Рюрикович 3 (СИ) - Калинин Алексей - Страница 14

— Борис, вспомни анекдот про молодого и старого быка, которые стояли на холме и смотрели на стадо коров у подножья холма, — усмехнулся я в ответ. — Мы всюду успеем. Мы прибудем ни рано и не поздно, а как раз к раздаче слонов. Так что не суетись.

— Ух, Иван Васильевич, всё-таки я порой поражаюсь вашей выдержке. Это же надо вот так вот взять и разыграть партию. Прямо как в шахматах!

— Просто с гроссмейстером сел играть любитель, — вздохнул я в ответ. — А результат такой схватки всегда предсказуем…

Вскоре показался и актовый зал. Крики оттуда уже гремели по коридору. И в основном это были крики Дворжецкого:

— Я докажу! Я всем всё докажу! Я сейчас покажу, как у нас кое-кто занимается!

Мы с Годуновым прошли в зал. В просторном помещении сидели преподаватели, а «виновник шума и тревоги» чуть ли не подпрыгивал от нетерпения на сцене. Рядом с ним хмурился Михаил Селиверстович Снегов, чью презентацию так безобразно прервали.

— Вот! — Дворжецкий указал на меня пальцем. — Вот кто нарушает не только правила училища, но также и общечеловеческие понятия о чести и морали!

— Михаил Павлович! — крикнул я в ответ, чувствуя обращенные на меня глаза. — Княжич Дворжецкий! Прошу вас образумиться и прийти в себя! Нельзя же так бескультурно себя вести и отрывать от важных дел наш многоуважаемый преподавательский состав!

— Нет! Ты думаешь, что на тебя не найдётся управа? А вот и найдётся! — чуть ли не бабьим голосом завопил княжич. Он затряс телефоном словно поп крестом перед изгоняемыми бесами. — Я сейчас всем всё докажу! Я покажу такое… Такое… Ты не только себя покрыл позором, но также ещё и…

Я видел, как Бесстужева спрятала лицо в платок. Вот-вот прозвучит обвинение и тогда…

— Княжич!!! — гаркнул я так громко, что оконные стёкла звякнули в ответ. — Ещё раз призываю вас взять себя в руки! Не стоит ничего показывать!

— Ага, испугался? — злорадно расхохотался Дворжецкий. — Следует бояться, царевич…

Последнее слово он произнес так, словно оно обожгло ему рот горячей картошкой.

— Что происходит, Иван Васильвич? Извольте объясниться? — повернулся ко мне Еремей Григорьевич Савельев.

— Наш однокурсник слегка повредился в уме от перенапряжения! — тут же ответил я. — Похоже, что нагрузка Порфирия Валентиновича вызвала небольшой шок. Мы пытались удержать Михаила Павловича, пытались успокоить его, но… Похоже, что стресс очень сильно прошелся по княжичу, если он ошибся раздевалками и ворвался в женскую!

— Да-да! Он был у нас! — раздались нестройные женские голоса. — И был весьма в неприглядном виде! Можно даже сказать, что срамном!

Глаза Дворжецкого едва не вылезли из орбит, когда я произнес свой спич. Он явно не ожидал от меня подобного. Он думал, что я буду умолять его, что упаду на колени и начну ползать, но… Да вот хрен ему во всё княжеское рыло!

Мой очередной удар попал точно в цель, а девушки сработали как надо. И ведь ничего не попишешь — не стоило самому соваться в женскую раздевалку! А то хотел и рыбку съесть и…

— Да вы… Да вы… А ты!!! — по виду Дворжецкого в самом деле можно было подумать, что он сошел с ума. — Ты всё это подстроил!!! Ну ничего!!! Я сейчас!!!

Он кинулся к проектору, который продолжал бесстрастно транслировать таблицы на белый прямоугольник экрана. К нему дернулся Снегов, но яркое пламя на ладони Дворжецкого заставило его отпрянуть.

— Назад! А ну назад или я за себя не ручаюсь! — прокричал Дворжецкий. — После того, что было сегодня, мне уже терять нечего!

— Княжич! Вы теряете лицо! — постарался я перекричать его. — Не стоит ничего показывать! Не нужно! Просто сядьте, отдохните! Всё наладится! Всё будет хорошо!

Мои крики только распалили его. Он ожидаемо сыграл от противного. В научном мире это называется реверсивная психология — запрети ребёнку что-нибудь делать и получишь совершенно обратный результат.

