Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 10

Прочитав, что призывание демонов — сомнительная магия, Вероника немного смутилась. Но потом она подумала, что некромантия — тоже сомнительная магия, а тетя Маврозия — некромант, а она не сомнительная, а очень хорошая. Так что и в призывании демонов ничего плохого нет.

Вероника любила рассуждать логически.

И вообще Апеллиум всегда тяготел к Провокатонису. Среди его президентов было много таких, кто занимался в том числе и призыванием. Например, Остримунд Ваянелли, который возглавлял Провокатонис с 479 по 574 годы, был профессором Нигилиума, магистром Вакуумада и магистром Апеллиума.

А до него президентом Провокатониса был Друктар, и он был прежде всего профессором Апеллиума, а уж потом, второй магистратурой — Субрегуля. И он мог стать президентом не только Провокатониса, но и Обскурита, причем в первую очередь, но когда умерла старенькая Лиффиоза Обринатти, которая возглавляла Провокатонис ужасно долго, с 89 по 457 годы, никого другого не нашли, так что президентом стал Друктар, но пробыл им всего двадцать два года, а потом, в 478 году, Бриара второй степени получил Ваянелли, и Друктар уже на следующий год ушел в отставку, потому что не хотел ничем руководить, ему это не нравилось.

Зато он был очень великим демонологом. Возможно, даже более великим, чем мэтресс Чу. Бриара первой степени, правда, так и не получил, но только потому, что в 438 году он еще не дотягивал, а в 538 первая степень досталась Прандаксенгиду, а уж с Прандаксенгидом-то не посоревнуешься.

А так бы Друктар точно получил.

А в 556 году он умер, причем по неизвестным причинам. Прожил двести пятьдесят шесть лет, но умер не от старости. На инкарне в книжке он вообще не выглядел старым — ну так, чуть постарше папы. У него были длинные усы и борода, заплетенные в красивые косички, и волшебные руны по всему лицу. Он исписал ими и лоб, и щеки, и виски, а может быть и подбородок, но его закрывала борода.

А еще у него на груди висело ожерелье из крупных жемчужин. Совсем такое же, как у мэтресс Чу. И почитав еще дальше, Вероника узнала, что это никакие не жемчужины, а глаза высших демонов. Очень мощный артефакт, который работает как переносной защитный круг.

Мэтр Друктар вообще много всякого делал из частей тел демонов. Использовал их глаза, уши, пальцы, зубы… из зубов демонов он делал наконечники стрел, и этими стрелами потом убивал других демонов, а из их зубов делал наконечники для новых стрел!..

— Ого! — восхитилась Астрид, которая тоже зачиталась, пока лопала рядом запеканку. — Да он был кудесный!

И она задумчиво подергала свой левый клык. Вот какая сила-то в ее зубах, оказывается.

— А еще его плащ был из титановой кожи, а сапоги — из драконьей, — прочитала Вероника.

— Я догадываюсь, как он погиб, — хмыкнул папа. — Встретил титана. Или дракона.

— О да-а, то ли дело одежда из демонической плоти, — ядовито отметила мама.

— Эмм-хем, Зиммизхи, — кашлянул папа.

— Он инвалид. Это как пересадка кожи. Медицинская процедура.

Папа явно хотел заспорить, но к чему-то прислушался и не стал. И правильно, потому что где уж ему переспорить маму.

Вероника сердито поерзала, в третий раз читая одну и ту же строчку. Родители ее отвлекали. Вообще отвлекали все эти разговоры за столом. Почему все остальные просто тоже не могут во время обеда читать книжки? Обязательно нужно болтать. Иногда с Вероникой, мешая ей читать.

Особенно этим злоупотребляет Астрид. Она сначала долго болтала с Мамико, обсуждая одногруппников и споря, кто из мальчишек самый противный — Пог из ее группы или Меконтий из группы Мамико. Потом долго рассуждала, у кого вкуснее получается запеканка — у енота, мамы или бабушки. А потом переключилась на Веронику и стала наставлять ее, как надо вести себя в КА, когда пойдет учиться.

— Главное — ни перед кем не стелиться, — объясняла она, дуя сладкий чай, пока сестра все еще прихлебывала зубной эликсир. — Ты там будешь самая мелкая, так что важно сразу правильно себя поставить. Там, знаешь, чуют слабость. Если начнут шпынять, сразу призывай Фурундарока, а если он не справится, то меня. Маму не надо — будут считать, что ты мамина дочка.

