Рюрикович 3 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 18

После этого и в самом деле принялся за селёдку. Закидывал её вместе с картошкой так, словно последний раз ел в прошлом месяце.

— Я тоже грозная фигура! — насупился Годунов. — И тоже кое-чего могу! Нечего надо мной насмехаться!

— Да вы оба офигеть какие грозные, — закивал Ермак. — Даже странно, что татары напали на нас! Хотя ведь знали, что вы на Руси обретаетесь…

— Не, ещё мало вы лука поели. Кушайте ещё, могу своей долей поделиться! — покачал я головой.

— Ага, сейчас наемся лука, а потом вонищей из пасти все Омуты позакрываю! — хохотнул Ермак. — Стану самым вонючим героем!

— Эх, если бы так просто было Омуты закрывать, то все ведари ходили, обвешанные луком с ног до головы! — вздохнул я. — Ладно, ешьте, а то с разговорами вовек не соберемся.

После обеда я показал Михаилу Кузьмичу точку на карте. Тот понятливо кивнул в ответ:

— Знаю, где это, неподалёку от Козьего пруда. А почему тут точка серая? Что там такое?

— Открылся дикий Омут. Так что поедем закрывать. До конца доезжать не нужно, можно будет вот тут на дороге остановиться и дождаться нашего возвращения, — я показал на ниточку дороги на экране телефона.

— Это… Если какая помощь будет нужна, то…

— Михаил Кузьмич, вы нужны как средство передвижения, — серьёзно ответил я. — Не глушите мотор, будьте на стреме. Если что пойдёт не так, и кто-то из нас получит рану, то…

Я посмотрел на Годунова, забирающегося в машину. Он успел не только прищемить палец дверной ручкой, но также ударился головой об арку двери.

— Всё понял. Домчу в тот же миг! — ответил понятливый водитель.

— Вот и договорились!

Ермак в путь надел свои браслеты. Я пока ещё не до конца разобрался в том, как они работают, но тот уверял, что никакой магии нет, одна сплошная механика.

Ну, механика так механика. Главное, что работают исправно и в нашем деле сгодятся. А что до Годунова… Я его взял ещё и потому, что лекарь он неплохой. Нельзя исключать любого развития событий, а рану он лечит на раз-два-три. Но если его самого серьезно ранят, то придется везти в город, поэтому я и сказал Михаилу Кузьмичу быть наготове.

Мы загрузились и поехали.

Машина мягко покачивалась. После сытного обеда глаза слипались сами собой. До конца пути было не меньше часа, поэтому я позволил себе провалиться в дремоту. Краем сознания всё ещё оставался в салоне, внимая болтовне Годунова и Ермака.

— Что это там? — неожиданный вопрос Ермака заставил меня моментально вырваться из дремоты.

Так как тот сидел впереди, то смог рассмотреть то, что иначе как погоней не назовешь. В паре километров от нас мчалась блестящая точка мотоцикла. За ней чуть поодаль двигались ещё несколько подобных точек. Широкая полоса полей позволяла взглянуть так далеко.

И вроде бы вполне мирная картина — семь мотоциклистов мчатся по дороге, но…

Над шестью мотоциклистами парили три здоровенные твари, которые даже с нашего места казались не меньше коровы. Словно из той шутки про водителя, обозревающего обосранный птицами автомобиль, который думал: «Всё-таки хорошо, что коровы не летают!»

Одна из тварей камнем рухнула вниз, выставив лапы и стараясь попасть на переднего мотоциклиста. Тот прижался к мотоциклу и вильнул в сторону.

Недостаточно успешно, так как с его головы слетел шлем и запрыгал по дороге. А на волю вырвалась копна волос, сверкнувших на солнце блеском новенькой медной монеты.

Женщина?

— Надо помочь! Гони, Михаил Кузьмич! — скомандовал я.

Глава 11

Машина взревела, отзываясь на нажатие педали газа. Нас чуть вдавило в кресла, как будто при космической перегрузке.

Мотоциклисты приближались. Уйти в сторону и попытаться скрыться по полям было смерти подобно — слишком много в последнее время развелось кротовьих нор. Да и канавы здорово бы затормозили движение.