Как же прост оказался этот человек, считающий себя главным интриганом. Как же им легко манипулировать. У меня даже закралась мыслишка, что это вовсе не он сам решил подослать Ермака, а его надоумили!

И те, кто надоумил, скоро очнутся от оцепенения!

Ух, надо было их на подольше парализовать!

Но нам и так времени хватило. Подскочивший к проектору Дворжецкий быстро заменил шнуры и вывел на полотно экран своего телефона. Нашел нужный файл и…

Бесстужева гордо выпрямилась. Прямо как идущая на казнь императрица. Ничем такую не прошибешь! Пусть и раскраснелась, пусть ресницы хлопают, не пуская наружу слёзы, но… Держалась отлично!

— Вот сейчас! Сейчас будет открыто нутро нашего царевича! — громогласно заявил Дворжецкий, нажимая на иконку видео.

— Михаил Павлович, где вы? — раздался голос Курбского. — Вы тут? Нам уже можно прятать вещи?

На экране было видно, как совершенно обнаженный Дворжецкий подобрался к княжичу и начал танцевать перед ним. Дикий танец племени тумба-юмба вызвал смех в зале.

Мои однокурсники начали хохотать во всё горло, видя тот самый эпизод, который я снимал украдкой в раздевалке. Переслать его на телефон Дворжецкого было делом одной секунды. А уж заменить его на нужный файл…

Этим занимался Тычимба, пока я поднимал шухер и отвлекал внимание на себя.

Сейчас княжич пытался выдернуть штекер из телефона, но… Тычимба и в этот раз постарался, заклинив провод в одном положении.

— А я вот он! — запел Дворжецкий на экране, кривляясь перед виконтом Батори. — Вот он я!

— Где вы? Я вас не вижу! — подыгравший Батори снова вытянул руки.

По залу в очередной раз прокатилась волна хохота. Особенно сильна она стала, когда Дворжецкий выскочил из раздевалки, а потом прозвенел женский визг и раздались удары.

— Вот видите, я не врал, когда говорил, что господин Дворжецкий слегка помутился разумом! — подал я голос.

— Да ты… ссссука-а-а! — провыл княжич на сцене.

Я же на экране быстро скомандовал:

— Быстро к двери! Запускаем нашего беднягу и накидываем поле! Иначе нас порвут, как щенят!

— Видите, я даже хотел помочь нашему однокурснику! И до сих пор хочу! — выкрикнул я в зале.

В это время на экране в мужскую раздевалку ввалился покоцаный Дворжецкий и запись прервалась. Ну да, дальше следовало передавать её на телефон Дворжецкого и сделать всё по красоте.

Что одна фраза была упущена… Так не всё и не всегда должно доходить до начальственных ушей, особенно, если это война.

А то, что Дворжецкий сейчас перешёл именно в такое состояние, говорило его состояние, близкое к апоплексическому удару. То есть, ещё бы немного и его «кондрашка» хватила. Ручонки подергивались, коленки постукивали друг о друга.

Он осознал, в какую ловушку сам себя загнал!

Поэтому он так затравленно озирался по сторонам, надеялся найти выход из сложившейся ситуации…

Кругом были только улыбающиеся лица. Кто-то сдерживал себя, а кто-то ржал как конь.

— Что же, господин Дворжецкий, — неторопливо проговорил ректор училища. — Если вы хотели показать нам именно это видео, то я поставлю вопрос об вашем отчислении. Не должен воин, приближенный к царю, вести себя подобным образом! Это позорит не только «крылатых всадников», но также всю армию в целом!

— Я… Я не… Это всё Рюрикович! Будь ты проклят, царевич! — завопил обманутый в своих ожиданиях княжич.

Ну да, он-то хотел меня выставить на посмешище, а Бесстужеву опозорить, но сам оказался по уши в дерьме. Только что я приобрел заклятого врага, но он ещё мог покаяться, мог попытаться обернуть всё в шутку!

Хотя нет, после демонстрации видео вряд ли ему простили бы подобную выходку…

До него это тоже дошло. Терять ему и в самом деле сейчас стало нечего, так как приказ об отчислении мог появиться в любой момент. И вряд ли деньги его отца смогут как-нибудь сгладить подобный хулиганский закидон.

Поэтому ярость блеснула в глазах утренними звёздами, и княжич прямо со сцены бросился на меня с поднятым кулаком. Этот кулак ещё в полёте превратился в ледяной ком. На меня пахнуло холодом. Кто-то из девчонок успел взвизгнуть, а потом…