Санаторий 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 16

Тут уж никто молчать не стал, и все до единого на разные голоса сообщили, что да, очень интересно.

— Вы на Земле, успокойтесь, — продолжил, как ни в чем ни бывало, Толик, — только не на привычной, а на альтернативной. Два с половиной градуса влево по шкале Рейхарда-Черенкова.

На такой заумный оборот никто не нашелся, как среагировать, поэтому он беспрепятственно закончил свою фразу.

— Как вы сюда попали, объяснять не буду, все равно никто не поймет, но назад выбраться будет очень непросто.

— Да вопрос про то, как мы попали, меня лично в последнюю очередь интересует, — продолжил я диалог с головой Толика, — гораздо интереснее — зачем.

— Так вам же менеджер все объяснил, — удивленно отвечал тот, — что непонятного было?

— Мы нашли место, откуда твой менеджер выходил в эфир, — встрял в беседу Гриша, — это вон за тем ларьком. Так что у нас имеются обоснованные сомнения, что и все остальное в его словах было правдой…

— Вот этого я не знаю, откуда он там выходил, — ответил Толик и обратился к своим подельникам по несчастью, — может вы в курсе?

Но подельники промолчали, тогда я задал следующий вопрос.

— А что там с вами случилось в этом портале под Лениным? Вы куда-то переместились или это все сплошной обман про портал?

— А сейчас вам об этом владелец портала все и расскажет, — сказала почему-то Вера, а не голова Анатолия.

— В каком смысле владелец? — это все, что я смог выдавить из себя.

— Подожди минутку, — предостерегающе взмахнула рукой Вера, — и сам все узнаешь…

Хорошо, безмолвно кивнул я головой и принялся ждать, не ожидая, впрочем, ничего хорошего. Минута — не минута прошла, но где-то через два оборота секундной стрелки сначала раздался глухой удар чего-то тяжелого о землю, а сразу вслед за этим разлетелась в щепки основная входная дверь в корпус, и в проеме из вестибюля показался он самый… Владимир Ильич, памятник и владелец портала под ним.

— Здравствуйте, товарищи санаторцы! — бодро поприветствовал он всех нас, усаживаясь на стул в углу.

Стул заскрипел, но выдержал нового сидельца, а Ильич тем временем и не думал останавливаться.

— Расскажите, товарищи, как у вас обстоят дела с мировой революцией? — против ожиданий, традиционной картавости у него заметно не оказалось… видимо, сама прошла, пока он стоял столбом целое столетие.

— Так полным же ходом идет, Владимир Ильич, — нашелся я, — и волнами — цифровая революция заканчивается, инклюзивно-трансгендерная стартует. Но расскажите лучше про портал, который у вас в постаменте находится…

— Это хорошо, батенька, — как будто не услышал он моего вопроса, — что у вас революция за революцией. Как говаривал мой коллега Лев Давыдович — цель ничто, а процесс все.

Но тут Толик, голова которого села все же слегка криво и слегка косила в сторону, взял и щелкнул пальцами… все вздрогнули от неожиданно громкого звука, а Ильич слегка покосился в ту сторону и тут же перешел на деловые рельсы.

— Тут кто-то задал архи-интересный вопрос про то, что находится подо мной в пьедестале, я правильно понял?

— Абсолютно правильно, Владимир Ильич, — отвечал я, потому что все прочие как будто воды в рты набрали. — Сейчас это самый архиважный вопрос.

— Хорошо, — почему-то вздохнул он, — сейчас все расскажу… а пока дайте закурить — сто лет ничего не курил.

Гриша пошарил в карманах, достал пачку Уинстона и зажег зажигалку — Ильич с наслаждением затянулся дымом продукции Джапан Табакко Интернешнл и начал, наконец, выдавать интересующую нас информацию.

— Это не портал, товарищи, по крайней мере, не в том смысле, как вы это слово понимаете… зи ферштейн мих? — почему-то перешел он на немецкий.

— А что же тогда это такое? — несколько ошарашено переспросил я.

— Это комната перерождения и очищения, — любезно продолжил он, затушив бычок от Уинстона в пепельнице на столе, — где несовершенные товарищи становятся идеальными… и готовыми к мировому переустройству на справедливых началах.

