Нам не светит «Долго и счастливо» - Райц Эмма - Страница 8

– Готово, – недолго провозившись с узлом, Стивен делает шаг назад и допивает выдохшийся «Кристалл». – Обувайся, нас уже ждут.

– Обува… – я внезапно понимаю, что до этого момента видела в комнате только платье. Но за длинным подолом, оказывается, прятались туфли на безжалостных шпильках. – Боже…

– Что на этот раз? Только не говори, что обуть тебя тоже должен я.

Затаив дыхание, наклоняюсь и беру в руки два шедевра обувного искусства. Нежнейшая матовая кожа цвета слоновой кости усыпана сверкающими стеклянными бусинами и мелкими жемчужинками. На пятках – изящные полупрозрачные банты из перл‑шифона, за которыми прячутся застёжки золотистых бархатных ремешков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Безвкусица.

– Да пошёл ты, – цежу в ответ. – Они шикарны. И точка, – плюхаюсь на кровать в страхе, что размер не подойдёт, но туфли чудесным образом облегают мои стопы, словно вторая кожа.

– Ты похожа на рождественскую ёлку. Осталось намотать гирлянду.

Я принимаю вертикальное положение и бесстрашно мурлычу в ответ:

– Просто признай, что люто завидуешь своему брату. Ведь сегодня ночью именно он разденет меня… – вскидываю брови и ехидно улыбаюсь.

– Ну‑ну, – тихо рычит Стивен, еле сдерживая хохот.

Делаю вид, что не замечаю убийственной иронии в его взгляде, и подхожу к двери, наслаждаясь удобной колодкой туфель.

– Ты вроде говорил, что нас ждут, – кладу ладонь на массивную бронзовую ручку.

– Подождут, – Стивен внезапно смахивает мои пальцы и придавливает меня спиной к стене.

Я даже вскрикнуть не успеваю, как его рот хищно накидывается на мой, а властный жёсткий язык мгновенно пробирается внутрь и лишает кислорода.

От ужаса я замираю с широко распахнутыми глазами и онемевшими руками, а он продолжает сминать мои беззащитные губы, грубо кусать их, смазывая идеальный глянец. Секунда. Вторая. Третья.

Разум перезагружается, и я делаю первую попытку вырваться. Мычу и тарабаню кулаками по широким напряжённым плечам, но Стивену будто всё равно. Он занят очень важным и ответственным делом: убедительно доказывает мне, что девятнадцатилетняя малолетка слишком сильно рискует, затеяв опасную игру с одним из главных хищников Бостона.

И только когда воздух в наших лёгких заканчивается, этот дьявол отпускает меня, чуть не рухнувшую от головокружения и белых мух в глазах. Зловещее торжество беззастенчиво светится на его лице. Он проводит ладонью по своим губам и одним движением стирает с них остатки моего блеска.

Я рвано дышу, срываясь в кашель, и дрожу всем телом, будто на меня только что вылили ведро воды вперемешку со льдом.

– Ты совсем охренел?.. – мой писклявый голос сипит и звучит так жалко, что самой смешно.

– Если в постели ты такая же деревянная, как в поцелуе, то, собственно, мне нечему завидовать. Бедному Итану досталось юное стройное… бревно, – Стивен по щелчку пальцев возвращает себе абсолютно невозмутимый вид и открывает дверь. – Выходи.

– Мудак… – проглатываю обиду и часто моргаю, лишь бы не разрыдаться в самый ответственный момент.

Щёки горят, растерзанные губы болезненно пылают, а затылок, кажется, вообще разворотило взрывной волной кошмара наяву. Дрожащими пальцами придерживаю подол платья и, сгорбившись, плетусь следом за человеком, чьей смерти желаю чуть ли не больше, чем отмены свадьбы.

Начав спускаться с лестницы, заставляю себя глубоко и медленно дышать. Нужно успокоиться.

Стивен вдруг оборачивается и осматривает меня:

– Ты забыла про украшения.

– Нет, не забыла, – из последних сил выдерживаю его хмурый взгляд. – Просто не захотела надевать.

Он равнодушно пожимает плечами и продолжает спускаться. Я выдыхаю и двигаюсь следом чуть более расслабленно.

Последняя надежда на отмену торжества рассыпается в пыль, когда среди собравшихся внизу я замечаю Итана. Не знаю, сам он приехал или его привезли, но выражение его лица безо всяких слов демонстрирует максимальный уровень недовольства и вселенское раздражение.

Он окидывает меня неприязненным взглядом и, крепче сжав в ладони стакан с крепким алкоголем, отворачивается.

