Молниеносный 2 (СИ) - Дубов Дмитрий - Страница 4

— В чём, мать твою, смысл⁈ — я окончательно запутался. То найди, то не надо. То хочу, то не хочу.

— Каждая часть отвечает за разные действия и эмоции, — Вольт широко зевнул, а я нахмурился. Опять он темнит что-то. — Вот я, например, излучаю оптимизм и добродушие. Я весёлый, остроумный, добрый, хороший…

— Да щас! — перебил я его. — Ты просто болтун и притворщик. Шут гороховый, вот ты кто.

— Но ведь ты выбрал меня, а не вторую мою часть, — лукаво сказал Вольт, снова состроив щенячьи глазки. — Рациональную и равнодушную часть меня ты прогнал.

— Так, стоп! — я выставил руки и тряхнул головой. — Третья часть мне ещё больше не понравится, да? Раз уж ты сам не хочешь с ней объединяться.

— Угу, — печально кивнул мой питомец. — Она злая, жестокая, властная…

— И что будет, если ты объединишь все части? — полюбопытствовал я, запустив руку в волосы. Во что я ввязался⁈

— Я стану цельным, но уже не буду таким добрым, — Вольт снова широко зевнул. — Я смогу убивать, князь. Смогу мстить и карать.

— Кому ты собрался мстить? — я прищурился и оглядел пса. Да такая собачка размером с телёнка и без третьей части элементаля кого угодно сметёт с пути. А что же будет после объединения?

— Хранителям конечно же, — Вольт встал на лапы и потянулся всем телом. — Но мы это сделаем вместе. Ведь я не буду в безопасности, пока Хранители живы.

— Да твою же мать, Вольт! — я выругался от души, уже не беспокоясь о том, услышит ли меня кто-то.

Нет, ну это надо же было так подставиться с тем договором! Пусть я тогда ещё не до конца в себя пришёл после перерождения и не совсем верил в происходящее, но ведь можно было уточнить подробнее условия⁈ И ладно бы только договор.

Вольт прав — чтобы спасти его жизнь, я был готов пройти насквозь Каньон Дьявола, что в общем-то и сделал. Так что и до Хранителей я доберусь, как только подкоплю силы. Сейчас мне им нечего противопоставить, а вот через пару-тройку месяцев уже можно будет думать в эту сторону.

— Ваше сиятельство, а уже можно?.. — раздался за моей спиной робкий голос Захара.

— Что можно? — спросил я, обернувшись.

— Обратиться, так сказать, с вопросом, — Захар переступил с ноги на ногу и пожал плечами. — Тут такое дело…

— Ну? — кивнул я. — Говори уже.

— А долго нам тут ещё стоять? — от Захара разило разлитой настойкой, нос покраснел от холода, а сам слуга будто не мог стоять на месте — его тело шаталось и кривилось.

— Захар, давай без этого, — попросил я, поморщившись. — Что случилось?

— Дык это, — он чуть присел и прикрыл руками пах. — Отхожего места нет, а кругом дети и женщины.

— Тьфу ты! — я покачал головой. Напугал, блин. Я уж думал, реально произошло что-то. — Ну распределитесь там, кто направо, кто налево. Темно уже, да и за машинами можно укрыться.

— Так не разрешают, — жалобно проскулил Захар, скрестив ноги и согнувшись. — Староста этот, Макар, волком зыркает, никого по одному отпускать из «зоны видимости» не хочет.

— Ну если так приспичило, отойди вон на пару метров, — я указал туда, где сидел Вольт. — А с остальными я разберусь.

Захар ломанулся к Вольту, обежал его справа и отвернулся. Вздох облегчения был таким громким, что мне стало немножко стыдно — у меня ведь и правда там женщины и дети. Тёплых вещей они могли не захватить, удобств никаких я им не предоставил, а просто оставил сидеть в машинах. Но безопасность я им обеспечил. Для начала — этого достаточно.

Так что, дождавшись Захара, я направился к старосте Громовки. Пришлось выделить караульных для сопровождения тех, кому невмоготу. А после я распорядился о том, чтобы все запасы еды, какие есть, были разделены между всеми людьми. В первую очередь дети, потом женщины и старики, и потом уже мужчины.

