Белое и Черное (СИ) - Рог Ольга - Страница 20

Юлии хотелось окрикнут мужчину, но она сдержалась, продолжая наблюдать.

«Какого черта он там делает?» — мелькнула мысль партизанить за Сергеем, не обнаружив себя. Нет, Юлька не прячется. Просто, немного помолчит.

Глава 34

«Меньше знаешь — крепче спишь» — фраза, не лишена смысла. Юлька ворочалась с боку на бок рядом с мирно сопевшим сыном посередине. У стены, вытянувшись струной, спала Дарья. Юля же скрипела старой кроватью, меняя бока, но ничего не могла с собой поделать.

Вопрос: «Почему Травкин вместо бани рылся в багажнике?» — засел глубоко и никак не хотел убираться. Еще она зацепилась за сказанное Сережей, что они «просто друзья». Интересная, конечно, у них дружба, больше напоминающая отношения без обязательств.

— Юль, я слышу, что ты не спишь, — она чуть с кровати не свалилась, подпрыгнув от неожиданности.

— Я сплю, — решила пойти в отказ и крепко зажмурилась. — А ты чего бродишь? — открыла один глаз, чтобы различить в потемках большую фигуру мужчины.

— Пойдем, чаю попьем, — до ее лица долетело теплое дыхание пригнувшегося Травкина.

Юля просто кивнула. Посмотрела на спящего Костю. Укрыла его выставленную ногу одеялом. Поцеловала сжатый кулачок, с откинутой на подушку руки. Дотронулась кончиками пальцев до волос дочери. Вздохнув, стала выбираться с нагретого места.

Одернула бомбер теплой флисовой пижамы розового цвета, низ которой заканчивался штанами. Всунув ноги в тапки, Юлька пошаркала на кухню. Там стояла расправленная раскладушка, где должен почивать полковник, но на ней даже подушка не смята.

Скромно присела на стул, сложив руки на колени и щурясь, еще не привыкшими к свету глазами, посмотрела на Сергея. Тот с какой-то отеческой печалью стал говорить с ней, чуть наклонив лысую голову на бок:

— Ты хорошая девочка, Юля.

— Недостаточно хорошая для тебя, Сереж, — вернула ему «пас», опустив глаза в темные «воды» чая.

Обхватив горячую чашку двумя руками, сделала глоток. Фыркнула и добавила еще одну ложку сахара. Добавив, поняла, что не в сладости дело — горько где-то изнутри. Противно от самой себя, что любимый мужчина ее не принимает, втирает какую-то ересь.

Травкин в чем ее пытается убедить? Что они не пара? Как Дельфин и Русалка. Красавица и Чудовище. Как белое и черное…

Конечно же, все люди разные! Было бы забавно, найди Сереженька себе женщину под стать — лысую, с большими ручищами. Курили бы вместе и мерились силушкой на кулаках. И секс… Б-р-р-р! Дебильное сопоставление. Чуть не передернуло от того, куда ее богатая фантазия завела.

— В том и дело, Юль, что тебе нужен нормальный мужик, а не такой, как я. Урод, — заворочал челюстью. Самому сравнение не зашло? Да? Она не знала, как правильно реагировать на самокритику.

— Уговорил. Познакомь меня с нормальным. Полностью доверюсь твоему вкусу. Поимел женщину сам, дай рекомендацию другому. В письменном виде характеристику, — ерничала она, глядя на угрюмое лицо своего упрямца. — И…и… вообще! Что ты прятал в багажник? Я все видела! — вздернула нос.

— В смысле… В какой багажник. Когда? — в серых глазах появилась настоящая растерянность, а затем тревога.

— Эм. Выхожу на крыльцо, когда ты второй раз в баню пошел, а там ты роешься в багажнике своей машины, — она похлопала растерянно ресницами. — Правда, там было темно и лица не разглядеть. Но кто еще будет копаться в твоей машине, Сереж? — проговорила уже не так уверенно.

— Юлька, я был в бане, — Травкин, сидящий слева от окна, чуть отодвинул занавеску и посмотрел в темноту ночи. Черты лица заострились, словно Травкин сейчас обернется волком. Губы его зашевелились, выдавая отборные нецензурные выражения. Потом полковник резко вскинул голову на нее. — Хорошо, что ты к нему не подошла, Юль. Завтра возвращаемся в город.

