Отшельник (СИ) - Гернар Ник - Страница 19

Я снова кивнул.

— Не спорю, он странноват. Но Крестоносец — это изрядное преимущество. Сколько там у тебя парней в группе?

— Да хрен их знает. Зависит от того, сколько народу к вертолету сунулось, — почесал свою бороду Егор. — Восемь, наверное…

— И что мы вдесятером сделаем против пятидесяти оттюнингованных бойцов, если я один, ты уж не обижайся, половину твоего табора в оборот взял?

Егор вздохнул, горестно крякнул.

— Ну…

— Мне результат нужен. А тебе — максимум денег при минимуме потерь. Мне, может, тоже не нравится стоять в этой вони рядом с мертвым термометром, но я дышу через рот и выбираю патроны. И тебе советую сделать то же самое.

Бородач опять устало растер ладонью лицо.

— Так-то ты, конечно, прав… Только как уговаривать будешь? Этого процентом с выручки хер в дело заманишь.

Я усмехнулся.

— Найду подход, не волнуйся. Мне по роду деятельности постоянно с кем-то странным общаться приходится. То с учеными, то с психиатрами…

— Да, эти — вообще труба, — соболезнующе кивнул Егор.

— … То с тобой, — с улыбкой покосился я на своего бывшего пленника.

— Ага, — пробурчал Егор. — А то еще в зеркало глянешь ненароком, так вообще мороз по коже. Да, Монгол?

— Ну вот мы и сошлись на том, что нормальных в нашем дурдоме не осталось, — улыбнулся я еще шире. — Так что работаем с тем, что есть. А Крестоносец — это козырь… Хотел бы я знать, как он себя вырастил таким. Ты не в курсе, а эта теория с парадигмой способностей сейчас действительно считается рабочей? То есть важно не только то, какие рифты ты прошел, но и в каком порядке ты это сделал?

— Парень, я тебе не какой-нибудь биосадовский принц или корпоративная сволочь! — возмущенно сказал Егор. — Я — вольник! А ты мне такие вопросы задаешь.

— Говоря проще, ты не знаешь, — со вздохом интерпретировал я его пафосное высказывание.

— Нет.

— Ясно… Что-то долговато нашего буревестника нет.

— Проверять не советую, — хмуро ответил Егор. — Никто из местных на поверхность не поднимается, пока не станет совсем тихо, это как в радиоактивную зону без защиты сунуться. Может, конечно, и пронесет. Но мы с тобой сегодня уже израсходовали двойную пайку удачи, ты не находишь?

Я мог бы поспорить, конечно, кому и сколько удачи досталось в этот день. Но не стал. Потому что в целом был с ним согласен.

Но прошло еще пару минут, а Крестоносец все никак не возвращался. Хотя с его-то способностями и знанием пустоши мне с трудом удавалось придумать причину, которая могла бы его так задержать.

Надо было что-то решать.

Я зарядил один из ПП с традиционным прицелом, забросил его за спину. Под пристальным взглядом Егора проверил пистолеты.

— Жопу на всякий пожарный заряди и жди нас здесь, — сказал я, кивнув на ПП с чудо-прицелом. — Пойду расходовать третью пайку удачи.

— Очумел? — коротко поинтересовался удивленный Егор.

— Если вдруг наш козырь встрял во что-то такое, что теперь не может вернуться, я хочу знать, что это.

— Ну это как ты хочешь, конечно, — проговорил Егор. — Но, если вдруг ты пропадешь, как Крестоносец, я за тобой не пойду. Так и знай.

Я кивнул. Выбрался из подвала на уровень жилой комнаты и направился к открытому проходу наверх.

И в этот самый момент снизу раздался громкий скрежещущий звук, следом за ним — грохот, а через мгновение — невнятное бормотание и матершина Егора.

Я бросился обратно, к лестнице в пыточную.

Бородач кружил по подземелью, пытаясь приложить о стеллажи с патронами и гранатами долговязого сытого юрку, взобравшегося ему на плечи. При этом за ними совершенно неотступно, как голодная собака за колбасой, метался второй уродец, с остатками штанов и рубахи на худом теле и шишковатой лысой головой. Егор, густо матерясь, пытался отбиваться от него ПП с модернизированным прицелом, орудуя огнестрелом, как дубиной

Я схватился было за пистолет, но тут же сообразил, что стрелять при таком раскладе нельзя. Одним прыжком я соскочил вниз и, схватив со спины хищного юрку за шею обеими руками, со всей силы ломанул его по ногам ботинком. Тот взвыл и рухнул на колени, громыхнув об пол тощими костями, а я выхватил правой рукой пистолет, вжал дуло сверху вниз в макушку и нажал на спусковой крючок.

