Рюрикович 3 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 25

— Главное, — кивнул Дворжецкий. — Но я помимо ваших слов о царевиче, услышал ещё кое-что… Или мне это показалось с устатка от дороги?

Романов ухмыльнулся краешком губ.

— Может быть и не показалось.

— Но, раз мы уже на таком уровне доверия, то может быть вы скажет, Данила Николаевич, каким это чудом татары не трогают ваши предприятия? — рискнул спросить Дворжецкий. — Также я слышал про фабрику Бельского и два завода Шуйского. Это мне почему-то показалось странным, Данила Николаевич. Может скажете, по-доверительному?

Он уже понял, что Рубикон уже перейдён и сейчас можно чуточку поторговаться, чтобы выгадать для себя преференции от приближенных к царю личностей. При этом учитывать, что эти самые личности могут плести против царя заговор. Как против царя, так и против церкви, недаром же с таким пренебрежением было сказано о митрополите…

Романов чуть дернул губами, изображая улыбку:

— Это не такой уж большой секрет, Павел Николаевич. Однако, это не только мой «не такой уж большой секрет». И, чтобы ответить на него, я должен буду посоветоваться с другими людьми, которых вы упомянули. Не бледнейте, я больше чем уверен, что ответ будет положительным. Я уже разговаривал с ними по поводу вас и могу со стопроцентной вероятностью предположить, что в скором времени вы станете обладателем определённого знания. И это знание придаст вам силу и вес в обществе. Мы же должны помогать друг другу, не так ли? Не только наказывать тех, кто посмел огорчить наших чад, но также и помогать друг другу устраивать будущее наших внуков.

В голове Дворжецкого промелькнуло: «Точно заговор!» Однако, он постарался не показать вида, что понял и проговорил:

— Я полностью с вами согласен, Данила Николаевич. Ведь ради лучшего будущего для НАШИХ внуков мы и стараемся прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…

— Я рад, что не ошибся в вас, Павел Николаевич. Вы можете остаться у меня на пару дней погостить? Как раз завтра на баньку прибудут господа Бельский и Шуйский…

— С радостью, Данила Николаевич. Обожаю баньку, да ещё с кваском ядрёным, — улыбнулся Дворжецкий.

— Ну что же, тогда не буду вас задерживать. Ведь вы и в самом деле устали с дороги, так что сейчас вас проводят в ваши покои, а вечером мы с вами встретимся за ужином и сыграем пару партий в шахматы. Как вы относитесь к этой игре умов? — Романов вышел из-за стола и протянул руку поднявшемуся Дворжецкому.

— Буду очень признателен за оказанную честь. Люблю эту игру, — Дворжецкий пожал руку Романова.

Рукопожатие получилось крепким, но не настолько сильным, чтобы попытаться пережать руку собеседника. Скорее, это было рукопожатие равного по рангу человека. Это должно было дать понять Дворжецкому, что его принимают в небольшую ячейку общества, которая закрыта от остальных глаз.

И Дворжецкий понял это. Не отпускал хватки до тех пор, пока Романов не ослабил руку.

— Что же, тогда до вечера, Павел Николаевич. Не беспокойтесь о своих людях, им тоже найдут комнаты, — кивнул Романов и проводил Дворжецкого до дверей.

— Благодарю вас, Данила Николаевич. Я рад, что мы смогли найти общий язык, — ответил Дворжецкий, когда перед ним открылась дверь.

— Я тоже очень рад. Никита, проводи князя Дворжецкого в его комнату и прикажи разместить его людей! — окрикнул Романов стоящего неподалёку от дверей молодого слугу.

— Будет исполнено, барин! — поклонился молодой человек и сделал приглашающий жест рукой. — Милостивый государь, прошу вас следовать за мной.

Дворжецкий кивнул Романову и направился за молодым человеком по мягким коврам коридора. Романов же с улыбкой смотрел вслед идущему. Когда тот скрылся за поворотом, то вернулся к столу и уставился на экран, с которого на него смотрели два лица:

— Что же, господа, вы сами всё слышали…

— Слышали, Данила Николаевич, — кивнул князь Шуйский. — Как не слышать…

— И что вы думаете насчёт этой кандидатуры?

