Мракоборец 2 (СИ) - Лиманский Александр - Страница 28

Я провёл рукой по волосам, откидываясь на сиденье. Голова загружена сомнениями. Водитель, видимо, слышал часть разговора, но умело делал вид, что не вмешивается.

Вскоре мы достигли центральной площади: там бушевала радость. Сцена, музыканты, флаги, толпы горожан, кричащих: «Ура!» и «Победа!». Вдалеке сверкали салюты, озаряя ночное небо. Кто-то размахивал плакатами с надписями: «Петрозаводск спасён!», «Да здравствует город!»

— Во дают, — прокомментировал водитель, притормаживая. — Никогда такого не видел.

— Хм, народ ликует, — вздохнул я, — они многого не знают, так что в отличие от нас, у них праздник настоящий.

— И может, к лучшему, — выдала Лина. — Пусть хотя бы простые люди просто радуются.

— Согласен, — кивнул я.

Мы вышли из машины одновременно с магами. Решили хоть прогуляться, посмотреть на праздник, отвлечься от этой возни. И действительно, оказалось, что внизу, на площади, атмосфера совершенно другая: никаких снобов, просто веселье. Люди весело болтали, ели уличную еду, кто-то пел песни, кто-то отплясывал. Повсюду огни, музыка.

Мы вместе побродили по площади, выпили горячего глинтвейна потому что погода к вечеру стала прохладной, посмотрели, как артисты на сцене исполняли торжественные песни.

Но это быстро наскучило, поэтому мы смылись в один из баров в переулке. Это место имело неоновую вывеску «Хмельная кружка» и выглядело более расслабленным, без помпы и гламура.

Внутри играл негромкий рок, люди сидели за столиками, попивая пиво или коктейли. Бар уютный, деревянная обшивка, тёплый свет. Нам хватило огромного стола в углу.

Сели — я, Лина, Семён, Малик и ещё восемь магов, у всех, конечно, голова кипела от мыслей о будущем. Сначала атмосфера была нервная — размышляли, как жить с этими ограничениями, негодовали на чиновников. Но официант быстро принёс пиво. Пара кружек — и слова стали литься свободнее, лица потеплели.

— Да ладно, вспомним лучше, как того угря здоровенного колбасили, — предложил один молодой маг Лаврентий. — Помните, как там на льду трещины расползлись?

— Точно, — оживился Семён, — а как Градов прыгнул с мечом и рубанул щупальце… ого, я ж сам в шоке был.

Малик издал короткий смешок:

— Вообще-то, видел бы ты его лицо, когда Бездновод щупальцем прихлопнул мотоцикл. Я думал, всё… но нет, он выскочил как чёрт из табакерки.

Я скромно отмахнулся:

— Да бросьте, вы тоже там феерили, без вас я бы не справился.

— Без нас? — засмеялась Лина. — Да ты наверняка сам бы убил. Куда делась твоя скромность?

— Ну, не знаю, — ухмыльнулся я, отпив из кружки. — Нас было много, и вместе справились быстрей.

Маги оживлённо зашумели, поднимая тост «За победу!». Я понял, что меня потихоньку засыпают похвалами. Пара человек за другими столиками прислушались, один встал и подошёл:

— Извините… Вы, случайно, не тот самый Градов, что убил монстра?

— Э-э, — протянул я, ставя кружку, — ну… да, я.

— Ух ты! Парни, вы слышали? Это Градов! — крикнул он. К нашему столику мигом подсело ещё несколько гостей бара. Одни хвалили, другие хлопали по плечу. Сыпались фразы типа «Так держать!», «Эй, чувак, угощаю!», «Ты герой!».

В итоге вечер превратился в гулянку: музыканты на сцене бара узнав, кто мы, стали посвящать нам песни. Хозяин бара несколько раз приносил бесплатные закуски, вино, пиво. Я уже думал, не слишком ли много пить, но Лина толкала меня в бок: «Давай, расслабься, мы заслужили». А Малик с Семёном вообще пустились во все тяжкие, распаляясь криками: «За Градова!», «За нашу команду!»

Я редко позволяю себе напиваться, но в этот раз как-то всё пошло само собой. Атмосфера всё-таки расслабляла, и я понимал, что завтра придётся решать дальнейшие шаги, так почему б не отвлечься.

За полночь я уже смутно соображал, что происходит, но помню, как мы пили тост «За Петрозаводск!», как меня обнимали какие-то незнакомые мужики, вопящие «Братишка, ты лучший!». Маги на радостях колдовали небольшие всполохи света, удивляя остальных посетителей, но все воспринимали это весело.