Бабах.

Как ни странно, юрка даже не дернулся от выстрела, хотя кровь из раны хлынула на пол ручьем.

А потом он вдруг развернул голову ко мне, как сова. Разинул рот с гнилыми зубами и издал странный гортанный звук.

С неожиданной силой подскочил с пола, не обращая внимания на простреленную голову и вцепился корявыми пальцами в мою куртку!

Удивляться было некогда. Я пинком отбросил его от себя и собирался уже выстрелить еще раз, как вдруг мой противник упал на пол и забился в судорогах.

Егор тем временем размеренно долбил своего наездника спиной об угол металлического стеллажа, но юрка упорно не желал сдаваться.

Я подскочил к ним сбоку и с размаху огрел уродца по голове пистолетом в руке. Тот засипел, засопливил кровью. Егор еще раз хорошенько приложил его спиной об стеллаж, и тот нехотя ослабил хватку. Вдвоем мы стащили юрку на пол, где я его и пристрелил.

Теперь вся нижняя комната напоминала сарай в день забоя.

А потом мы опять услышали ворчащий звук…

— Система вентиляции накрылась! — констатировал я, кивнув на две земляные дыры в стенах, откуда сейчас доносилось громкое завывание сквозняка.

— Вернее, открылась, — криво усмехнулся Егор.

— Типа каламбур? — зыркнул я на него, снимая подготовленный ПП со спины. — На, только не стреляй куда попало, чтобы не взлететь, как ракета.

Егор выхватил у меня из руки оружие.

— Иди лучше глянь, что там наверху! — бросил он мне, подскочив к ближайшему вентиляционному тоннелю. И, прислушавшись на мгновение к доносящимся из него звукам, не глядя выпустил очередь в темную глубину земляной дыры.

И это была очень правильная мысль.

Я взлетел по лестнице вверх. Оставляя кровавые следы грязными ботинками на козьих шкурах и на полу, направился ко второй лестнице и поднялся по ней, бесшумно ступая по перекладинам и держа пистолет наготове.

Ослепительные вспышки по-прежнему ярко подсвечивали трещины в двери и раскрашивали приоткрывающуюся щель.

Дверь в дом чуть поскрипывала. Ветер толкал ее, но пружина возвращала обратно.

Стук.

Стук.

Размеренно, как звук механизма. Как повторяющийся кадр.

И этот звук странным образом резонировал в груди, как если бы я стоял под динамиком и в меня били мощные басы.

При этом свист ветра снаружи напоминал звуки музыкальных инструментов. Адски расстроенных, но при этом громких. И на фоне этого свиста и воя время от времени мне мерещился надрывный детский плач…

У меня по коже поползли мурашки. Вылезать туда не хотелось. Но выглянуть на секунду, наверное, можно.

Я подошел к выходу, весь подобрался, чтобы выжать из своего уставшего тела остатки скорости. Потянулся к ручке двери…

И в этот миг она сама распахнулась!

От неожиданности я едва не нажал на спусковой крючок, увидев в дверях здоровенный силуэт!

— Твою мать, Крестоносец!.. — выругался я, опуская оружие и шумно выдыхая в сторону. — Чуть не прострелил тебя!..

Но тот, похоже, меня не слышал.

Он придавил дверь спиной, и через мгновение с той стороны что-то нетерпеливое и сильное ударилось в нее снаружи.

— Березу! — прохрипел Крестоносец. — Тащи сюда березу!

На его правой щеке буквально на глазах разбухало несколько новых нарывов. На левой руке тоже виднелись свежие язвы. Окровавленная рубаха прилипла к телу, с перепачканного клинка тоже капала кровь.

А за дверью что-то угрожающе завыло, застонало, ударяясь в деревянную преграду снова и снова.

Я бросился к березовому спилу — тому самому, который Крестоносец швырнул меня в момент нашего с ним знакомства. Кусок бревна оказался настолько тяжелым, что я с трудом подтащил его волоком к двери.

Крестоносец перевернул его вертикально, подпер им дверь и встал рядом, удерживая вход.