Если для преследователей на мотоциклах это было бы проблемой, то вот для крылатых тварей воздушное пространство не имело ям и колдобин. Поэтому женщина на мотоцикле продолжала нестись нам навстречу.

Сверкнула яркая вспышка. Один из преследователей метнул вслед беглянке синеватую молнию, а та едва не впилась в заднее колесо.

БАБАХ!

В стороны полетели куски асфальта и камней! Лишь чудом женщине удалось удержать взбесившийся мотоцикл на ходу, когда тот попытался сбросить всадницу. Байк вильнул в одну сторону, в другую, но всё же повиновался крепкой руке.

Крылатые чудища радостно заклёкотали. Их радостный крик был слышен даже с такого расстояния. Как будто когтями по стеклу процарапали…

— У вас крепкие нити? — бросил я Ермаку, который не менее меня напряженно всматривался вперёд.

— Ещё бы. Три твоих веса выдержат! — с гордостью ответил тот.

— Михаил Кузьмич, тормозите у знака! — показал я на дальнюю точку знака «обгон запрещён». — Ермак Тимофеевич, мы выскакиваем, и вы остаетесь возле машины, а я на другую сторону. Пропускаем беглянку, а потом встаем и натягиваем нить. Должны сбить уродцев!

— Неплохо придумано, царевич. А как против крылатых? — спросил Ермак.

— А с ними на месте разберёмся. Они только на вид такие страшные. По факту неуклюжие и неповоротливые. Это горгулы.

— Горгульи?

— Горгульи — бабы этих уродцев, застывшие на постаментах. А это горгулы. Самцы. Тупые, но весьма преданные своему хозяину.

— Свят-свят-свят, — перекрестился Ермак. — Каких только какашек Бездна не выбросит наружу.

— А догоняют-то непростые татары! — подал голос Годунов. — Вон как молнией ошарашили! Или шаман, или кто-то повыше!

— Тоже разберемся! Тормозите, Михаил Кузьмич!

Скрипнув тормозами, машина начала резко сбрасывать ход. Мы выскочили не дождавшись, пока она остановится окончательно.

По ноздрям пахнул свежий воздух полей. Адреналин подскочил в крови, обостряя все чувства.

Ермак вытянул крюк из своего браслета, перекинул мне. Я поймал на лету и тут же сделал рывок, перелетая на другую сторону дороги.

По щеке скребанула мокрая ветка сирени, которая скрыла меня в густой листве. Я затаился.

Ждать пришлось недолго. Ревущий мотоцикл пролетел мимо нас на немыслимой скорости. По ноздрям рубанул резкий выхлоп отработанных газов, а рядом пролетел камешек, вылетевший из-под колеса.

— Давай! — крикнул я, натягивая опущенную на асфальт нить.

Ермак на другой стороне дороги упёрся ногой в колесо и дернул на себя руку с браслетом. Над асфальтом натянулась прочная преграда, которую хрен разглядишь на бешеной скорости.

Татары и не разглядели!

Руку едва не вырвало из плеча, когда в нить врезались один за другим все шесть преследователей. Однако, нить сделала свою работу. Мотоциклы промчались дальше, а вот татарву вышвырнуло с сидений так, словно каждому невидимая кобыла хренакнула в грудь копытом.

Впрочем, мотоциклы тоже далеко не уехали. Они резко соскучились по хозяевам и начали падать, тормозя и высекая снопы искр из многострадального асфальта.

Над головой раздались клокочущие крики. Тупые крылатые горгулы поняли, что внизу что-то не так и напрочь забыли про свою жертву. Первой понял самый здоровый из горгулов.

Его тело было покрыто грубой каменной кожей, словно оно высечено из твердого гранита. Крылья этого существа — огромные, черные, перепончатые, напоминали крылья гигантской летучей мыши. Морда зловещая, с острыми клыками и горящими красными глазами. Нижние лапы заканчивались бритвенно-острыми когтями.

В его взгляде читалась тысяча лет ненависти и злобы. На шишкастой башке корона из острых шипов, подчеркивающая его главенствующее происхождение среди горгулов.

И уставился он точно на меня. Вычленил главного врага, зараза такая…

Если горгулы отказались от преследования, то это означает, что их хозяин рядом, а они выполняют роль гончих псов. Их удирающая цель затормозила в полукилометре от нас, озираясь на разворачивающийся спектакль.