Отшельник (СИ) - Гернар Ник - Страница 23

Грохот выстрелов раскатисто пронесся над пустошью.

Парень взвыл. Судорожно хватаясь руками за песок, пополз куда-то в сторону, оставляя за собой кровавый след.

— Егор, твою ж! — выругался я, быстро прицелился и выстрелил бедняге в голову.

Парень дернулся в последний раз и медленно сник, затихая.

— Если уже что-то делаешь, то делай нормально и до конца! — со злом сказал я Егору, обернувшись.

Тот хмуро закинул оружие обратно на спину.

— Если Эмка окажется такая же, убей ее сам, — сказал он вдруг. — Только быстро и без разговоров. Пока я сомневаться не начал.

И он стремительно двинулся вперед, не оглядываясь.

Я пошел за ним.

— А сколько нам еще идти до того места, где должны были находиться твои? — спросил я.

— Минут пятнадцать, — хмуро отозвался Егор, сердито загребая утекающий из-под ног песок. — Потом спуск под землю, и там еще попетлять немного. А теперь вот ответь мне, с хера ли этот дурень вообще оказался на поверхности⁈ Чего ему под землей не сиделось?..

Он бубнил ругательства, и я понимал, что на самом деле он просто выплескивает таким образом свой гнев и страх за девчонку. Так что шел рядом молча, поглядывая по сторонам.

Наконец, я заметил впереди черное пятно спуска вниз. Крышки не было — или она несмотря на весь декор сверху оказалась слишком легкой для прошедшей бури, или кто-то двуногий утащил ее и бросил где-то.

— Оно? — спросил я, указав рукой на спуск.

Егор кивнул. И уже почти бегом направился к проходу.

Он первым юркнул по лестнице вниз.

И пока я спускался следом, уже успел пошарить вокруг и ругнуться, что на месте нет ни одного нормального фонаря.

Я вытащил из кармана одну из своих зажигалок — хреновый, конечно, светильник, но хоть что-то.

— Не надо, у меня тут есть один дежурный…

И в его руках вспыхнул яркий луч света. Крошечный фонарик, размером чуть больше моей зажигалки, довольно бойко осветил пространство вокруг.

— Веди, — сказал я, держа пистолет наготове.

И мы поспешили по земляному коридору.

Метров через сто мы увидели лежащее тело. Или, вернее, то, что от него осталось — кровавые лохмотья одежды перемешались с рваными клочьями человеческой плоти и содержимым распоротого живота, лицо было полностью съедено. Сквозь потемневший тонкий слой мышц сквозили белесые кости черепа.

— Твою мать, сучьи юрки!!! — выдохнул Егор, хватаясь за оружие, будто собирался кого-то из них пристрелить прямо сейчас.

— Это твой?

— Да.

— Как узнал-то?

Егор наклонился к телу и сорвал с его шеи жетон с гравировкой в виде руки, показывающей фак.

— Вот так и узнал, — показал он мне жетон.

— Понятно…

Я присел рядом с трупом. Повнимательней посмотрел на голову покойника.

— Это не юрки, — сказал я Егору.

— В смысле?..

— Ну, сожрали-то они, само собой. Но вот убили… Посвети-ка сюда. Вот, смотри на висок, — сказал я, свободной рукой чуть повернув к Егору изуродованную голову мертвеца. — Видишь? Огнестрел. А я еще не встречал ни одного измененного с пистолетом в руках. И, обрати внимание, выстрел был произведен в упор — тут на коже все видно. Так что на выстрел милосердия тоже не очень похоже, поскольку в очумевших так стрелять обычно не с руки, они слишком активные для этого.

Егор еще сильней нахмурился. Молча кивнул.

И мы с ним поспешили дальше, напряженно прислушиваясь к каждому шороху. Но все звуки, которые отдавались в подземелье, были только наши собственные.

А потом мы почувствовали все сильнее сгущавшийся запах смерти. Бряцая оружием, Егор все сильней ускорял шаг, пока, наконец, мы не выбрались из узкого прохода в большое и высокое пространство.

Луч фонаря скользнул по галерее, освещая мертвые тела на полу.

Человек десять, не меньше…

На мгновение Егор встал, как вкопанный. Его грудь шумно ходила ходуном. Он стоял и просто смотрел на них, не в силах пошевелиться.

Я подошел к первому телу, перевернул его. Подсветил зажигалкой изуродованное язвами лицо.

