Диверсанты - Гамильтон Дональд - Страница 5

- Я решила бы, что крик приснился... Впоследствии, познакомившись с тюрьмой поближе... изнутри... не в качестве адвоката, являющегося на свидание к подзащитному... сочла бы, что кому-то достается на орехи. Но одновременно с криком случилось еще кое-что...

- Продолжайте.

- Свет потух. - Я нахмурился:

- В камере?

Раздраженная моей тупостью, Мадлен скривилась, Помотала головой.

- Думала, поймете... Если... если человека любишь, а человек любит тебя, окружающий мир сияет теплым светом. Хотите казаться сентиментальным, зовите это "сиянием любви". Даже когда человек... вдалеке, свет не угасает в твоей душе, ибо знаешь: он вернется, мы свидимся, и все будет изумительно. В ту ночь сияние внезапно погасло. И я поняла: действительно раздался далекий, слышный не уху, но чувству крик моего мужа, и Рой уже не вернется.

Мадлен оскалилась:

- Что, галиматью мистическую несу? Так забудьте начисто! Ишь, языком чесать заставил! Сыщик-допросчик...

Недвижно застыв, женщина устремила взгляд сквозь ветровое стекло и больше не поворачивалась ко мне. Вопреки одутловатости черт и нездоровому цвету кожи я видел, скашивая глаза, профиль прежней госпожи Эллершоу, девушки, встреченной двенадцать лет назад: умной, тонкой, подававшей огромные надежды. За двенадцать лет надежды эти оправдались бы с избытком и Мадлен жила бы уверенно, безмятежно, в достатке и счастье.

Обстоятельства сокрушили ее, раздавили... А, возможно, и нет.

Если через восемь беспросветных тюремных лет женщина способна рассуждать о теплом сиянии любви, озаряющей мир, - для нее, пожалуй, не все потеряно.

Глава 3

Выбравшись на четырехрядную магистраль, я утопил акселератор чуть сильнее и выжал из автомобиля не меньше семидесяти миль. В этих местах полиция склонна смотреть на превышение скорости сквозь пальцы. Сидевшая рядом женщина заерзала, занервничала.

- Что случилось?

- Простите, но... Кажется, быстрее пятидесяти пяти ездить не разрешают? - робко полюбопытствовала Мадлен. - Только не обижайтесь, мне очень приятно лететь как птица после восьми лет перерыва, и все же...

Надлежало устыдиться допущенной бестактности.

- Понимаю. Вам не хочется беседовать с людьми в мундирах. Даже с дорожным патрулем. Не в первый день свободы. Извиняться следует мне, миссис Эллершоу.

"Мазда" поубавила прыти.

- Спасибо... Куда вы меня везете?

- В Санта-Фе, штат Новая Мексика. Ведь мистер Бирнбаум, адвокат вашего батюшки, дожидается, верно? И другие причины имеются, но уж о них потолкуем позже.

Едва не подпрыгнув, Мадлен Эллершоу выпалила:

- Да это же сотни миль!

- Чуть больше тысячи, - улыбнулся я. - Но даже при умеренно быстром вождении послезавтра доберемся. Что, по-прежнему сомнения одолевают? Ожидаете, когда я высажу вас на ближайшей автобусной остановке и помашу рукой, глядя, как подопечная удаляется? Но за автобусом, дорогая моя, потянется очень вонючий дизельный дым, и очень длинный шлейф очень опытных убийц. Лучше едемте в "мазде".

- Скажите, мистер Хелм... Пожалуйста... Я арестована, или нет?

Я ошарашенно уставился на Мадлен:

- Господи помилуй!

Изучив мою физиономию, женщина, казалось, получила вожделенный ответ.

- Значит, я... свободна? Совсем свободна?

- Да, - молвил я, - и когда выберемся из машины, прошу хорошенько пнуть водителя в зад, за то, что не разъяснил разом и убедительно. Срок заключения отбыт полностью, от звонка до звонка, и вы совершенно чисты перед законом. Велите мне проваливать - ваше право. Неотъемлемое. Но предлагаю бесплатно прокатиться в Санта-Фе. А еще, как выражаются головорезы вроде меня, скальп ваш нынче дорого стоит, и желающие получить объявленную плату разыщутся быстро. Полагаю, уже разыскались. Ежели останетесь вместе со мною, полной безопасности не гарантирую, но заверяю: заставлю изрядно понервничать любого, кто примется вас убивать.

