Нам не светит «Долго и счастливо» - Райц Эмма - Страница 1

Эмма Райц

Нам не светит «Долго и счастливо»

Глава 1

Реми́

Роскошное свадебное платье цвета слоновой кости тихо шуршит от каждого движения и мягко сияет в свете огромной хрустальной люстры с бесчисленным количеством стеклянных нитей, густой бахромой свисающих с высокого потолка. Я дышу через раз, а мои ноги совершенно ватные, и, если бы не твёрдый локоть ненавистного жениха, я бы, наверное, рухнула, как только перед нами распахнули массивные двери в ярко освещённый холл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В панорамных окнах сотнями оттенков жёлтого, оранжевого, красного и розового ослепительно пылает летний закат. Весь мой родной Бостон как на ладони. Джон‑Хэнкок в лучах вечернего солнца из стеклянного небоскрёба превращается в гигантский слиток золота. Купол Капитолия вот‑вот расплавится. А я, кажется, умру раньше, чем город утонет в тёплых августовских сумерках…

Неделей ранее

Реми́

Под мерзкое дребезжание будильника с трудом открываю глаза.

– Чёрт…

Накануне мне жахнуло девятнадцать, но лучше бы кто‑то вовремя жахнул мне подзатыльник и запретил смешивать алкоголь. Во рту – словно кошки нагадили, голова похожа на колокол, по которому хаотично ударяет с десяток молотков. Меня подколачивает лёгкий озноб, а желудок изощренно намекает на необходимость вывернуться наизнанку.

– Твою мать…

Я трачу несколько минут на то, чтобы принять вертикальное положение, и с закрытыми глазами плетусь в ванную. В шкафчике за зеркалом прячутся вожделенные таблетки от похмелья. Хватаю первый попавшийся стакан, включаю воду и смиренно жду, пока спасительная шипучка целиком растворится. Выпиваю кисло‑сладкую жидкость в два жадных глотка. Желудок снова противно сжимается, но я не позволяю ему извергнуть ценное содержимое.

– Больше никогда не буду пить… – эту лживую клятву я повторяю, когда перебарщиваю с выпивкой. Случается это нечасто, может, пару раз в год, но всё равно смешно.

Лоб и затылок раскалываются от боли, ступни и ладони окончательно леденеют от пьяных спазмов. Я напряжённо вздрагиваю, но заставляю себя дойти до душевой. Стянув короткое тёмно‑зелёное платье, в котором так и уснула, кое‑как избавляюсь от нижнего белья и делаю пару шагов по шероховатой светло‑бежевой плитке. Поток горячей воды обрушивается на мою дурную голову, и я уже готова стонать от блаженства, но мир вокруг опасно покачивается, и мне приходится сесть на пол, чтобы не грохнуться на кафель.

С четверть часа сижу, упёршись лбом в белоснежную стену, пока вода согревает мою шею и плечи, а таблетки начинают мало‑помалу действовать. Откуда‑то снизу доносятся приглушённые мужские голоса. Кажется, отец планировал сегодня посетить гольф‑клуб…

Собираюсь с мутными мыслями и аккуратно поднимаюсь с пола, выдавливаю на ладонь немного шампуня с лёгким ароматом ванили и тщательно намыливаю волосы. Поразительно, но желудок, кажется, тоже пришёл в себя и активно урчит, требуя завтрак.

Не успеваю смыть пену, как снизу раздаётся непонятный грохот. Потом снова. И голоса мужчин переходят на повышенные тона. Замираю от растерянности. Через несколько секунд кто‑то агрессивно стучит в дверь. Именно агрессивно. Удары кулаком по деревянной поверхности эхом отзываются у меня в голове.

Проворно смываю остатки шампуня, а дверь тем временем сшибают с петель, и тяжёлые, несомненно мужские шаги оповещают меня о незваном госте.

– Одевайся. У тебя минута.

От накатившего ужаса я совершенно забываю, что стою голая под тёплыми струями воды, и оборачиваюсь на низкий мужской голос. В нескольких ярдах от меня, скрестив руки на груди, возвышается незнакомец в чёрной рубашке и синих джинсах.

– Что… – с моих губ почти беззвучно слетает одно‑единственное слово.

– Тридцать секунд, – безэмоционально произносит он. – Иначе я вытащу тебя отсюда в чём мать родила.