— Юрка, — сообщил я Егору.

Эта новость вывела моего компаньона из оцепенения. И он вместе со мной принялся осматривать мертвецов.

— А этот — мой, — мрачно доложил он. — И вон тот.

Я подошел ко второму ближайшему ко мне покойнику, оценивающе осмотрел гладко выбритый череп и раскуроченное пулеметной очередью лицо. И спросил:

— Егор, а это случайно не Медведевский боец? Лысый и одежда похожа. Только бронежилета нет. Впрочем, как и оружия.

— Погоди, я сейчас, — проговорил он, ощупывая светом фонаря разбросанные по подземелью тела.

— Женского тела здесь нет, — подтвердил я. — Но проверь еще раз, чтобы точно убедиться.

Эммы среди мертвецов действительно не оказалось. Зато Егор нашел всех своих парней, еще пару юрок и одного лысого с прогрыженной шеей и искореженной железной клешней вместо руки.

— Хороший, наверное, был протез, — проговорил я, тронув ногой металлическую культю. — Таким как врежешь…

Склонившись над мертвецом, Егор звучно сплюнул на землю.

— Медведь, ссаный ублюдок… — хрипло выругался он и с шумным вздохом вытер разгоряченное лицо рукавом рубахи. — Всех положил. И Эмка у него… Собственными руками убью всех нахер!

— А сбежать она не могла?

— Да хрен он бы ее из рук выпустил, если за ней и пришел! — сверкнул глазами Егор. — В рюкзак твой, небось, заглянули и ужрались от радости — чувствуешь, как от трупа-то разит? Как от жука заспиртованного! А потом, небось, на бабу свою общаковую полезли разом. Полсотни на одну, и без того уже до горла разодранную. Подишь ты рыжая девка лучше!

Я вспомнил Эмку. Солнечная, яркая, улыбка во все лицо и детская щербинка между передними зубами.

Она была мне никто. Вообще.

Но после слов Егора внутри сразу стало мерзко до тошноты.

— Тогда чего стоим? — хмуро спросил я напарника. — Погнали за Крестоносцем и в берлогу, всем веселье портить.

Егор кивнул.

И мы побежали обратно.

Бег по песку — отвратительное занятие. Ноги вязнут и быстро наливаются свинцовой тяжестью, так что время от времени мы переходили на шаг, чтобы дать себе немного передохнуть, и снова бежали.

К Крестоносцу мы вернулись в тот момент, когда тот неподалеку от своего дома мастерил криповую конструкцию, складывая жуткую дженгу из поленьев расколотого березового спила и конечностей юрок из вентиляции.

Он не стал задавать никаких лишних вопросов. Из разряда — надо, значит надо.

Мы собрали побольше гранат. Крестоносец взял свой меч.

И мы двинулись к Медведю.

Идея была, конечно, хреновая. Но поскольку никаких вариантов получше в моей голове так и не появилось, приходилось довольствоваться тем, что было.

Мы вломились в логово врага прямо с ноги, готовые ко всему…

И обнаружили, что в берлоге пусто.

Возле спуска стоял забытый хозяевами мешок с мусором — завонявшие банки из-под рыбных консервов, пластиковые упаковки без этикеток, пустые бутылки от спирта.

Мы прошлись по коридорам, присматриваясь и прислушиваясь. Но слышали только собственные шаги. Потом мы добрались до небольшой галереи со старыми матрасами в углу и разбросанными пустыми ящиками. Судя по кускам старых одеял, расстеленных поверх некоторых из них, ящики использовались в качестве стульев. Причем один из них кто-то водрузил прямо на размазанную по земляному полу блевотину.

— Кто-то очень сильно преувеличил, когда сказал, что не хочет пачкать у себя в доме, — хмыкнул я.

— Ага, белые, сука, скатерти не хотел заляпать, — злобно буркнул Егор.

Он пнул с досады еще один ящик, и под ним мы на удивление обнаружили пару невскрытых банок с килькой и баклажку воды.

— Ну ты глянь. Стопудово кто-то на опохмел припрятал! — процедил Егор сквозь зубы. — Крысы, мать их…

— Ну, они-то, может, и крысы, но запас хороший, — заметил я, поднимая находку с земли.

Потом мы побродили еще немного по коридорам убежища, но все бестолку.

Медведь успел увести своих людей.