— Думаю, что подойдёт, — прикрыл веки Бельский. — Нам бы ещё трое-четверо не помешали подобных кандидатур.

— Со временем мы их найдём и привлечём на свою сторону. Сейчас же неплохо и то, что мы заручились поддержкой Дворжецкого. Да, я ещё сегодня помариную его на предмет лёгкости языка — вдруг надумает нас сдать. Однако завтра, когда вы прибудете, я уверен, что всё уже решится. После баньки и моей фирменной настоечки у кого угодно язык развяжется на сто процентов.

— В баньку я бы не отказался сходить, — вздохнул князь Шуйский. — Девки-то у тебя есть там посисястее?

— Этого добра найдётся! — хмыкнул Романов. — И сисястые, и жопастые. На всякий вкус…

— Вот только снимать нас не надо, чай не царевичи, — хохотнул Бельский. — А то вдруг ещё куда видео просочится, а мне с моей Агафьей только скандала по этому поводу не хватало. И так от прошлого раза ещё не отошла…

— Всё будет строго конфиденциально, — посерьезнел Романов. — Жду вас, гости дорогие…

Два лица кивнули на прощание и отключились.

Глава 15

После той неспокойной ночи прошло три дня. Почти никто из домашних ничего не заметил — Тычимба постарался на славу. Медведь же успешно избавился от мертвечины.

Я сказал «почти» потому, что утром ко мне подошел Ермак и поинтересовался моим состоянием. На ответ, что все в норме, он вздохнул и почесал кудлатую башку, потом сказал, что запах крови в поместье ощущается. Пусть и слабый, но характерный.

Мне пришлось сделать вид, что я не понимаю — о чем он говорит и предположить, что это осталось от татар с дороги. Он пожал плечами, мол, может и от татар. Потом на завтрак спустилась госпожа Мамонова и Ермак начисто забыл о своем вопросе.

По поводу Мамоновой у меня неутешительные новости. Она в очередной раз созвонилась с теткой, и та, по всей видимости, сказала, чтобы княжна пока оставалась в Белоозере. Вроде как тут безопасно, под крылом царевича. Сказала, что в народе ходят слухи обо мне, как о возможном спасителе и лучше всего находиться рядом, пока не завершится татарский набег.

По этой причине княжна собралась снять номер в гостинице и обосноваться на пару месяцев. Конечно, Годунов тут же замахал руками с криками, что ни о какой гостинице и речи быть не может. Его поддержал и Ермак. Два этих влюбленных селезня безапелляционно заявили, что раз в поместье есть гостевая комната, то княжна безо всяких проблем может её занять.

Княжна для вида смутилась, а потом улыбнулась и поблагодарила нас за доверие. Ермак и Годунов едва в пляс не пустились от такой новости.

Эх, а я-то уже обрадовался, что странная гостья свалит от нас… Рано радовался! Фигушки, Иван Васильевич, будет теперь эта мадамка глаза мозолить!

Я только улыбнулся в ответ на такое. Годунов, правда, не преминул заметить, что улыбка у меня вышла кислее лимона, но кто ему поверит?

Ещё я заметил, что княжна не просто так ведёт себя, а подпускает лёгкую ворожбу, стараясь всем понравиться. Впрочем, ворожба не очень сильная — на балах умелые интриганки посильнее запускают, чтобы очаровать нужных мужчин. Однако, на Годунова и Ермака с остальными домашними это действует.

Я же отбиваю её ворожбу. Дело нехитрое, а ей это явный сигнал, чтобы на меня своё влияние не распространяла. Хм, правда, этого сигнала она как будто не понимает, порой приходится усиливать ответку, обращая ворожбу против неё же. Только тогда давление ослабевает.

Мне пару раз даже становилось чуть жалко княжну — она же старается понравиться, а у неё в это время голова должна трещать как спелый арбуз. Но ведь не сдаётся! И Тычимба не раз говорил, что она то и дело останавливает на мне взгляд, когда я отворачиваюсь. Как будто пытается просверлить спину горящими желтоватыми глазами.

Но я человек закалённый, меня такой хренью не возьмёшь!

Так получилось, что княжна Мамонова теперь с утра занимает ванную комнату. И тем, кто не успел воспользоваться ванной до неё, приходится страдать в ожидании. А мне не нравится страдать!!!