Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! (СИ) - Солейн Анна - Страница 24

Он дернулся, уставился на меня огромными испуганными глазами, которые на мгновение показались мне звериными.

— Леди, — хрипло сказал он и кашлянул. — Я… — Он посмотрел на девочку. — Она плакала и…

И он решил ее успокоить таким образом? В другом случае я бы сказала, что дистанция между детьми и воспитателем необходима и уж тем более не стоит выбирать себе любимчиков, но сейчас… Кажется, иногда объятия — в самом деле лучший вариант. К тому же, все мирно спят — а это уже неплохо.

— Хорошо, — кивнула я. — Я хочу, чтобы ты поднялся в кабинет где-то через полчаса, когда няня Урсула сможет тебя заменить. Не оставляй детей одних. Потом, когда мы немного освоимся, спать можно будет подольше, но сейчас — ты мне нужен.

Юджин настороженно кивнул, и я, крадучись, вышла.

Переведя дух, я аккуратно закрыла за собой дверь “детской” и задумалась. Сейчас еще, должно быть, довольно рано — не больше шести утра, если верить большим часам в холле, которые мы с няней Урсулой вчера добросовестно завели.

Детей можно будет будить в восемь или девять, нужно успеть сходить в город за завтраком, поговорить с Юджином и няней Урсулой, — а до того момента у меня есть немного времени, чтобы хорошенько обдумать положение дел.

Поднявшись наверх, я зашла в кабинет Долорес, я закрыла дверь и села на стул управляющей.

Наконец-то появилось время немного поразмышлять. Важный процесс, между прочим.

Что мы имеем?

Свидетельство о разводе с генералом Реннером. Доказательство того, что я теперь свободна. Разгладив свидетельство и положив его на стол, я опасливо поднесла к лицу правую руку. Запястье было абсолютно чистым, но кончиками пальцев я почувствовала узор метки. От этого меня пробирало дрожью.

“Чтобы духу твоего в этом доме больше не было”, — вспомнила я полные ненависти слова.

Одновременно с этим в мозгу всплыло воспоминание. Ивари, счастливая, вертится перед зеркалом, рядом суетится портниха. “Няня Урсула! — восклицает Ивари. — Я буду самой счастливой невестой! Алан сделал мне предложение! Мы друг друга любим!” И вот, как все закончилось. Генерал Реннер обвинил Ивари в том, что из-за нее чуть не погиб ребенок, и вышвырнул из дома.

— Что же ты такого натворила, Ивари? — задумчиво спросила я.

Как ни старалась, я ничего не могла вспомнить.

Впрочем, это уже не моя история.

Судя по тому, что генерал Реннер до сих пор здесь не появился и никого не прислал, о метке он не догадывается.

Отлично.

Рядом со свидетельством я положила контракт управляющей приютом. Я подписала его именем Иви Хантер, но зачарованная драконьей магией печать переливалась точно так же, как и на свидетельстве о разводе, так что можно считать: контракт действует.

Значит, я здесь в своем праве и могу идти… куда там нужно идти, чтобы получать жалование и деньги на содержание приюта? Вот с этим нужно разобраться в первую очередь.

(Список дел, с которыми необходимо было разобраться в первую очередь, угрожающе распухал.)

Оглядевшись, я увидела на столе ключ, отперла верхний ящик стола и положила туда документы поверх какого-то журнала. Потом изучу дела Долорес, сейчас есть задачи поважнее.

Еще раз оглядевшись, я сбросила туфли, совершенно неприлично задрала подол шифонового платья и принялась вытаскивать драгоценности Ивари, которые спрятала до того, как садиться в карету.

Несколько пар сережек я сунула в носки туфель — все на месте, а блеск камней намекает на то, что это не просто стекляшки, а настоящий бриллианты, сапфиры и изумруды. Несколько ожерелий и подвесок я зацепила за иголки брошей и пристегнула к подолу нижней сорочки.

И они-таки уцелели после нападения разбойников! У нас украли все подчистую — кроме моей заначки.

— Пускай мне еще кто-то скажет, что рассовать ценности по тайникам — плохая идея! — радостно воскликнула я, складывая свои сокровища на стол и вспоминая вечно актуальный фильм с потайным кармашком на трусах, чтобы прятать деньги*.

Когда я закончила вытрясать все, что запрятала, передо мной оказалась приличная кучка украшений.

