Глубины отчаянья (СИ) - "allig_eri" - Страница 29

В тот день причиной всех ссор, распрей и перебранок в городе был, несомненно, зной. Да-да, именно он, совсем не все те беды, о которых болела голова у «будущего меня»!

Хотя… наверное дело даже не в том, что жар, льющийся с небес (даже несмотря на ожидаемую зиму), осушил большинство источников воды. И не в том, что на городской мостовой можно было печь яйца, а пыль, вздымаемая порывами горячего ветра, заставляла слезиться глаза и царапала глотки — редкость для поздней осени этого региона, но норма, когда располагаешься сравнительно недалеко от пустыни…

Дело, скорее, было в атмосфере, которая висела над пережившим войну и бунт Монхарбом уже весьма продолжительное время: душной, нервной, будто наполненной невысказанными резкими словами и несправедливыми обвинениями.

Такой день подошёл бы для спокойной трапезы в затенённой беседке, со стаканом холодного вина (или хотя бы эля) под рукою и молодой служанкой рядом, что декламировала бы негромким, чувственным голосом эротические стихи. Ну или использовала свой ротик несколько для другого, тоже несомненно очень приятного дела…

В тот день я, вздыхая о невозможности осуществления своего видения, почёсывал лёгкую щетину, сетуя, что не уделил ей время, и ожидал. В сей чудесный миг я находился на внутреннем балконе, скрытый лёгкой ширмой, а внизу, на затенённой аллее, восседал старик Геварди и трое более ранних посетителей — представители клана бродячих кочевников из Великих Марок, которые пешком прошли сюда весь путь, сквозь Сайнадское царство, сохранив при этом товар и людей. И это показатель.

Вонь от них ощущалась даже на балконе, в пяти метрах от происходящих событий, и я не мог представить, что чувствовал сам Нородон. Однако же, созданная производственной магией щель в ширме позволяла с горем пополам рассмотреть его лицо, которое даже не кривилось, словно бы всё происходящее являлось сущей нормой.

— Пять серебряных тилнов за штуку, Геварди, — хриплым и грубым голосом, на хорошем мунтосе с лёгким сайнадским акцентом, озвучила центральная из собеседников старика фигура. — Пять. Это честная цена.

Кочевник, стоящий в паре шагов от торговца, был одет в мешковатые портки, кожаную обувку и бараний жилет, наброшенный на голое тело. Он чуть раскачивался на слегка согнутых ногах, словно готовящаяся к прыжку пантера. Двое его товарищей кивали, нервно подёргивая себя за усы.

Торги… ситуация становилась всё более неинтересной. Единственное, что я узнал за прошедшие пять минут тихого ожидания — так это то, что кочевники прибыли сюда прямо с сёдел (верю, воняло так, что глаза слезились!), что проехали почти триста километров и пригнали более тысячи голов скота.

Впрочем, судя по тому, что встреча с ними была инициативой Нородона (это я узнал уже чуть позже), он специально вытянул троицу в таком состоянии, не позволив им помыться, отдохнуть и привести себя в порядок. Это создавало ощущение яркого контраста. Разницу положений и статуса. Ведь всё вокруг, казалось, давило на новоприбывших, заставляя ощущать себя не в своей тарелке — даже несмотря на то, что дом, где поселился Геварди, был не из самых лучших.

Ну и, конечно же, свою роль играла усталость. Очевидно, всё это предназначалось для получения преимущества в проходящих торгах.

— Нет, Вэккей, сын Саклая, — негромким голосом проговорил старик. — Мы, люди города, не глупы. Сидим за стенами, далеко от ваших пастбищ и дома, но знаем, что происходит в степях Великих Марок. Засушливый ветер Сизиана прошёл не только через Монхарб, его путь зацепил и вашу привычную дорогу, а значит, что ты гнал скотину через почти пустыню, а не как раньше, сквозь зелёные пастбища. Бóльшая часть стада истощена, скот исхудал и ослаб. Кожа да кости.

Вэккей тряхнул длинной косой на голове.

— Ты сам видел те двадцать штук, которых я привёл в город. Одни мышцы и жир. Пять тилнов — и то слишком мало за таких животных, — уверенно постановил он.

— Это ТВОИ двадцать штук, Вэккей, — усмехнулся Нородон. — Если утверждаешь, что остальная часть стада тоже выглядит именно так, то я согласен на пять тилнов…

Глаза кочевника заблестели.