Вялая, блеклая улыбка тронула губы Мадлен, и все же это была первая настоящая улыбка, увиденная мною на ее лице после двенадцатилетнего перерыва.

- По крайней мере, вы честны! За нами следуют прямо сейчас?

- Никого не приметил, но движение весьма оживленное, мог и проглядеть "хвост".

Сам поражаюсь, насколько непринужденно слетела с моих уст наглейшая ложь. Проведя под началом старины Мака долгие годы, я успел сделаться вралем-гроссмейстером, но почему-то водить вокруг пальца именно эту бедолагу было зазорно.

Голубой седан, мелькавший в боковом зеркальце, пристроился к нам сразу по выезде из Форта Эймс. И намного не отставал.

- В любом случае, - уведомил я жизнерадостно, - преследователи не станут пускаться на примитивные дорожные трюки. Чересчур проворная у нас колымага, да и местность неподходящая. Признаю: иногда можно столкнуть пасомого с обрыва, да только здесь ни гор, ни ущелий не замечается.

Последнее утверждение было единственной маленькой правдой, слетевшей с моих губ за последние полминуты.

- Жду распоряжений, сударыня. Санта-Фе, штат Новая Мексика, или ближайшая стоянка? Или аэропорт? Назовите.

- Действительно дозволили бы мне уйти и погибнуть?

- Увы, да. Не имею права задерживать. За последние годы вам, должно быть, осточертело выслушивать наставления, распоряжения и приказы окружающих.

Я осклабился.

- Ежели прикрикну - взбеленитесь, а надобно ваше полное и добровольное сотрудничество. Обозлившаяся особа, к сожалению, бесполезна в затеянном деле. Уж лучше пусть убирается и дозволит спокойно себя укокошить.

Улыбка Мадлен сделалась чуточку шире.

- Вы сущий златоуст, мистер Хелм, - сказала она задумчиво. - И умеете ободрить в нужный миг... Принимаю предложение. Удобней добираться до Санта-Фе в легковой машине, чем в пассажирском автобусе. Да и на физиономии людские смотреть не очень хочется. О присутствующих, разумеется, речи нет, - прибавила она поспешно.

Я дружелюбно хмыкнул.

- Но, Боже мой, столько перемен! Всему надо учиться сызнова, точно Рипу Ван-Винклю! Я ужасная трусиха, мистер Хелм. Если вы и впрямь согласны играть роль заботливой нянюшки... хоть на первых порах... спасибо. Я кивнул:

- Прекрасно, однако, предупреждаю: играть придется вместе. Правила предельно просты. Во-первых, запомните некий телефонный номер...

Выудив из кармана полоску бумаги, я протянул ее Мадлен.

- Запомните и уничтожьте. Если мы потеряем друг друга, или меня выведут из строя, или вы перемените намерение, а на голову свалится грозная неприятность - попытайтесь добраться до ближайшего телефона и позвонить. Вам объяснят, как быть, и незамедлительно вышлют помощь. Хотя примчится она, конечно же, некоторое время спустя...

Изучив бумажку, Мадлен пошевелила губами, заучивая цифры наизусть.

- Вашингтон, правильно? Междугородный код не изменился?

- Нет. Звоните, переводя расходы на собеседника, и немедля называйте мое имя. Так-с... Во-вторых, полнейшее и, самое главное, немедленное подчинение мне во всем, относящемся к личной вашей безопасности.

Женщина вспыхнула, раздраженно скривилась.

- Поздравляю, мистер Хелм! Я восемь лет училась подчиняться не рассуждая. Вы подобрали благодатный объект и получите совершенную покорность...

- Не беспокойтесь, не злоупотреблю. Но если заору "ложись!" - вы шлепаетесь тот же час, даже стоя посреди грязной лужи. Закричу "беги!" - ринетесь наутек, точно антилопа. Велю "заори!" - постараетесь надорвать барабанные перепонки всем окрестным обитателям. Скажу "замри!" - посрамите любую перепуганную мышь. Уговор?

- Да-а, - выдавила Мадлен, - коль скоро нужно слушаться подобных приказов, можно было и н-не покидать Ф-форт Эймс...

Шутки насчет покинутой тюрьмы давались женщине отнюдь не легко. Я убедился: Мадлен страдает перемежающимся заиканием, легким, однако, несомненным. Не беда, минует время - и все образуется. По крайней мере, подопечная выдавила третью улыбку за день, и улыбка эта оказалась гораздо живей обеих предыдущих.