Плюс деньги, которые остались в розовой поясной сумке: несколько золотых монет, двадцать серебряных и горстка меди. И кое-что я смогла отвоевать у Долорес, двенадцать серебряных монет! Немало.

Тщательно составив опись — перо в кабинете Долорес было обычным, но я быстро наловчилась макать его в чернильницу, я задумалась.

И все-таки — что произошло?

Как кучер замешан в том, что на нас напали на дороге? Никто, кроме меня, няни Урсулы и кучера не знал, куда мы направляемся. К тому же — он исчез вместе с каретой. Что еще раз указывает на то, что нападение на дороге было подстроено.

Во что умудрилась вляпаться Ивари? Почему ее попытались убить? И ведь убили бы, если бы не “неблагая” магия. Долорес сказала, что таких, как я, ни одна зараза не берет. Это-то меня и спасло, видимо.

— Что же ты такого натворила, Ивари? — во второй раз подряд спросила я.

Дело выглядело скверно, но — плюсы были в том, что я теперь Иви Хантер.

А генерал Реннер, Ивари и ее к нему любовь осталась в прошлом.

В прошлом, я сказала! И не собираюсь я обращать внимания на тянущее болезненное чувство в груди, какую-то невыразимую тоску, которая появлялась, когда я вспоминала о генерале, о его горячих прикосновениях и глазах.

Не могла же я влюбиться в того, кого увидела один раз в жизни? Это просто смешно.

В этот момент в кабинет вломился Юджин. Одетый, слава богу. Правда, в какие-то обноски: я получила возможность наконец рассмотреть их при свете.

— Леди, вы сказали прийти — и я пришел! — бодро доложил он и замер, уставившись на сверкающую горку драгоценностей.

— Разве тебя не учили стучаться? — подняла бровь я, пряча их в ящик стола. — Правило номер один: стучись, прежде чем войти ко мне. Все понятно?

Юджин кивнул, не отводя взгляд от сокровищ.

— Правило номер два: никому не говори о том, что увидел. Попытаешься украсть…

— Да вы что, леди! — уставился он на меня огромными глазами.

На его лице был написан такой шок, что я даже поверила. Почти.

Не питала я иллюзий по поводу моральных устоев мальчишки, учитывая, в каких условиях ему пришлось расти.

Драгоценности стоит позже перепрятать, и понадежнее: это будет нашим неприкосновенным запасом, который пойдет на ремонт дома, изготовление мебели и прочие глобальные цели, которые я перед собой поставила.

А для текущих расходов попробуем использовать то, что дает приюту корона. Заодно и оценю, хватает ли этого хоть на что-то.

— Садись.

Юджин настороженно приблизился и рухнул на стул.

— Рассказывай. Только честно. Кто ты такой, откуда здесь взялся, почему жил в подвале.

Вчера мы как-то не успели об этом поговорить.

— Так, — он вытер лицо рукавом, — Юджин, леди. Жил тут. Лет с тринадцати.

— А потом? — поторопила я.

Он пожал плечами, уставившись вниз. Я молчала, и Юджин начал говорить. Когда ему исполнилось семнадцать, он, как и прочие взрослые дети, выпустился из приюта в большой мир. Ему полагались подъемные — две серебряные монеты, но Долорес дала ему горсть медяков и выгнала.

— И ты не пошел в полицию?

Юджин нахмурился.

— Вы такая смешная, леди. Какое полиции дело до такого, как я? — Он закатал рукав, демонстрируя что-то, похожее на рисунок браслета на запястье. Браслет переливался магией, как и моя метка, но ощущался неуловимо другим. Как... как клеймо. — Это про вас, леди, никто не знает. А такого, как я, даже слушать не будут. Скажут — обманываю. Где мое слово — против слова воспитательницы Долорес?

Сжав зубы, я кивнула.

Понятно.

— И куда ты пошел?

Юджин дернул плечом. После того, как приют остался позади, у него были большие планы: устроиться на работу, построить дом, найти хорошую жену и забрать к себе остальных.

Вот только планам не суждено было сбыться. Никто не хотел брать на работу “неблагого”, ни в Брайтмуре, ни в других городах, Юджин то ли проиграл, то ли потерял деньги и связался с дурной компанией, которые заставляли его воровать и попрошайничать.