Нам не светит «Долго и счастливо» - Райц Эмма - Страница 14

– Твою мать…

Листаю дальше и понимаю, что у Реми есть маленькое хобби, о котором в соцсетях она не распространяется. Фотографировать себя голышом. Интересно, может, у неё и аккаунт есть на «Онлифанс»? Только зачем ей это? При деньгах её отца? Или она отбитая дура? Или нимфоманка? Кадров тут на полноценный компромат для шантажа.

Листаю дальше и натыкаюсь на видео. Ну, это уже за гранью. Шумно выдыхаю ртом воздух и запускаю ролик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Реми, судя по лицу, хмельная. Сидит голая в кресле с раздвинутыми ногами и массирует клитор вакуумным стимулятором, часто дыша и сладко постанывая. Камера смартфона неподвижна, значит, он закреплён на штатив или стоит на чём‑то.

– Ох‑ре‑неть…

Десять секунд. Двадцать. Сорок. Её стоны всё громче. Грудь от частого дыхания плавно колышется. Косые мышцы живота ритмично подёргиваются. Ещё десять секунд. Реми замирает. Игрушка выскальзывает из её ладони, и мне открывается самый восхитительно пошлый вид на её блестящую от смазки киску, которая красноречиво сжимается и разжимается, пока Реми тонет в оргазме, запрокинув голову назад. На её груди проявляются розовые пятна, а соски превращаются в твёрдые бусины. Из моего рта вырывается грязное ругательство.

Выключаю телефон и растираю виски пальцами. Поднимаюсь с кровати и снова иду в душ, чтобы избавиться от пьяного стояка…

Глава 16

Реми

Целая ночь крепкого сна возвращает меня к жизни. Открыв глаза, я несколько минут гляжу на ярко‑голубое небо сквозь кованую решётку на окне, которая уже не вызывает жуткого смятения, как в первые часы пребывания в доме Картеров. Вытягиваю из‑под одеяла левую руку и наконец‑то позволяю себе рассмотреть обручальное кольцо. Огромный круглый бриллиант в золотой оправе искрится, словно льдинка, и ощутимо утяжеляет ладонь.

Реми Картер. Звучит странно и непривычно. Но привыкнуть придётся. Так же, как придётся привыкнуть к отсутствию отца в моей жизни. От мысли о его безрассудстве мне становится тошно и больно. Нутро скручивает жгучим узлом, а гортань сжимается в невыносимо остром спазме. Не знаю, смогу ли я однажды его простить. Может быть, спустя много лет… Но точно не сейчас.

Вспоминаю, что Стивен вчера отдал мне айфон, и резко подскакиваю, сбросив с себя одеяло. Оглядываюсь. Он лежит на прикроватной тумбе. А рядом – аккуратно свёрнутый шнур зарядки.

Беру гаджет в руки, а самой страшно до чёртиков. Я была в оффлайне целую неделю, что могли подумать подруги? Звонили ли отцу? И если да, что он им сказал? А если нет, то… Нужна ли кому‑нибудь крошка Реми, когда даже родной папочка расплатился ею за свои аферы?

Мне не хватает смелости. Откладываю айфон обратно и плетусь в душ. Заодно проверяю отражение в зеркале. Я в порядке, не считая глаза. Кровоподтёк безобразный! Со мной никогда такого не было! Смаргиваю слёзы страха и толкаю себя за стеклянную перегородку. Тёплая вода сразу дарует подобие успокоения.

Моя жизнь ещё не закончилась. Меня не продали в рабство. Не держат в подвале. Даже дверь в комнату больше не заперта. А дальше – разберусь. Спасу себя сама.

Спустя полчаса я уже вполне бодра и… зверски голодна, но ни Марии, ни подноса с завтраком в комнате не наблюдаю. Выхожу из спальни и с непривычки крадусь по коридору. Огромный дом погружён в тишину, и от этого немного не по себе. Спускаюсь на нижний этаж и с минуту осматриваюсь. Такая возможность представляется мне впервые. Внезапно понимаю, что обстановка уже не кажется враждебной, наоборот: спокойный классический интерьер в тёплых тонах будто бы обволакивает ощущением защищённости.

– О, миссис Картер, вас проводить на завтрак? – из‑за угла показывается Мария.

– Господи, как ужасно звучит, – я морщусь от обращения «миссис», которое совершенно мне не по возрасту.

– Чем Картер хуже Адамс?

Я вздрагиваю и жмурюсь, когда сзади раздаётся голос Стивена.

