Диверсанты - Гамильтон Дональд - Страница 18

- А чем же тогда заняться? - недоуменно спросила Мадлен.

- Об этом поразмыслим отдельно. Чтобы говорить о будущем, надо сперва удостовериться, что оно у тебя есть. А наше будущее пока представляется не слишком определенным. И главная причина тому - ты и я. Собственными персонами.

- Не понимаю.

С нарочитой медлительностью я окинул собеседницу критическим взором, смерил таким же взглядом свое бренное тело, простертое на постели, сызнова уставился на женщину.

- Весьма забавный отряд, верно, Эллершоу? Ежели придется туго - хочу сказать, еще туже нынешнего, - каковы, по-твоему, окажутся наши возможности? Я зову подобные вещи "коэффициентом живучести"... Ударная группа состоит из однорукого, слабого, точно котенок, профессионала и вялой, обрюзгшей, тоже, в сущности, однорукой любительницы, которая лестничный марш бегом одолеть не способна.

- Поклеп! - закричала Мадлен. - Я вовсе не такая развалина!.. Ладно, признаю. Что предложишь?

- Имеется выбор. Можно использовать меня в качестве простого советника, покуда плечо не заживет. И выписать из Вашингтона крепкого, здорового, неустрашимого парня, который временно возьмется тебя оберегать.

- Нет! - В лицо Мадлен бросилась краска. Голос прозвучал с неожиданной настойчивостью: - Нет, черт побери! Свыкаться с новым головорезом? Благодарю покорно. К этому приспособиться, и то нелегко было...

Я осклабился:

- Лестно слышать.

- Упоминался выбор, Мэтт.

- Вместо крепкого, здорового, неустрашимого парня можно получить крепкую, здоровую, неустрашимую женщину. Довольно молодую, кстати.

Мадлен чуть не зарычала:

- Господи, помилуй! Значит, выпишешь сюда мускулистую и задиристую стерву? Да еще, возможно, лесбиянку?..

Осекшись, она пристально поглядела на меня.

- Или речь... не об этом?

- Нет, конечно, - вздохнул я, осторожно поводя головой из стороны в сторону. - Речь ведется о тебе, Элли.

Собеседница умолкла. Стало слышно, как по коридору катят железную тележку, содержащую неведомо что...

- Обо мне? - Мадлен облизнула губы. - Неудачная шутка, Мэтт. Повторяю: отродясь не стреляла из пистолета. Никогда не умела даже по носу дать надлежащим образом. А уж курки спускать...

- Но жизненно важные агрессивные инстинкты отнюдь не подавлены, - возразил я. - Ты блестяще доказала их наличие, ухватив мой револьвер и взяв полицию на прицел. В отличие от бывшей миссис Хелм, ты, дорогая, не живешь по дурацкому правилу: не противься злу. В тебе струится живая кровь, Элли.

- Правильно, - сказала Мадлен. - Забываешь, откуда подопечную выпустили, где содержали восемь лет.

Не противясь насилию, в Форте Эймс не шибко выживешь. Особенно если умеренно хороша собой, склонна к разнополой любви и не жаждешь знакомиться с лесбийской... Очень... очень быстро я обнаружила, что драться можно и без особой выучки. Достаточно ухватить, например, чужой палец, и согнуть в сторону, противоположную обычной... Скоро заносчивую сучку начали старательно огибать и оставили в покое. Мэтт, я поняла в тюрьме одну очевидную вещь: если хочешь мира, сражайся ради него. Sivis pacem, para bellum.

- "Хочешь мира - готовься к войне", - перевел я с латинского языка. - Между прочим, отсюда и название пистолета: Parabellum.Парабеллум.

- О!

- Согласно досье, ты весьма разумная, в высшей степени поддающаяся обучению особа. Любому обучению, кстати. А коль скоро мозги в порядке, тело можно довести до нужного состояния очень быстро. Включая кисть, Элли. Существует хитрое заведение, которым распоряжается наша служба. Центр подготовки агентов. Называется "Ранчо". Там тебя чуток взбодрят, починят и натаскают - чтобы умела защищаться не только зубами и ногтями. Чтоб суставы чужие крутила не по мгновенному наитию, а со знанием дела. Пока моя собственная рука не сделается подвижной, пригодится пара твоих. Обычный курс рассчитан месяца на три, но тебе не потребуется столько времени. Кое к чему не подпустят по соображениям секретности, а кое-что попросту не понадобится. Например, электроника, саперное дело, коды, шифры, умение отмыкать сейфы... При нужде обучу всему этому сам. Из тебя возьмутся делать не оперативного работника, но умелого вольного копейщика... виноват, копейщицу. На легкую жизнь можешь не рассчитывать, предупреждаю сразу. Иногда и Форт Эймс покажется истинным курортом... Но потом, при небольшом моем содействии, ты сумеешь постоять за нас обоих.