Ему вторит шокированный голос отца с первого этажа:

– Не трогайте Реми!!!

Удар. Болезненный стон…

Я, словно загипнотизированный зомби, выхожу из душевой и дрожащими пальцами натягиваю первые попавшиеся под руку слипы.

– Десять секунд.

Кажется, у меня проблемы. В ход идёт розовая футболка, которая мгновенно прилипает к мокрой коже. За ней – серые спортивные штаны.

– Время вышло.

– Можно обуться?

Незнакомец цокает языком и подступает ко мне. Его тёмные брови сведены к переносице, но выражение лица – совершенно невозмутимое.

– Пять, четыре…

Я резко приземляюсь на кровать и молюсь богу, чтобы под ней оказалось хоть что‑то…

– Три, два…

Кеды! Спасительные старые кеды, которые, слава небесам, горничная не успела выбросить в процессе очередной уборки. Впихиваю мокрые ступни в тканевую обувь, пятки, естественно, не успеваю поправить.

– Один, – горячая мужская ладонь мёртвой хваткой цепляет меня за локоть и грубо поднимает с кровати.

– Ай! – дикая боль пронзает до самой лопатки, и я пискляво всхлипываю.

Брюнет делает пару шагов, но внезапно останавливается.

– Где твой телефон?

Я словно по команде осматриваюсь в поисках своего айфона в нежно‑голубом чехле и каким‑то чудом вспоминаю…

– Под подушкой.

Он совершает ошибку. Отпускает мой локоть и отворачивается к изголовью кровати. А я совершаю ещё бо́льшую ошибку и, схватив с консоли хромированный подсвечник, пытаюсь огреть им своего похитителя по незащищённому затылку, но банально не дотягиваюсь до его роста, а дрожащая рука вместо весомого удара безобидно тюкает смертельным орудием по мужским рёбрам. Чёрт.

Реакция у него, однако, мгновенная. Секунда, и подсвечник летит в открытое окно, а я с пронзительным криком сгибаюсь пополам от заломленной руки.

– Нет!!! Отпусти!!!

– Сама виновата.

Сквозь пелену слёз и судороги успеваю заметить, как мой телефон оказывается у него в кармане, а затем чуть ли не кубарем лечу из комнаты в коридор.

– Пожалуйста, нет!!!

Мой лоб не сталкивается с холодно‑бежевой венецианской штукатуркой только потому, что незнакомец успевает схватить меня в полёте за мокрые волосы. Я лишаюсь равновесия и заваливаюсь набок.

– Нет… – истерика и дикая паника наконец‑то прорываются сквозь хмельной гипноз, и я всем телом трясусь от ужаса. – Я не хочу! Отпусти!..

Глава 2

Реми

Ему плевать. Он волочит меня по коридору, словно большой мешок мусора. Я бьюсь коленями и локтями о стены и мебель, истошно кричу и окончательно теряюсь в пространстве.

– Прекрати, – на верхней ступени белоснежной широкой лестницы он без особого труда подхватывает меня и забрасывает себе на плечо, в которое я чертовски больно упираюсь животом и тут же ударяюсь носом в его спину.

– Реми… – слышу безвольный стон отца, но из‑за длинных волос ничего не вижу, кроме ног похитителя в чёрных ботинках на грубой тракторной подошве.

– Папа?.. – еле мычу не в состоянии сделать вдох. – Что происходит? Кто это?!

Наконец меня ставят на ноги, и я надрывно откашливаюсь. Волосы мелкими прядями противно прилипают к лицу, всё тело ломит, а во рту пересохло. Я вжимаю шею в плечи и нервно осматриваюсь…

– Папа?!!

Мой отец сидит в кресле посреди гостиной с разбитым лицом. Тёмно‑алая кровь из припухшего носа сочится на подбородок и стекает на бирюзовую рубашку, расплываясь огромным безобразным пятном.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

– Прости, Реми… – захлёбываясь, шепчет он. – Прости меня…

– Довольно нежностей, – от стеклянной двери, ведущей к заднему двору и бассейну, отходит мужчина под шестьдесят, немного старше моего отца.

Безупречная строгая стрижка, расслабленный вид, светло‑серый костюм с несколькими каплями крови на правом рукаве. И я догадываюсь, чья она.