– Реми, – оскаливается Картер‑старший. – Ты похожа на настоящую принцессу. Выглядишь чудесно!

– Спасибо.

– Оказывается, Стив умеет не только выбивать долги, но и выбирать свадебные платья!

Я ошарашенно вскидываю подбородок, но Стивен уже раздражённо кривится:

– Чушь. Мой помощник просто заказал самый дорогой вариант из каталога.

– Доченька… – за спинами охранников мелькает отец, но под строгим взглядом Дэвида Картера ему не позволяют ко мне приблизиться.

– Пора начинать. Итан, будь добр, прекрати вести себя, как последняя задница, и подай руку невесте.

Итан залпом допивает алкоголь и со звоном опускает стакан на стеклянную консоль. От его молчаливого бешенства мне не по себе. Ничего хорошего от этой свадьбы мы не дождёмся…

– Привет, – бросает он и демонстративно поднимает локоть.

Я сглатываю подступающую панику и осторожно опускаю ладонь на гладкую ткань чёрного смокинга.

Мы выходим из гостиной через распахнутые двери в ту часть дома, где я ещё никогда не была. С каждым шагом дышать всё сложнее. Я почти ничего не слышу за бешено бьющимся в висках пульсом.

Длинный коридор с высоким потолком никак не хочет заканчиваться, а мои ноги уже совсем ватные и перестают меня слушаться.

Итан зло сопит и не обращает никакого внимания на то, что мне приходится чуть ли не бежать, чтобы не отставать от него. Я близка к тому, чтобы закричать, но наш путь внезапно завершается перед широкой дверью, которую один из бесчисленных телохранителей бесшумно открывает перед нами.

Вот и всё, мисс Адамс. Занавес. Титры. The End.

Глава 10

Реми

– …Согласны ли вы, мистер Итан Картер, взять мисс Реми Адамс в законные жёны? – голос пожилого мужчины в строгом тёмно‑сером костюме и угловатых очках в тонкой оправе доносится до моего сознания будто из соседней галактики.

– Согласен, – небрежно выдаёт стоящий слева от меня шатен в неправдоподобно дорогом иссиня‑чёрном смокинге и белоснежной сорочке.

Мужчина кивает и продолжает:

– Согласны ли вы, мисс Реми Адамс, взять мистера Итана Картера в законные мужья? – его речь звучит торопливо и нервно, а классические фразы церемонии бракосочетания кажутся мне слишком короткими.

Пытаюсь открыть рот и что‑то ответить, но язык панически прилип к нёбу, а меня так трясёт от ужаса происходящего, что челюсти свело до невыносимой боли.

– Мисс? – повторяет незнакомец, лихорадочно оглядывая меня и присутствующих за моей спиной.

Я с неимоверным трудом сглатываю колючий ком в горле и сипло выдаю шёпотом:

– Согласна…

– Властью, данной мне штатом Массачусетс, объявляю вас законными мужем и женой, – тараторит мужчина.

«Вы приговариваетесь к смертной казни без права на помилование!» – слышу я. По вискам ледяной кувалдой долбит пульс, гортань от накатывающей паники болезненно сжимается, и я не могу нормально вдохнуть.

Новоиспечённый муж подводит меня к огромному дубовому столу, на котором белеют какие‑то непонятные документы. Ставит свою размашистую подпись, суёт мне тяжёлую перьевую ручку и как ни в чём не бывало смотрит на наручные часы, словно мы присутствуем не на собственной чёртовой свадьбе.

Мои ладони за недолгое время церемонии успевают вспотеть и заледенеть, хотя Бостон накрыло немилосердной жарой. Кое‑как сжимаю гладкий металлический корпус и дрожащей рукой с трудом вывожу подпись, ощущая с десяток пристальных взглядов на моём пылающем затылке.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

– Можете обменяться кольцами, – лепечет мужчина и торопливо укладывает бумаги в кожаный кейс.

Я снова опускаю взгляд на стол и замечаю два золотых украшения: мужское кольцо широкое – в треть фаланги – и гладкое. Женское – тонкое, с круглым бриллиантом карат в двадцать, не меньше. Итан грубо дёргает к себе мою ладонь, подхватывает со стола кольцо и чуть не ломает мне безымянный палец, резко насаживая символ своей вечной любви. Только чудом я сдерживаюсь от крика боли, закусив губы, и судорожно цепляю свободной рукой его кольцо. Картинка перед глазами плывёт, но я каким‑то чудом умудряюсь метко завершить это низкопробное цирковое шоу.