Господин следователь 6 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 3

— Пзвте, господин титулярный советник, вы опять… — прожевав кусок, снова полез заступаться за даму поручик Самсонов. Нет, Салтыков.

— Да что такое-то, господин поручик! Да сколько можно? — взвилась Нюшка. — Вам, как приличному человеку пирожок дали, а вы встреваете! Жевали бы себе, да жевали, а вы пристали, как банный лист к…

— Сразу по этому месту и получишь, — грозно пообещал я, поэтому девчонка смягчила:

— В общем, пристали, словно мокрый листик к определенному месту…

— Простите, мадмуазель, — впал в окончательную прострацию офицер. — Но я только…

Бедный поручик! Во время творческого процесса нам лучше не мешать. Мы-то поругаемся, пофыркаем друг на дружку, потом помиримся. Но, как правило, моя прислуга лишь дуется, но сильно спорить с хозяином не решается. Сюжет-то мой, значит, я главный соавтор. А вот сейчас ее словно прорвало. Не хочет, понимаете ли, превращать парня обратно в медведя.

— Мадмуазель, позвольте я объясню… — опять начал офицер.

— Иван Александрович, где ваш револьвер? — нервно поинтересовалась Нюшка. — Если сами его не застрелите, так я господина поручика застрелю. Сколько мне лет дадут?

— Анечка, а ты вспомни, сколько тебе самой лет? — хмыкнул я, искоса посматривая на Салтыкова, замершего с недоеденным пирожком. — Неужели забыла, что я сам тебя собирался в тюрьму сажать — целых два раза. И почему же не посадил? Н-ну, бестолочь маленькая, вспоминай…

— Точно, — вспомнила Нюшка. — По законам Российской империи мне ничего не будет. А я вас предупреждала… Если застрелю — вы виноваты будете.

— Как всегда — во всем я виноват, — возмутился я. — Совсем вы мадмуазель озверели. Вот уж, точно, мяучело. Чуть что — лишь бы стрелять.

— А чё еще-то остается? — махнула рукой Нюшка.

— Не чё, а что, грамотейка, — привычно поправил я девчонку. Хмыкнул: — Стрелять в данной ситуации — нерационально. Сама подумай — стрельнешь, так и карету попортишь, кровь по стенкам, потом еще и отмывать придется. Учти — ремонт и уборка за твой счет. А закапывать кто господина поручика станет? Опять я? Скажу сразу — не буду. Снег кругом, слякоть, и земля не отошла. А посмотри на господина поручика — вон, в нем роста не меньше сажени.

— Не будет в нем сажени, — уверенно сказала Нюшка. Прищурив левый глаз, уверенно сказала: — Два аршина и шесть вершков. Закапывать — я из своих заплачу, коли вы такой жадный.

Поручик при этих словах лихорадочно вцепился в рукоять шашки. Он что, собирается от девчонки отмахиваться тупым клинком? Наивный. С Нюшкой лучше не связываться. Вон, у нее еще пол корзинки пирожков.

— Тогда я сама господина поручика на дуэль вызову, быстренько его убью, а потом дальше поедем. Но уговор — если не я его, а его благородие меня убьет, вы юношу превращать в медведя не станете. Уговор?

— Мадмуазель, о чем вы? Какая дуэль? — захлопал глазами Салтыков. Но кто же его слушать-то станет?

— Договорились. Если тебя убьют — исполню твою последнюю волю. А если ты господина Самсонова, виноват, Салтыкова, застрелишь? — поинтересовался я, снова бросив взгляд на бедного офицера.

Кажется, тот уже готов выскочить из кареты. Подозреваю, офицер уже пожалел, что напросился в попутчики к сумасшедшим. Но сам виноват. Не фиг было напрашиваться, а уж тем более вмешиваться в разборки.

— А если я убью… — зловещим шепотом сообщила Нюшка, — то на правах победителя потребую, чтобы вы его человеком оставили.

— Покойника, что ли?

— Иван Александрович, зачем вам покойник в сказке? Юношу, разумеется.

— Аня, а зачем же сразу стрелять? Дуэль какую-то затеяла? — миролюбиво поинтересовался я. — Господин поручик считает, что я тебя обижаю. Вот, решил заступиться. Ты бы человеку хоть спасибо сказала. Скажи ему спасибо, а потом можешь и застрелить. Так уж и быть, вину на себя возьму. В тюрьму-то тебя не посадят, но нервы помотают. А за меня батюшка заступится.

