Суда не будет (СИ) - Федин Андрей - Страница 28

Николай ввалился в салон, шумно выдохнул.

— Всё, сказал, — сообщил он. — Через два часа приду за ней. Пойдём в кино.

Он взглянул на меня, снова улыбнулся и сообщил:

— Красивая. Там не второй размер, а почти третий! Чего это я раньше на приём к патологоанатому не ходил?

Синицын нервно посмеялся над собственной шуткой.

В благодарном порыве он протянул мне руку. Крепко сжал мою ладонь.

— Дмитрий, спасибо, — сказал он. — Сделаю тебя крёстным отцом нашего первого ребёнка. Обещаю!

Он снова провёл левой ладонью по лбу.

Сообщил:

— Давно я так не волновался. У меня даже уши вспотели.

Николай хохотнул — я подумал, что Коля сейчас выглядел охмелевшим.

— Всё будет хорошо, — заверил я. — После кинотеатра поведёшь её в ресторан. В «Кавказ», он там недалеко. Это будет уже хороший задел на будущее. Не сомневаюсь, что вы с Яной найдёте общий язык.

Коля кивал головой едва ли не в ответ на каждую мою фразу.

— Как у тебя сейчас с деньгами? — спросил я. — Потянешь вечер в ресторане?

Николай снова кивнул — по инерции.

— Никак, — весело ответил он. — Я полный банкрот. В кармане только мелочь звенит и мышь повесилась.

Синицын хмыкнул и сообщил:

— Я ещё и в долги влез, когда мотоцикл покупал.

Коля шумно выдохнул (сквозь плотно сжатые зубы).

— Ясно, — произнёс я.

Открыл бардачок и достал оттуда свою барсетку. Вынул из барсетки сложенные пополам сторублёвые купюры и протянул их Николаю.

Тот взял у меня деньги, но тут же помотал головой.

— Нет, Дмитрий, — сказал он. — Это уже слишком. Деньги я у тебя не возьму. Тем более, такую большую сумму.

Деньги мне Синицын не вернул. Он развернул купюры. Секунд десять смотрел на них.

Коля стрельнул в меня взглядом и спросил:

— Сколько тут?

— Три тысячи рублей, — ответил я. — Хватит для похода в ресторан. Даже не на один раз.

Синицын вздохнул.

— Дмитрий, ты понимаешь, — сказал он, — что я не скоро отдам тебе такую сумму?

Коля махнул купюрами.

— А в следующем году, как ты обещал, наши деньги обесценятся. Сколько тогда я буду тебе должен?

— Нисколько, — ответил я. — Я не даю тебе деньги в долг. Я же не ростовщик. Но и не разбрасываюсь деньгами. Три тысячи рублей это плата. Если мы с тобой, конечно, договоримся.

Я заметил, что Коля насторожился.

— Плата за что? — спросил Синицын.

Он нахмурился.

— За тот пистолет, который ты спрятал в сарае около дома своих родителей, — сообщил я.

Николай едва заметно вздрогнул, будто по его телу пробежал слабый электрический разряд.

— Откуда ты знаешь про пистолет? — спросил он. — Вовка проболтался⁈

Синицын дёрнул головой и сам себе ответил:

— Не может быть. Я ему про пистолет пока не рассказывал. Женька тоже не знает…

Коля на пару секунд замер, задумался.

— Блин горелый, — произнёс он. — Так Женька угадал? Комитетчики действительно нас под колпаком держат? Вот это номер! А я ещё посмеялся над Бакаевым. За что нам такая честь? Диссидентов среди нас выявляете? Или вы в нашем отделении американских шпионов ловите? А может, вы себе стукачай таким макаром вербуете?

Синицын ухмыльнулся, покачал головой.

— Коля, — сказал я, — вот зачем тебе сейчас этот пистолет? В следующем году оружие рекой хлынет с военных складов. Все бандиты страны обзаведутся собственными арсеналами. Так что ты во время задержаний припрячешь себе столько оружия, сколько захочешь. Если понадобится — ты и гранатомет раздобудешь. Точно тебе говорю.

Я кивнул головой и добавил:

— Пистолет тебе, Коля, сейчас ни к чему. Кого ты из него вальнёшь? Разве что соседку, которая днём и ночью стучит по батарее. Но с ней ты справишься и другими средствами. Если пожелаешь. А вот деньги тебе понадобятся. Твоя зарплата проигрывает в гонке с ценами. Тем более с теми, которые на рынке. Три тысячи тебе сейчас пригодятся.

