дифтерия, коклюш, свинка часто приводят и к смерти новорожденных, и детей более старшего возраста.

Кратко описал симптомы и добавил.