Рюрикович 3 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 43

Глава 26

Целую неделю мне пришлось выхаживать оболванненых товарищей. Я и подумать не мог, что наша «гостья», которой мы так любезно предоставили свою помощь и свой кров, намешает в любовный напиток черте что! И ведь такие редкие ингредиенты попались…

Хорошо ещё, что осталась кружка, с которой госпожа Мамонова пришла ко мне на разговор. Только по оставшимся тонким ароматам и тому, что удалось снять со стенок, я кое-как смог установить состав. Я уловил кошачьи волоски, капли полуночного дождя, листья белой кинзы, аир болотный, молочай, зверобой, дурман-трава и сок борщевика. Всё это маскировалось каплями вытяжки сирени. Что-то было ещё, но мне кажется, что основные ингредиенты я выяснил.

На каждый яд найдётся своё противоядие, вот и на это зелье я подобрал нужную смесь. Чтобы прояснить голову и очистить мозг от ненужных мыслей, я задействовал нюхательный порошок из сушеных корней лунного цветка. Чтобы заставить кровь успокоиться и не закипать при упоминании нашей гостьи, хорошо пригодились молотые когти старого ленивца. А чтобы сердце перестало бешено колотиться вообще присобачил листья подорожника.

Всё это понемногу подмешивал в еду своих товарищей, а они понемногу оживали на глазах. Уже не вздрагивали и не бросались к окну всякий раз, как мимо проезжали автомобили. Не вскидывались, когда слышали женский голос.

А ещё мне пришлось проводить обряды очищения. Через день заставлял их потеть в бане, тоже добавляя в парную нужные травки, выгоняющие и чистящие как магические каналы, так и просто весь организм. Выходили свежие, покрасневшие, оживающие на глазах. Прямо душа радовалась от вида своих прежних товарищей, которые совсем недавно стелились ковриками у женских ножек!

Апофеозом всего я сделал колдовское представление с кипящим на огне котлом. Побросал в воду разных пищевых красителей из баночек с затейливыми иероглифами. Иероглифы сам загодя нарисовал, да такие прикольные получились — китайцы бы повесились от зависти.

Я делал своё «волшебное зелье» на заднем дворе, в окружении настоящих мужчин. Они хмуро наблюдали за мной, изредка делясь комментариями. Да, пришлось исправить вид ингредиентов, чтобы выглядели пострашнее и погаже. Но для дела это было нужно. Да и ребятам тоже на мозг надавит увиденное.

Бурлящая вода приобретала различные оттенки, что выглядело весьма эффектно. Потом я начал бормотать и бросать в воду заранее подобранные заготовки:

— Крыло летучей мыши, чтобы любовь не мешала слышать. Край медвежьей печени, чтобы любовью не калечило. Глаз старого сыча, чтобы от любви не кричать. Пыль с магического магнита, чтоб любовь не мешала видеть. Ещё воды и хрен туды… Ну, кто будет первым пробовать?

Я зачерпнул половником дурно пахнущую жидкость и вылил в кружку. И кружку попросил Михаила Кузьмича подобрать соответствующую — алюминиевую, с битым боком. Тоже для пущего эффекта.

Смотрящие на меня с недоверием Годунов и Ермак дружно покачали головами:

— Не будем мы эту отраву пить! Лучше сразу под нож!

Ну да, я понимал их — пахло не очень хорошо. Чернослив, инжир, свёкла, спаржа, шпинат и сливы вместе не очень хорошо пахнут. Надо было бы ещё в этот суп лаврового листа добавить, но… Тогда бы весь эффект пропал. А мне же надо было, чтобы их до печёнок пробрало!

Поэтому пришлось грозно сдвинуть брови:

— Да пейте, дурни! Для вас же старался! Или что, зря свои запасы растребушил?

— Пейте-пейте, друзья! — поддержал меня сидящий рядом Михаил Кузьмич. — Неужели вы думаете, что после всего, что он для вас сделал, будет вас травить?

— Ну, травить не будет, но какую другую неприятность может совершить, я его знаю! — ответил Годунов.

— А по сопатке? — снова пришлось свести брови воедино. — Если бздите, господин Годунов, то отойдите в сторону — не портите воздух господину Токмаку!

— А вот я не боюсь! — выпятил грудь Ермак и протянул руку. — И в самом деле, отойдите, господин Годунов, не мешайте…

— Чего? Меня обвиняют в трусости? — вскинулся Годунов. — А ну, дайте сюда!