— … но сперва вышлю людей к главному стаду, — продолжил Геварди, — чтобы они выбрали МОИ двадцать штук. О цене договоримся, сравнив твоих и моих животных. Или считаешь, что показав лучших, сумеешь обмануть меня, выдав всех остальных за точно таких же?

— Это не по обычаям, Нородон, — прошипел кочевник.

— Обычаи меняются, сын степей, — развёл старик руками. — Нам нужно создавать новые в новых ситуациях. Два тилна за голову.

Вся троица дёрнулась, будто бы их облили ледяной водой из ведра.

— Два тилна⁈ — выкрикнул Вэккей. — Два⁈ Это грабёж! Это… это… — он не находил слов.

Рука одного из мужчин, стоящих за спиной кочевника, дёрнулась, ухватившись за рукоять кривой сабли. Это заставило меня прищуриться, однако оказалось, что Геварди, за прошедшее время, и правда сумел позаботиться об увеличении безопасности. За его спиной, откуда-то из тени, беззвучно вышел сион.

— Ты гость в этом доме, друг, — холодно процедил старик, даже не взглянув на воителя, вставшего за его спиной. — Но если вынешь оружие в присутствии хозяина, совершишь тяжёлый грех.

Кочевники замерли. Вэккей побледнел, словно полотно, второй, который оказался чересчур горяч, медленно снял руку с рукояти сабли, третий же немного отступил и сделал защитный жест — что-то из Триединства, в котором я до сих пор слабо разбирался. Что поделать? Не до религии сейчас, надо воевать.

Замерший сион молчаливо простоял за спиной Нородона ещё несколько секунд, а потом отшагнул назад, вновь скрываясь в тенях. Неплохой трюк!

— Четыре, — откашлялся Вэккей. — Четыре тилна за голову.

Купец сделал вид, что задумался. Я сразу уловил в этом притворство, но все застыли, ожидая следующих слов.

— Семь тилнов за три головы, Вэккей, — произнёс старик. — Если, конечно, приведёшь в Монхарб ещё три сотни таких животных, как та твоя двадцатка.

На этот раз уже кочевник сделал вид, что задумался. В его чёрных глазках блеснула хитринка.

— Солдаты, защищающие город, никогда не впустят в него три сотни голов. К тому же мне пришлось бы отослать половину моих людей. Я не оставлю основное стадо без должной охраны, — произнёс он, а потом некоторое время нервно дёргал себя за усы. — Одиннадцать за три, — наконец добавил кочевник.

— Одиннадцать? — Геварди покачал головой. — Они должны оказаться получше тех, что ты привёл на показ. Скажи мне, Вэккей, сколько там увечных?

Его собеседник несколько мгновений молчал. Видно было, что он прикидывал, как сильно может соврать.

— Несколько, — сказал наконец кочевник, глядя купцу прямо в глаза. — Может, с десяток. Дорога, в общем-то, не была настолько уж тяжёлой.

Купец улыбнулся, будто бы загнал собеседника в ловушку.

— Это добрая весть, друг. Для меня и для тебя. Значит, засуха оказалась не так велика, как рассказывают?

Вот тут я бы насторожился, даже не зная, к чему ведёт старик, но кочевник не обратил на его слова должного внимания.

— Нет, Геварди. Водопои не пересохли, да и травы осталось изрядно. Было не сложнее, чем в прошлые годы, — аналогично улыбнулся он.

— Значит, не пройдёт и месяца, как сюда прибудут другие кочевые кланы с Великих Марок, пастухи из Нил-Бурат, Милиссии, а может, чем чёрт не шутит, даже Истлы. Будет множество скота, и цена упадёт. Потому не могу дать больше восьми тилнов за три штуки.

Что я и говорил! Хитрый старый сукин сын!

Вэккей, похоже, был того же мнения, а вид имел такой, словно готов был откусить себе язык.

— После того, что сотворили солдаты Логвуда? — всё-таки выкрутился он. — Не думаю, что найдётся большое количество желающих. К тому же, мы отправились в путь раньше всех, Геварди, и потому воды и корма у нас было в достатке. Идущие следом не получат столь же тёплого приёма, а значит и скотина придёт в куда худшем состоянии.

Ха, умён! — одобрительно кивнул я.