До поручика стало что-то доходить. Он тупо посмотрел на половинку пирожка, икнул, а потом отложил недоеденное на мешок.

— Простите, это вы шутите? — с надеждой спросил он.

— Нет, господин поручик, не шутим, — мрачно ответил я. — Мы, в данный момент работаем, можно сказать — копеечку зарабатываем, а вынуждены отвлекаться на вас. Не обижайтесь, шутки у нас плохие, а вот застрелить вас в запале действительно можем.

— Можем-можем, — поддакнула Нюшка. — Иван Александрович не любит, когда его с мысли сбивают. И я не люблю, если Ивана Александровича начинают цеплять по пустякам. Цеплять его только я могу.

— Простите великодушно, если я вас отвлек. И вы, господин титулярный советник меня простите. Верно, я что-то не так понял. Но если вы меня собираетесь застрелить, так хоть скажите — кто вы такие? По крайней мере, умирать не так обидно.

Нюшка прыснула, да и я повеселел.

Наверное, стоило сказать Салтыкову правду. Мол — мы литераторы, соавторы. В данный момент находимся в творческом поиске. Так не поверит же! Литераторы — народ серьезный.

— Ань, а господин поручик — наш человек, — улыбнулся я. — Чувство юмора у него есть. Эх, так и быть. Не станем мы хорошего парня в медведя превращать. Пусть останется человеком.

— Вот, Иван Александрович, давно бы так! — обрадовалась девчонка. — И тоже упирались, словно… Ну, вы поняли. Который мелкий и рогатый. А свадьба будет?

— Оставим открытый финал, — решил я. — Юноша поцеловал принцессу, папа-король стоит рядом, все рукоплещут. А читатель пусть сам додумает.Если мы их поженим, найдется какой-нибудь заклепочник, скажет — ай-ай-ай, не принято, чтобы принцессы за медведей замуж шли, даже если они в человеков превратились. Но мы-то с тобой будем знать, что они поженились, а потом жили долго и счастливо. И деток нарожали, штук пять.

— Ура! — подпрыгнула Анька. — Но пятеро деток — это много. Как потом королевство делить? Троих — вполне хватит.

— Убедила. Два мальчика и одна девочка.

— Тогда, в честь такого случая — по пирожку? Господин поручик — вы что хотите — пирожок с рисом и мясом или с капустой?

— Нет, лучше стреляйте, — вздрогнул поручик. — И не нужно меня на дуэль вызывать, я сам… Но совсем прекрасно, если вы просто остановите карету. Тут и осталось-то всего ничего — верст пять, может десять. Я, как-нибудь, пешком дойду.

Глава вторая

Череповецкие драники

Батюшка, а по совместительству товарищ министра внутренних дел Российской империи, с сомнением нацелился вилкой на свою тарелку, где лежали странные оладьи.

— И что это? — поинтересовался Его Превосходительство.

— А это, как изволила выразиться Анна Игнатьевна — драники, — ответствовала матушка, успевшая продегустировать одно из изделий моей юной кухарки. — Кстати, мне нравится. Вкусно!

— А кто такая Анна Игнатьевна? — с непониманием уставился батюшка на нас. — Иван писал, что привезет с собой девчонку-кухарку. Как ты там выразился — на стажировку? Откуда какая-то Анна Игнатьевна взялась?

— Так я ее и привез, — хмыкнул я, а матушка сразу пришла на помощь сыну: — Саша, ты ешь. Драники нужно есть пока горячие. Остынут — совсем не то. О кухарках потом говорить станем.

Батюшка, веривший супруге на слово, смело отчекрыжил-таки микроскопический кусочек драника, неуверенно сунул его в рот и в задумчивости прожевал. Вскинув бровь, потряс бородой и принялся есть. Очистив тарелку, кивнул горничной, стоявшей неподалеку и та поспешно положила барину добавку.

Батюшка из-за своих дел по министерству вчера приехал поздно, едва ли не за полночь и мою прислугу еще не видел. Да и мы с Нюшкой приехали в город на Неве вечером, когда на улицах зажигали фонари.

Приезд в отчий дом (правда, на самом-то деле это Доходный дом на Фурштатской) — та еще песня! Нормальный бы человек заехал внутрь двора, чтобы перетащить поклажу — особенно, мешки и корзины с провизией, по черной лестнице. Но я таких тонкостей не знал, поэтому приказал ямщику подъехать к парадному входу, а когда швейцар принялся возражать, то припахал и его к разгрузке.