Помолчав несколько минут, Элли сказала:

- Меня долго пытались раздавить и растерзать. Если нашелся человек, желающий разнообразия ради собрать Мадлен Эллершоу воедино - отказываться грешно.

Глава 11

От аэропорта до центра Вашингтона путь лежал неблизкий и, разумеется, время провести можно было бы и в полезных размышлениях, да только фактов по-прежнему не доставало, и я, чтобы заняться хоть чем-то, принялся думать о Мадлен Рустин Эллершоу, бакалавре искусств, докторе юридических наук. Взялся гадать, как обстоят ее дела.

Отвезя Элли на аризонское ранчо, я полностью потерял спутницу из виду. Люди, угодившие на сей обширный учебный полигон, просто пропадают, растворяются. Проведшие целый день в изнурительных упражнениях новички отнюдь не жаждут якшаться по вечерам с опытными агентами, присланными туда лечиться или отдыхать. Да и вовсе не поощряется общение подобного рода. Если курсанта отбракуют, он должен покинуть Ранчо, не унося в голове чересчур много любопытных сведений.

Кроме того, Элли твердо заявила: если смехотворная подготовка по методу пиф-паф, прыг-скок, трах-тюк, бац-хлоп неизбежна, то без моего присутствия можно обойтись вполне. Кривляться перед моим критическим взором миссис Эллершоу не намеревалась.

Я осклабился и улетел в Вашингтон.

При других обстоятельствах полагалось бы приближаться к малозаметному дому на узкой столичной улочке с большими предосторожностями, оставив машину за несколько кварталов от цели, осмотревшись, убедившись, что за мною не следят, воспользовавшись черным ходом. Но сегодня я не таился. Мэтт Хелм, обветренный ветеран, давно известный всем неприятельским разведкам, явился докладывать начальству. И руку несет на черной перевязи - пулю схлопотал, бедняга.

Когда я вошел в кабинет на втором этаже, снабженный большим окном, поблизости от коего загадочным образом не виднелось ни высоких домов, ни удобных деревьев (не постигаю, как умудрился командир выбрать столь удобное местечко в самом сердце густонаселенного города), Мак поднялся и двинулся навстречу. Знак вежливости, положенный старшему агенту, раненному при исполнении обязанностей. В иных случаях Мак молча кивал, не вставая из-за стола.

Я предусмотрительно протянул начальнику левую руку, а правую демонстративно продолжал держать уложенной в черный шелк - или что там называют шелком ныне, во времена синтетических тканей.

- Врач представил подробный телефонный доклад, - слегка улыбнулся Мак. - Значительное поражение тканей. Перебитые кости срослись неправильно. Отмечается повреждение нервов. Через месяц-другой рекомендуют повторную операцию... Весьма прискорбно, Эрик.

- Будем надеяться, - ответил я, - желающий украдкой заглянуть в мое досье не заставит себя ждать. И получит благоприятное понятие о моем теперешнем состоянии...

Освободив руку, я несколько раз распрямил ее и согнул снова, напрягая бицепс.

- Отдача тяжелого ружья пока что противопоказана, сэр, но мышцы работают, связки повинуются, кости целы. Из небольшого револьвера стрелять смогу вполне. Да я и не жалую "магнумов", сами знаете. Об Эллершоу известия поступают?

Опять усевшись к окну спиной, Мак подождал, пока усядусь я, и похлопал по лежавшей на столешнице папке.

- Сокращенный курс окончен, - молвил он, - и окончен очень хорошо. Третье место из семи возможных. Заняла бы первое, но из человека, выросшего в доме, где на огнестрельное оружие взирали с омерзением, ни солдата, ни агента не сделаешь в одночасье.