– Почему ты всегда подкрадываешься в самый удачный момент? – поджимаю губы и закатываю глаза.

– Держи при себе то, что я не должен услышать, и не придётся шарахаться от звука моих шагов, – он обходит меня сбоку и забавно выгибает брови.

Несколько секунд с сомнением смотрю на него и отрицательно качаю головой:

– Это не мой вариант. Слишком просто.

Картер усмехается, оголив по‑хищному красивый оскал:

– М‑м, у тебя чувство юмора в зубах застряло.

– Ну, бо́льшая часть досталась тебе, – кривлю рот и стучу ногтем по своему верхнему левому клыку.

Всё это время Мария безмолвно следит за нашей шутливой перепалкой, переминаясь с ноги на ногу. Устав мериться силами в словесной баталии, я снова поворачиваюсь к ней:

– Зови меня просто Реми. Где тут подают завтрак?

– В столовой, ми… Реми, – девушка неловко опускает глаза. – Она находится…

– Я провожу, – Стивен лениво мнёт шею.

В столовой с видом на часть подъездной дорожки, как и во всём доме, тихо и пусто. На белоснежном столе на восемь персон завтрак накрыт для двоих.

Стивен усаживается спиной к окну, а я сдвигаю тарелку вправо и сажусь по диагонали от него. Находиться с ним наедине лицом к лицу выше моей смелости.

– А где все? – очень стараюсь говорить спокойно и даже с нотой безразличия.

– Все?

– Охрана, Дэвид…

– Охрана на улице. Дэвид у себя дома.

Я замираю с вилкой над пышным сырным омлетом:

– В смысле?

– Что не так? – Стивен вопросительно хмурится?

– А разве это… Это не дом твоего отца?

– Нет. Это мой дом.

– Твой?

– Дэвид живёт в нескольких кварталах отсюда. В тупике набережной. А ты думала, я до старости буду жить под крылом папочки? – громкий хриплый смешок заполняет комнату.

– Нет, я просто… – растерянно моргаю. – Почему я живу в твоём доме, а не в его? Ведь затея со свадьбой – его идея…

– Кто так сказал? – судя по веселящимся чертям в глазах Стивена, его забавляет моё замешательство.

– Значит, это ты придумал?

– Нет, ты угадала. Но когда я увозил тебя из отчего дома, ещё понятия не имел, чьей женой ты станешь.

Теперь уже из меня вырывается истеричный смех. Пытаюсь сосредоточиться на омлете и хрустящей корочке поджаренного бекона, но мозг жаждет всё прояснить здесь и сейчас:

– И почему же выбор в итоге пал на Итана?

– Отец решил, что я для тебя староват. Или нет? За меня ты вышла бы с бо́льшим удовольствием? – бьюсь об заклад, он горит желанием расхохотаться над нашим странным диалогом.

– Ты жаждешь нарваться на грубость?

– Да ежу понятно, что Итан предпочтительнее. Он красив, обаятелен и лёгок в общении. Так что можешь оставить грубость при себе. Ничего нового ты всё равно не скажешь.

– Но у него есть девушка!

– Временами девушки появляются у нас всех.

– Даже у тебя? – возвращаю ему колкость и чуть не вою от восторга: омлет Марии фантастически хорош на вкус.

– Даже у меня, – фыркает Стивен. Но что‑то в его ответе меня настораживает.

– А сейчас у тебя есть девушка?

– Нет.

– И ты не женат?

– Нет.

– Странно…

– Что странного? – он, слава небесам, наконец‑то перестаёт самодовольно скалиться.

– Ты богат, влиятелен и молод. Но не женат и ни с кем не встречаешься… Ты гей? – задав этот вопрос, я что есть сил сжимаю губы и кулаки, лишь бы не расхохотаться с набитым ртом, потому что лицо Стивена вытягивается в негодующем шоке от моей наглости.

– Я, по‑твоему, похож на гея?

Боже, я ослышалась? Или он правда обиделся? Тут же одёргиваю себя: пошутили и хватит, а то опять запрёт меня в четырёх стенах.

– Нет. На гея ты не похож, – примирительно улыбаюсь и уже основательно принимаюсь за завтрак.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Качнув головой, Стивен тоже замолкает и перестаёт обращать на меня внимание. Его телефон то пиликает от новых сообщений, то переливается мелодией входящего звонка. Говорит он со всеми коротко и немногословно: да, нет, приступай, подписывай, уезжай, готовь документы, пришли мне данные, перезвони через час.