Синицын взглянул на деньги в своей руке. Скривил лицо, будто те вдруг обожгли ему пальцы.

— Вы мне торговлю оружием, что ли впаять хотите? — спросил он.

Я улыбнулся. Выждал, пока мимо «копейки» проходила мамочка с коляской.

Посмотрел мамочке вслед и снова взглянул на Синицына.

— Николай, — сказал я, — тебе сейчас нужны деньги. И нет никакой надобности в незаконном хранении оружия. Разве не так? Причём тут КГБ? Комитет не устраивал бы ради тебя танцы с бубнами. Они бы попросту нашли у тебя дома микроплёнку с чертежами секретной подводной лодки или ядерного реактора. Пистолет — это слишком мелко, не находишь?

Коля потёр усы.

— Я снова тебе повторяю, Николай: пистолет нужен мне. Тебе необходимы деньги. Вот эти. И времени на споры у тебя сейчас нет. Точнее, у меня времени сейчас полно. Но тебя через пару часов ждёт Яна Терентьева. Поэтому я предлагаю тебе не затягивать со сделкой. Провернём её прямо сейчас. До Зареченского отсюда рукой подать.

Синицын закусил губу. Он взглянул на подъезд, в котором находилась квартира Терентьевой.

Коля сложил купюры пополам и сунул деньги себе в карман.

— Ладно, — сказал он. — Только патронов у меня нет.

Синицын взглянул на меня и спросил:

— Пистолет-то тебе зачем?

— Нужен, Коля. Просто нужен. Едем к дому твоих родителей?

Синицын неуверенно повёл плечом. Он чуть запрокинул голову и посмотрел в окно, будто отыскивал взглядом окна четвёртого этажа. Вздохнул, повернул ко мне лицо и махнул рукой.

— Поехали, — сказал Николай.

На поездку от Строительного переулка до посёлка Зареченский мы потратили почти двадцать минут.

Минут пять я дожидался Николая в салоне «копейки», припаркованной около деревянного забора.

Коля вернулся в машину с тряпичной сумкой, протянул её мне.

— Исправный, — сказал он. — Я проверил. Но без патронов.

Я бросил сумку с пистолетом на заднее сидение, где лежал сейчас мотошлем. Взглянул в зеркало заднего вида, завёл двигатель. Повернулся к Николаю.

Посмотрел на бледного Синицына и сказал:

— Дверь нормально закрой, Коля. Возвращаемся в город.

Из посёлка Зареченский я привёз Николая во двор его дома, где своего хозяина дожидался вишнёвый мотоцикл «Ява-350».

Ответил отказам на Колину просьбу через час доставить его вновь в Строительный переулок. Посоветовал, чтобы Синицын вызвал такси: ведь на том же такси ему предстояло везти Терентьеву к кинотеатру.

В моей квартире зазвонил телефон, едва только я вставил ключ в замочную скважину.

Я вошёл в квартиру, положил Колину сумку на полку около зеркала. Снял трубку и поднёс её к уху.

— Слушаю.

— Здравствуй, Дмитрий Иванович, — прозвучал в динамике голос Соколовского.

Я ответил на Лёшино приветствие.

Посмотрел в зеркало на своё отражение: на Димку.

— Я выполнил твою просьбу, Дмитрий Иванович, — сказал Соколовский. — Мы нашли её. Запиши ориентиры.

Димка в зеркале нахмурился.

— Говори, Алексей Михайлович, — ответил я. — Запомню…

Я вошёл во двор Вовкиного дома, увидел там Надю. Вовкина жена развешивала на верёвке около сарая мокрое бельё. Я поздоровался. Узнал от Нади, что мой младший брат сейчас смотрел в доме телевизор. Ещё она мне сообщила, что Лиза расстроилась — потому что решила: я сегодня уже не зайду к ней в гости.

Вместе с Надей я дошёл до веранды. Из дома доносились звуки телевизионной рекламы («Если в вашем цехе душно, если в офисе жара, то видать пора настала заключать договора…»). Надя пошла в прихожую — я задержался на ступенях. Услышал, как Вовкина жена громким голосом известила Лизу, что я пришёл.

Тут же раздался радостный крик моей десятилетней племянницы и топот ног. Лиза выбежала на веранду, врезалась в меня, обняла меня руками. От неё снова пахло мамиными французскими духами. Лиза шмыгнула носом, потёрлась лицом о мой живот. Призналась: она уже решила, что я сегодня к ней не приду.