Я очнулся на следующее утро с тяжёлой головой, ломотой в плечах и смутными воспоминаниями о вчерашнем веселье. С первым же вдохом понял, что во рту как будто кто-то умер, а внутри всё клокочет. Я приподнялся на локтях, щурясь от бьющего в глаза утреннего света — шторы в отеле были задёрнуты не до конца.

Судя по слабому звону приборов и негромким шорохам, Лина уже поднялась. Сбоку от кровати лежали мои брюки, сорванная рубашка и носки, разбросанные небрежно, будто я раздевался на автопилоте.

Я натужно вспоминал, как мы вернулись, но ничего не получилось.

— Ох, — простонал я, опустив голову обратно на подушку.

Слышал, как в ванной шумит вода, а потом дверь приоткрылась, и Лина скользнула в комнату. Она была в махровом халате, ещё с влажными волосами, но лицо у неё свежее — видимо, успела умыться, а я вырубился, едва добрался до номера.

— Проснулся? — тихо спросила она, приблизившись к кровати.

— Ага, и уже жалею, что проснулся, — проворчал я, жмурясь от пульса в висках.

Она лишь фыркнула:

— Сейчас полегчает. На, выпей.

Она протянула высокий стакан с мутно-зеленоватой жидкостью. Запах исходил резкий, не слишком приятный, но я, с трудом сглотнув комок, потянулся и сделал несколько глотков. На вкус обычный рассол, но вскоре по телу разлилось тёплое ощущение. Будто волна прошла: голова перестала болеть, слабость утихла.

— Ох, — выдохнул я, моргая. — Можешь патентовать и продавать за миллионы.

Лина откинула за спину прядь волос:

— Я давно это практикую. Помогает быстрее многих зелий. Правда, в больших дозах может быть перебор.

Я провёл рукой по лицу, теперь уже почти трезво осматриваясь.

— Спасибо, — сказал я, отставляя стакан. — Гениальное средство.

Она улыбнулась, но улыбка казалась немного натянутой. Я подметил во взгляде какую-то напряжённость. Хотел поинтересоваться, но сначала приподнялся, пошёл в душ.

Тёплая вода смыла остатки похмельной пелены, и через десять минут я, завернувшись в полотенце, вышел в комнату. Лина успела заказать завтрак — у нас на столике стояли омлет, тёплые булочки, фрукты.

— Ты молодец, — сказал я, подходя к ней. — Я жутко голодный.

— Я тоже, — кивнула она, присаживаясь за стол.

Я заметил, что она не бросает шуточки. Вместо этого откусывает булочку, ковыряет вилкой омлет. Глаза у неё блестят, но не радостно. Возникло ощущение, что что-то гложет её.

— Лина, — начал я осторожно, — что-то не так?

Она помялась, не глядя в глаза:

— Нет. Всё нормально.

Я покачал головой:

— Нет, не всё. Я вижу, ты напряжена. Скажи прямо, давай без тайн.

Она отложила вилку и посмотрела на меня внимательно:

— Я… плохо спала. Думала о нашей ситуации. Много думала.

— О какой именно? — уточнил я, приподняв бровь, хотя уже догадывался.

— Обо всём сразу, — вздохнула она. — Об Императоре, амнистии, столице, о том, что магам надо сидеть здесь, а значит, и мне тоже, если я хочу легализоваться. Но ты… ты не связан таким условием. Тебя никто не заставит оставаться. Можешь уехать, куда захочешь.

Я нахмурился. Понял, что это её пугает:

— Ага, то есть ты боишься, что я уеду, а ты останешься?

— Да, — призналась она с горькой полуулыбкой. — Мне не хочется расставаться. Но сейчас получается, что если я хочу быть в списке на амнистию, то должна оставаться. А ты…

— Ну я тоже не хочу бросать тебя, — отозвался я.

Лина смягчилась, чуть расслабившись:

— Знаю. И всё же вопрос остаётся: поедешь ли ты в столицу говорить с Императором? Если поедешь — может, сумеешь ускорить этот процесс, и мы оба получим что хотим. Но если не поедешь… мы застрянем в Петрозаводске непонятно на сколько.

Глава 11

Я сидел на краю кровати и всё никак не мог решить, в каком направлении мне двигаться дальше. Ситуация сложилась до нелепости двоякая: с одной стороны, здесь, в Петрозаводске, я почти всё уладил — помощь магам, победа над монстром, приличная сумма денег на счету.