— Бред какой-то, — невольно вырвалось у меня, — вы хотите сказать, Владимир Ильич, что эти вот двое (кивок в сторону Веры и Толика) духовно переродились и стали совершенными? Это без головы-то?

— Голова это случайная погрешность эксперимента, — продолжил Ленин, — мы уже подкрутили, что там надо, такое больше не повторится.

— Да если и голову в сторону отодвинуть, — ответил я, — то и во всем остальном я лично ничего идеального в этих живых мертвецах не вижу.

— И совершенно напрасно, батенька, — перешел на знакомые обороты речи Ильич, — приглядитесь — они же теперь никак не зависят от внешней среды, в пропитании и крыше над головой не нуждаются, убить их невозможно, настоящие жители коммунистического будущего.

— Какое-то безрадостное будущее вы нарисовали, Владимир Ильич, — только и смог ответить я, — однако хотелось бы прояснить еще один вопросик с вашего разрешения…

— Разрешаю, — милостиво согласился он, одновременно сделав знак Грише, который все понял и выдал ему еще одну сигаретку.

— Что всем остальным делать? Ну которые еще не прошли обработку в вашей камере перерождения.

— Архив-своевременный вопрос, — оживился Ильич, выпустив в потолок очередную струю табачного дыма, — выходов у вас сейчас ровно две штуки — первый… — и он сделал паузу, в которую вклинился я.

— Первый это наверно камера смерт… ну то есть перерожденцев, а второй какой?

— Верно, камера… только напрасновты ее смертной называете, товарищ, скорее уж она заслуживает названия камеры вечной жизни. А второй… со вторым не все так просто, товарищи.

Он поперхнулся, прокашлялся, затем закончил свою мысль.

— По второму варианту вы просто все сдохнете по одному, вот и все… на радость тому шоу, про который вам мой заместитель рассказывал, как уж там его зовут-то… Павел Иванович, кажется. И это в лучшем случае.

Все присутствующие обратились в слух, пытаясь представить себе, каким же в таком разе будет худший случай.

— Есть и немного другие варианты развития событий, — веселым голосом сказал Ильич, — все их я вам перечислять не буду, но один, как сейчас модно говорить, лайфхак все же выдам…

Гриша, как я увидел, достал записную книжку и ручку и приготовился занести в протокол слова вождя пролетариата.

— Если выйти из вашего санатория на северо-запад… да, мимо гаражей и подсобного хозяйства… и двинуться по просеке в сосновом бору, то примерно через километр вы увидите железнодорожный разъезд… узкоколейка там начинается. И бронепоезд тоже имеется. Называется он «Борец за свободу товарищ Ленин». И он даже исправный, бронепоезд этот.

Он помолчал немного, ожидая вопросов, но их не последовало, тогда он закончил.

— Я все сказал. Как говорили древние римляне, сапиенти сат (умному достаточно)… а глупому все равно уже ничего не поможет.

Это было последней каплей, переломившей спину верблюду… мне то есть — уровень бреда зашкалил уже настолько, что я без лишних слов придвинул к себе Ромашку и быстро набрал на клавиатуре «Деактивировать ключ 2.0». Никто ничего не успел сделать, так как Ромашка среагировала за долю секунды — в ответной строке выдала «Ключ деактивирован».

Я обернулся к сидящим мертвецам и никого там не увидел…

— И что все это значило? — подала голос Тамарка.

— Скорее всего то, — начал отвечать я, предварительно посмотрев в окно (Ленин стоял на своем обычном месте), — что ключ этот вызывает коллективные галлюцинации, больше ничего.

— Согласен с Ваней, — веско поддержал меня капитан.

— И я тоже, — добавила Ирина, — памятники у нас ходить не умеют и вряд ли скоро научатся.

И в этот самый момент мы все услышали протяжный гудок паровоза откуда-то со стороны гаражей.

Глава 13

Наш паровоз вперед лети

Наш паровоз вперед лети

— Однако про паровоз он, кажется, все верно рассказал, — заметил Анвар, просидевший всю эту беседу без единого звука.