Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса (СИ) - Мордорский Ваня - Страница 51

А вы похожи, — заметил я. — Оба только о женских ножках и думаете.

«А что, разве есть что-то прекраснее женских ножек?»

Крыть было нечем. Мне ножки тоже нравились.

«То-то же!»

Шел третий час нашего подъема. Мы были последними. Хань с трудом передвигался, потому что постоянно хомячил свою провизию, приговаривая, что ему тогда не так холодно. Может, это было и правильно, но сильно нас замедляло. Его план облегчить свою котомку, сжирая запасы, был изначально довольно сомнительным, и теперь ему, как мне кажется, стало еще сложнее взбираться.

Первые сто ступеней мы прошли бодро. Справа, слева и сверху, словно скалолазы, передвигались Практики Школы, используя, очевидно, какую-то технику. Я надеялся, что они тут для того, чтобы спасать не слишком ловких поступающих.

Я взбирался и немного топтался на каждой ступеньке. Хвала Небесам, скользко не было. Иначе бы подъем превратился в ад. Плюс, теперь у меня была обувь, что в этих морозных местах было очень кстати. Ее мне очень вовремя купил Хань в Синем Чжане. И сейчас она очень пригодилась, так что мои пальчики не мерзли. Почти. Кроме мизинца. Он отмерз начисто. Остальные, вроде, неплохо грелись друг о друга.

— Спасать будете? — спросил я одного из посланников Школы.

Тот ничего не ответил, просто застыв с надменным и неприступным лицом, словно бы не услышал слова такой букашки, как я.

Ну и ладно. Я в своих силах уверен. А вот Хань… Его приходилось постоянно придерживать, так как его котомка то и дело норовила перевесить и обрушить этого толстяка вниз. А поднялись мы уже довольно высоко. Падать будет больно. Смертельно больно. Поэтому лучше не падать.

Остановки делали каждые полчаса. На удивление, выдохлись мы примерно одинаково, может, потому что последние десять минут я силком тащил толстяка? В любом случае, воздух тут был морозный, тяжелый. Надо сказать, остальные тоже сильно далеко от нас не ушли.

Поначалу я думал, что обойдется без подлянок. Но это, видно, какая-то забытая старческая наивность проснулась и взыграла, потому что где-то с пары тысяч ступенек в нас полетело всё, что можно и нельзя: камни, земли, куски еды и прочее. Исполнителями подобного действа были те самые, злые на мою красоту парни. Вот и всплыл очевидный минус идти последним — ты открыт для подленьких атак сверху.

А что такое, когда тебе на голову с огромной высоты падает камень прямо в темечко? — Это, во-первых, сильнейшая боль, звон в ушах и голове, а во-вторых — это неиллюзорный шанс свалиться вниз. А до земли уже было больше пятисот метров. Каким-то чудом мы удерживались и карабкались.

Сказать, что путь был тяжелый — не сказать ничего. Наверное, если б не я, Хань бы сдался еще где-то в самом начале. А так я подбадривал его и помогал, удерживая в опасные моменты, а иногда и просто силком тащил на себе.

«Ты ему прям как мамка. Только что пылинки не сдуваешь».

Если не я, то кто?

«Путь Практика — Путь преодолений, и помощи ждать неоткуда. Кто не справляется сам, тот не растет, тот остается слабым».

Ну, это твой путь. А я помогу толстяку. Тем более, мне не сложно. Я не могу оставить его там, внизу — он должен поступить в эту Школу.

«Ты еле поднимаешься и пыхтишь, как чайник. Не сложно ему. Хах. Насмешил».

Ну да, было немного тяжеловато, а впереди было не меньше половины пути. Хорошо хоть подъем перестал быть настолько отвесным и появились места, где можно передохнуть.

Хань грузно рухнул на небольшой уступ. Я тяжело дышал. Он тяжело дышал. Все наверху тоже тяжело дышали. Я бы даже сказал, прямо пыхтели. Однако остановки, видимо, были разрешены, потому что никто нас пока не подгонял.

В один из моментов мимо нас пролетело тело. Женское. За которым тут же рванул Практик в голубом.

«Ишь какой прыткий! Такую красотку я бы и сам рванул спасать — верный способ завязать знакомство и…пощупать все самые интересные места».