Он чуть ли не выхватил у меня из рук кружку, сморщился, как будто собрался пить лимонную вытяжку, выдохнул, а потом в несколько глотков осушил. После того, как оторвал кружку от губ, Годунов показал, что внутри ничего не осталось, вытряхнув последние капли на траву.

— Вот так вот это делают настоящие дворяне! — с вызовом он взглянул на Ермака. — И вовсе это не страшно. Да, пахнет не очень, но если не дышать, то можно…

Я в это время забрал кружку, снова наполнил её и протянул Ермаку:

— Ну что, рискнете, Ермак Тимофеевич? Или господин Годунов окажется сильнее вас духом?

Судя по перекошенной роже Ермака, я задел его за живое. Он выхватил у меня из рук кружку и единим духом вылакал всё разом. Повторил жест Бориса:

— Ну что, слаб я духом, Иван Васильевич?

— Силен-силен, — кивнул я. — Молодцы, ребята. Теперь же вам нужно подняться в комнаты и немного отдохнуть. Если появится сильная потливость, легкая дурнота и головокружение, то не обращайте внимания — это из вас выходит то зелье, которым вас опоила Мамонова.

— Вот же… звезда какая, — в сердцах высказался Токмак. — А я ведь и чувствую, что-то со мной неладно. Вроде всегда с бабами себя вел по-геройски, а тут тряпкой распластался и прямо хоть выжимай!

— И я тоже, — проговорил Годунов. — Тоже почуял что-то не то…

Я удержался от усмешки. Уж Годунов-то мог почуять… У него и женщин-то толком не было, если не считать покровительницы, но там… Там я не спрашивал, а Годунов не распространялся об этом особо.

— Господа, я вижу, что вы почти что излечились. Завтра вообще станете огурчиками. Лучше прежних. Сейчас же постарайтесь отдохнуть. Увидимся завтра.

Товарищи поклонились и двинулись в сторону дома. Я же с Михаилом Кузьмичом остался убирать своё представление. Когда оба товарища скрылись за дверью и оказались вне досягаемости для разговора, Михаил Кузьмич спросил:

— Что это за тайное зелье такое, Иван Васильевич? Что-то пахнет знакомо.

— Как компот вперемешку с супом? — спросил я.

— Ну да, наиболее точное определение, — кивнул тот в ответ.

— Так это оно и есть. Тут чернослив, инжир, мясные косточки, соленые огурцы, селедка и ещё несколько всяких-разных компонентов для слабительного. Ничего, Михаил Кузьмич, продрищутся — окончательно прочистятся. Последний шаг по отношению к мозгу и телу. Может, впредь станут более осмотрительными. Хотя, может и не станут, тогда придется повторять всё по новой… Но, мне кажется, что после моих процедур, они станут остерегаться.

— Да, жестко, но эффективно, — кивнул Михаил Кузьмич. — Если не понимают через мозг, то поймут через другое место.

Мы всё убрали, а к тому времени, как пошли в сторону дома, до ушей донесся тоскливый крик:

— Иван Васильевич! Я этого вам никогда не забуду-у-у-у!

— Опс, — я остановился и посмотрел в сторону дома. — Сейчас мне лучше не показываться дома. Пусть ребята полностью очистятся, переспят с мыслью о хорошем, а уже завтра и в самом деле станут как новые.

— А вы как же, Иван Васильевич? — спросил Михаил Кузьмич.

— А я в гостинице переночую, — пожал я плечами. — Уж на ночь-то у меня денег хватит. Пока что лучше не показываться на глаза ни Годунову, ни Токмаку. Иначе мой вид может вызвать у них ещё больше возмущения.

Мы понимающе переглянулись. Михаил Кузьмич улыбнулся:

— Может вы и правы, Иван Васильевич. Ну ладно, если что, я скажу, что вас к себе пригласила знакомая барышня. А уж какая барышня — вы сами скажете.

— Конечно, — кивнул я в ответ.

На этом мы и расстались. Он двинулся к гаражу, чтобы отнести котел и прочее, а я пошел по направлению к воротам. По пути велел Тычимбе захватить мой походный рюкзак.

Да, для всех я сегодня ночью буду ночевать в гостинице, но на самом же деле я собрался проведать открывшийся неподалёку Омут. Он пока что был серым, но размеры говорили, что он был небольшим.