Как я и думал, наглеть никто не стал, как и пытаться отломить себе кусок хлеба потолще. Жаль, что уезжали из дома мы все в спешке, и не успели захватить побольше припасов. Мелькнула у меня было мысль смотаться по-быстрому в деревню, но я её отмёл — мало ли, вдруг именно в этот момент явятся инквизиторы.

И не зря я передумал: через пару минут подъехали две машины, из которых высыпались «красные балахоны». В темноте, когда свет прожекторов подсветил фигуры инквизиторов, мне на мгновение показалось, что это Хранители. Слишком уж похожи их красные мантии.

Проверка прошла быстро, даже на мне и Вольте ни один прибор не пикнул и не засветился. Вольт с довольным видом заявил, что был прав, но я лишь отмахнулся. Мне не давала покоя мысль о том, что Орден Инквизиции в этом мире мог появиться с лёгкой руки Хранителей. И чем больше я об этом думал, тем сильнее верил, что именно так оно и было.

Когда мы проехали через КПП, ко мне ринулись мои друзья, которые всё это время дожидались моей проверки в арендованной машине. Александр извинился и сказал, что ему надо ехать к своим родителям, которые точно так же сейчас стоят у блокпоста со своими людьми. И поскольку машину арендовал именно Новиков, то бросить Ксению и Михаила на произвол судьбы он никак не мог.

Мне пришлось потеснить своих людей, чтобы мы все смогли уместиться. Я предложил княжне остаться с дядей, но она лишь помотала головой и напомнила мне про обещание, которое мы оба дали её отцу. Придётся Пожарской заночевать в санатории Голицыно, как и всем остальным.

На том мы и порешили, и едва я откинулся на спинку сиденья, как меня накрыло дремотой. Всё-таки выложился я сегодня чуть ли не больше, чем за всё время, проведённое в этом мире. Все мои битвы и все заклинания меркли перед тем, что произошло в момент слияния моего разума с памятью меня-учёного.

Сложно описать словами то, что я чувствовал. Наверное, я подхватил меланхолию или что там было у учёного. Через пару секунд я понял, что меня бьёт крупной дрожью. Зубы стучали друг о друга, мышцы непроизвольно сокращались. Какого хрена со мной творится⁈

— Тормози! Тормози, быстро! — заорал вдруг прямо мне в ухо Бабарыкин. Где-то слева взвизгнула Пожарская. — Он нас спалит сейчас к демонам!

— Переход! — услышал я крик Ксении и понял.

Вот оно что. Своими недавними действиями я добил магический источник. Не зря я чувствовал, что нельзя больше пополнять резерв через Вольта.

Как только машина затормозила, я выскочил из машины. Вокруг меня вспыхнула сухая трава, а потом я увидел вспышки молний. Вовремя я успел, а то действительно мог спалить всех в машине. Теперь понятно, почему Пожарская визжала, а то я уж подумал, что вдали от Рубежа она размякла.

Боль скрутила моё тело очередной судорогой. Пришлось процедить воздух сквозь зубы медленно, буквально по глоточку. Помнится, я получил удар током от щитка в свой первый раз на объекте. Жители той панельки ещё долго меня проклинали после того, как остались без света.

В общем, ощущения были чем-то похожи. Так что я просто дышал, одновременно пытаясь расслабить мышцы. Получалось неплохо, боль уходила. Пусть не сразу, но она становилась всё меньше.

А потом в моей груди снова вспыхнул пожар. Я нутром ощущал, как расширяется магический источник, как энергетические каналы в теле раздвигаются и становится шире. Боль от удара током и судорог показалась мне незначительной мелочью на фоне той боли, что бушевала во мне сейчас.

Мне казалось, что моё тело раскалилось добела, стало жидким, как свинец в ложке. Ещё чуть-чуть, и я растекусь блестящей лужицей, которая после затвердения будет похожа на грузило для удочки. Почему-то именно такое сравнение пришло на ум, а в памяти колыхнулись тени прошлого.

Мои ли? Я точно плавил свинец, а потом бегал с пацанами на рыбалку к ближайшему пруду. А вот фиолетовых лягушек в моём детстве не было. Или были?

Очередной виток памяти унёс меня в хижину, покрытую тяжёлыми листьями. Дождь стучал по бамбуковым стенам, а передо мной стоял седовласый старик, который, казалось, вот-вот рассыплется от старости.