Через минуту он уже возвращался, неся девчулю на плече и похлопывая ее по сочному заду.

«Я ж говорил! Вот кто не теряет времени зря, в отличие от тебя. Вот так должен действовать настоящий Практик. Увидел девушку — и понес куда надо. Ух, а какой сочный попец, так бы и шлепнул от всей души!»

В этом я не сомневаюсь.

Хань завистливо посмотрел на Практика, а потом на девушку, которая уже весело щебетала со своим спасителем — он убеждал ее, что таким ученицам у них в Школе будут только рады.

И да, он вернул ее на то место, с которого она упала.

— Что-то у меня сомнения, что меня точно так же вернут на место… — буркнул Хань.

— Надо было рождаться хорошенькой девушкой. — заметил я. — Мне кажется, нас вообще спасать никто не будет.

Я ошибся.

Когда мимо пролетел один парень, то его спасли, а вот возвращать на прежнюю высоту не стали — просто поставили чуть выше нас, и сказали чтобы топал сам.

Как скоро оказалось, самая сложная часть пути осталась позади. Но удивило меня другое: ни разу не сработало проклятье Хотея. Это и радовало, и…напрягало.

Когда пошел более пологий подъем, взбираться стало легче. На нас перестали сыпаться камни. Лиса особо не вылазила из моих одежд, лишь изредка высовывала носик наружу, чтобы измерить им температуру воздуха, и, оставшись недовольной холодом, прятаться обратно.

К вершине добрались все. Никто не хотел отсеяться на самом простом этапе.

— Мои ноги отваливаются… — рухнул прямо на месте Хань.

Я удержался и взглянул на открывшийся вид. Мы все — все поступающие — очутились на краю большой площади. В тысяче шагов от нас располагался большой храмовый комплекс, скрытый за крепостной стеной и деревянными вратами. Открытыми. Позади стены торчали многоэтажные каменные пагоды, подпирающие небеса. Тут было светло, и ветер гонял облака.

— Давай, вставай, — помог я подняться толстяку.

«И это два Практика? Какие вам испытания? Вы даже лестницу одолеть не можете, а в мое время вас бы заставили носить по ней огромные ведра воды».

Ну, лестницу мы все-таки одолели, — не согласился я.

«Да вы должны в таком возрасте по ней пробегать от начала до конца и обратно! Пробегать! А вы ползли как улитки. Мне стыдно за то, что ты держишь меня в своих руках, Ван».

Можешь отцепиться, разрешаю, — предложил я.

«Не дождешься».

Тогда не жалуйся, Бессмертный.

Я устал до крайности, и сил пререкаться или спорить у меня не было. И таким был не один я. Вся наша группа напоминала своими движениями группу пьяных медуз.

— О! Смотрите-ка! Толстяк добрался. — раздался знакомый голос. Хоть и уставшая, девица была довольна собой. Щечки ее алели от мороза, а глазки сверкали ненавистью.

Хань побледнел.

Ну нельзя же быть такой злобной, — подумал я, — могла бы уже и забыть тот инцидент. Эх, женщины…

В то же время лиса выбралась наружу и уже почти всем телом держалась за мою одежду, разглядывая всё вокруг.

— Таким, как ты, не место в Школе Небесных Наставников, так что лучше свали, чтобы не опозориться на Испытании, жирдяй! — добавила девица.

Хань только открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.

— Ой, какая миленькая, — вдруг взгляд девицы наткнулся на мою лису. Она осторожно протянула руку. Вот только Хрули резко зарычала и заставила руку стервы отдернуться.

— Зверь с характером, — развел я руками.

— Да уж, вижу, — недовольно выдавила девушка.

— Всем поступающим! Идите за нами! — прокричал один из практиков в голубой форме.

— Успокойся, Хань, — сказал я толстяку. — Ты одолел подъем, теперь нужно пройти испытания, не обращай внимания на полоумных девиц.

— Да, ты прав, — поддакнул Хань. — Пусть идет в задницу.

Мы двинулись вместе с остальной толпой прямо к вратам, у которых мел листья одинокий старик в поношенной робе.

— Школа Небесных Наставников… — с придыханием прошептал Хань, да и остальные с нескрываемым интересом разглядывали стены и высокие строения секты.