— Я сама разберусь, — тихо ответила Вероника.

— Вот ты зря отвергаешь помощь старшей сестры. Я старше, а значит, умнее.

— Почему?

— Потому что больше.

— Ну и что? Я меньше, а значит, во мне ум концентрированней.

— Это не так работает, — снисходительно ответила Астрид.

— Астрид, если ты такая умная, скажи, чем отличаются макароны и макаруны? — спросила Вероника, перевернув страничку.

— Так, слышь, мелкая!..

День сегодня был обыкновенный. Бумажный Горностай, никаких праздников или мероприятий. Просто светило солнышко, продолжались летние каникулы, и после завтрака все разбрелись по усадьбе и окрестностям, занимаясь чем попало.

Дедушка сидел в шезлонге с книгой. Рядом дремал на солнышке Тифон. Астрид и Мамико играли в уош. Эммертрарок купался в пруду. Лурия взрыхляла совочком мамин сад камней. Вероника гуляла по саду с каким-то соседским мальчиком.

А Майно Дегатти со своим енотом колдовал на террасе над старым, еще прадедушкиным креслом. Противосорокопутовые обереги он сделал, все мыслимые меры безопасности предпринял и никаких других дел у него пока что не было.

Так что волшебник пытался зачаровать кресло на трансформацию в кровать.

— Давай-ка направим поток вот сюда, — говорил он. — Сделаем чары перевертыша с примесью объектальности.

— Оно так заговорить может, — ворчал Ихалайнен. — Тебе надо, чтобы кресло с тобой говорило?

— А что, дополнительная функция, — задумался волшебник. — Оно сможет время говорить, погоду на завтра… Пластичности подбавь.

— Нам нужен кот, — заявил енот. — Без кота не справимся.

— Прекрасно, что ты это понимаешь, — будто из ниоткуда вырос рядом Снежок.

Чуть поодаль Лахджа тоже экспериментировала. Сегодня — не в прозекторской… она вообще перестала туда заглядывать с приездом родителей. Стеснялась рассказать о своем хобби.

И почему же это, интересно? Кто это у нас все время повторял, что это совершенно нормально и не пугающе?

Ты волшебник, ты можешь понять! А родителям не стоит знать, что их дочка вскрывает трупы, превращается в мужика и смотрит аниме!

Рассерженная, что муж опять ее дразнит, Лахджа в очередной раз вытянула ногу, хлестнула ей в воздухе, как бичом… и уставилась на то, во что превратилась ступня.

Колесико. Наконец-то. Получилось.

Нет, надо проверить… да, получилось. Части как бы отделились друг от друга. Астральное тело остается единым, но его вещественное отображение теперь состоит из двух частей. Из тела и… и колесика.

Лахджа покатала им по дорожке. Вторая нога так и осталась обычной ногой, но теперь это только вопрос времени. Главное, что она преодолела этот барьер… еще один барьер успешно взят!

— Крольчонок, что ты делаешь? — спросил папа, заметив, как Лахджа скачет по дорожке.

— Механическое сочленение… у меня… я могу сделать механическое сочленение! — восторженно воскликнула она, показывая колесо вместо ноги. — Это прорыв, папа! Проры-ы-ыв!

— А раньше ты не могла? — удивился Элиас.

— В любом организме одни ткани так или иначе продолжают другие, — начала объяснять Лахджа. — Есть, конечно, полости, телесные жидкости и прочее, но ты не найдешь там сочленений, которые подразумевают прерывание общей среды, так сказать.

— То есть раньше ты не могла сделать типа костяного колеса вместо ног?..

— Нет. Я могла сымитировать… скажем, быстро-быстро перебирая костяными выступами. Но… скажем так, изобрела я колесо только сейчас. И вот винт еще. Шестерня. Вместе с металлами я, возможно, смогу со временем превращаться в технику… пока что не очень получается. Скорее я напоминаю живое существо, которое внешне успешно мимикрирует. Но с настоящим колесом стало гораздо достоверней и функциональней.

Майно только хмыкал, поглядывая на впавшую в эйфорию жену. Его эксперимент тоже только что успешно завершился — кресло замерцало, изогнулось и развернулось в кровать. Волшебник улегся, немного полежал, потом стал подниматься — и кровать услужливо стала снова креслом.