— Но, дети хотели здесь… Елку нарядить, — ее царапнуло разочарование. Столько радости было в родных глазах. Они же ничего толком не видят, Юлька не может им даже поход в торговый центр организовать. Средств нет на гуляния. Малышу, которого манит все яркое и красивое не объяснишь… Дашка, старается лишний раз не просить, донашивает до победы, понимая, как матери тяжело.

На даче, на природе им очень понравилось.

Юля с ненавистью подумала про человека, вскрывшего машину Травкина. Надо было подойти и двинуть поленом по башке, чтобы не трогал чужое! Скотобаза.

Глава 35

Самая трудная работа — быть матерью, попробовать правильно объяснить детям, почему так, а не иначе. Как сказать, что праздник окончен, перед самым Новым годом?

— Мам, мы вчера с Темой гирлянду протянули к елке у забора и… И, — покрасневшими глазами Дашка смотрела на нее, как на врага народа. — Почему мы должны уехать? — выкрикнула с истеричной ноткой.

— Так решил дядя Сережа, — Юля отрешенно смотрела в окно, как Травкин с племянником расчищают снег у дома. Лысый черт почувствовал ее взгляд, обернулся. Она выдохнула весь воздух из легких ноздрями и задержала дыхание, будто прислушивалась, что еще осталось внутри…

В доме пахло едой. На завтрак запарена гречка, куда Юлия положила оставшиеся куски мяса. Порезанный хлеб на разделочной доске методично искусывает Коська. Везде оставил свои зубы, выедая верхнюю корочку, которая казалась ему вкусной. Хлеб Костик любил больше всего, особенно свежий и хрустящий. Домой из магазина, они доносили его изъеденным, словно по пути хомяки напали и погрызли булку со всех сторон. Бороться с этим бесполезно, все корочки принадлежать Косте по умолчанию, если не хочешь криков на одной высокой, разрушающей нервы ноте.

Хлебный бандит подавился и Юля постучала легонько по спинке. Налила своей жадине воды в чашку и дала запить кашель.

Дарья обиделась. Умеют взрослые весь кайф обломать. Она замкнулась и решила ни с кем не разговаривать, изображая смертельно оскорбленную. Заткнув уши наушниками, забралась с ногами на стул, выставив острые коленки в потертых джинсах и ушла в себя.

Юля и не пыталась ее «пригладить». Бес толку. Пока в себе не переварит разочарование, ничего не докажешь, что Юлька такая же жертва обстоятельств… Чтобы она ни говорила Травкину, его ответ не изменится.

— Пристегнули ремни? — Сергей обернулся к молчаливой команде на заднем сидении. — Молодцы! — его нисколько не волновало, что разговаривает сам с собой. Артем у него на приемнике искал нужную радиоволну и тоже был особо не многословен.

Какое-то время ехали под буцканье динамичной музыки. Травкин приглушил звук, когда они встали в пробке, заехав на оживленную городскую трассу.

Три ряда тарахтащих автомобилей, выпускают в морозное утро белые пары. Кто-то сигналит, что другой водитель слишком близко прижался к его машине.

— Помните, повесть Чехова «Горе»? — спросил Сергей и через внутреннее зеркало уставился на Юлию.

— Это, где токарь — бухарик вез больную жену в мороз за тридцать верст в больницу… И не довез. Всю дорогу переживал, что она расскажет врачу, как он пил и бил ее. «Снег на ее лице перестал таять», — Дарья всегда была начитанной и умной девочкой. Она покраснела, когда поймала уважительный взгляд своего парня, брошенный через плечо.

— И какова мораль? — кивнул Сергей, что доволен ответом.

— Он многое бы отдал, чтобы вернуть все назад, исправить жизнь, прожитую зря, по-другому относиться к жене… Только смерть не отменить, — поддержала Юля разговор.

— Бумеранг ему тоже прилетел. Сам весь отморозился, — Даша надула белый шарик жвачки, схлопнув его, и языком, затащив резинку обратно в рот.

— Мораль, дорогие мои одна — живи так, чтобы не пожалеть потом пришлось, о напрасно слитом времени. Живи с пользой. Живи на перспективу. Ты должен понимать, с чем окажешься в конце пути. Я рад, что мы вместе провели отличный день, который наверняка отложится в памяти. И такие дни еще будут. Наверняка, будут, — добавил тише Травкин и почесал лысый затылок.